— …ах-ха-ха-ха! — комиссар захохотал, грохоча кулаком по столу и топая ногами, — Ах-ха-ха, ну ты и выдал!.. Давай еще один, а я пока разолью…
— Извольте, друг мой, — Целеста прикусил губу и немного подумал. — Ну, значит, идет бандит по переулку, и видит: блюет, стало быть, за углом приличного вида пьяный господин. Бандит достает нож, подходит к пьяному и грозно так: «Деньги!!» Господин оборачивается, зажигает на пальце шаровую молнию и спрашивает: «Что — деньги?» А бандит ему: «Деньги, говорю, держи, а то вдруг тебе утром на опохмел не хватит!»
Пфуй опять захохотал, фыркая и проливая водку на скатерть. Следователь тоже, против воли, улыбнулся; он уже сто раз слышал этот анекдот, но магистр всегда рассказывал его с таким каменным лицом, что удержаться было невозможно.
— А-а-а, ну ты и даешь!.. Ну, будем!.. Ух, хороша! С ледника, видать!.. А теперь Фигаро очередь, а то он что-то захандрил.
— Столица, шеф, — следователь развел руками, — она всегда действует на меня угнетающе… Ну ладно, вот вам один. Только сразу предупреждаю — политический!.. Подходит после заседания Лиги наций британская королева к канцлеру Гейгеру и говорит: «Друг мой, я что-то не понимаю: вы опять согласились принять десять тысяч африканских беженцев сверх квоты! Лютеция с Италией отмазываются как могут, поляки у себя эпидемию свинки утроили чтобы не принимать, а вы — пожалуйста! В чем секрет?!» А канцлер ей: «Ну так у меня дороги не достроены, на фабриках рабочие места всегда есть, в колхозах, опять-таки, работать кому-то надо!» «Да, но они не хотят работать!» «И что с того? В газовые камеры они тоже не хотят!»
…Когда комиссар закончил хохотать, Фигаро откупорил еще одну бутылку и взял из коробки магистра сигару, которую, впрочем, не стал прятать, а, откусив кончик, прикурил «от пальца» и запыхтел, наслаждаясь сладким ароматным дымом. Целеста вздохнул и сказал:
— Вы, кстати, слышали новость? Помните, в прошлом месяце председатель Совета Европы, лорд Адам Свифт Серано-ДэЛакруа на ежегодной ассамблее публично обвинил наших королей в содержании под стражей более чем двух тысяч политических заключенных? Его Величество Тузик тогда еще потребовал у него списки?.. Вот, так на прошлой неделе Соединенное Королевство эти списки таки предоставило. Я их, кстати, видел: там половина — уголовники… Ну да не в этом суть. Что Тузик учудил: собрал всех этих «политических», выдал каждому по сто империалов подъемных, посадил на поезд и отправил в Лондон с сопроводительным письмом: так мол и так, вашими молитвами освобождены из узилища, отправляю их в оплот мировой свободы под вашу опеку… Скандал был страшный: туда сразу газетчики набежали и ну брать у «узников совести» интервью — какие условия в королевских острогах и все такое. А пока те, с блокнотиками, что-то себе чиркали, двое «политических» ограбили мясную лавку и снасильничали молочницу. Британский посол рот открыл шире чем твой гиппопотам: что себе позволяете?! Кого к нам прислали?! А Тузик ему под нос бумажку — ваши списки? И сразу же велел тиснуть их во всех газетах — с фотокопиями.
— Ой, — пригорюнился следователь, — опять, чую, война будет…
— Не будет, — отрезал комиссар, — у нас боевых колдунов-магистров шесть тысяч, а у них полтыщи хорошо если наберется. После свержения Квадриптиха какой разговор был? Колдунов понижать в правах и высылать на рудники. А наш тогдашний король, Фантик, сразу сказал: вот вы своих и высылайте, а нам ведьмы деревенские да чародеи-лекари что сделали? Кто шалит, тех, знамо дело, к ногтю, а ежели колдун — честный малый, так за что его гнобить-то?
— А Инквизиция?
— Инквизицию короли оставили. Только поначалу руководство там сменилось; сидели в Верховном совете Оливковой ветви два британских лорда да парочка фабрикантов из Лютеции, вот только померли внезапно при загадочных обстоятельствах, а на их место посадил Фантик своих людей из «наружки». Вони, конечно, было… — Пфуй с отвращением махнул рукой. — Тогда, собственно, Рейху и масть пошла козырная: деньги, металл, ружья… Думали, прохвосты, что тогдашний канцлер на Королевство сразу попрет, а оно вона как получилось.
— Не рой другому яму, — веско заявил Целеста, накладывая себе в вазочку икру. Или так: кто к нам с мечом придет…
— …тот, дурак, прикладом по башке и получит… Ну, за армию!
Выпили за армию, потом за науку и разговор, как всегда бывает после второй бутылки, опять свернул на политику.
— … а вы слышали, господа, о новых квотах на продажу керосина? Халифат в одностороннем порядке установил новую долю на рынке: три четвертых от общих продаж на материке. И короли согласились! Даже не пикнули! Что это еще за выкрутасы такие?!
— А я думаю — правильно! — Пфуй, в своей обычной манере, опять хватил кулаком по столу (Фигаро подумал, что до конца поездки несчастный предмет мебели не доживет). — Все верно! Кто больше золота имеет: тот, кто чушки стальные продает, или тот, кто из них котлы льет? Нечего полуфабрикатами торговать!.. К тому же я слышал, — комиссар понизил голос, — что наши метафизики придумали как зачаровывать такие вольфрамовые стержни, которые могут кипятить воду пять лет подряд без перезарядки. Вот представь: у тебя в самоходке котел, в который керосин пять лет лить не надо! Это ж какая выгода-то!
— Ага, и стоит он как сама самоходка…
— Сто империалов, чтоб мне провалиться! И будут только дешеветь, поелику Их Королевские Величества Ценовой комитет гоняют в хвост и в гриву.
— Ничего, — магистр сладко потянулся в кресле, — вот придумаем мы с Хеллфордом как Демона Максвелла приручить — вот тогда заживем! На Луну полетим! Вот зуб даю — полетим!
— А что там, на той Луне? Зачем она нам сдалась-то?
— Вот мы туда прилетим — и будет чего. Колпаки колдовские поставим, воздуху из камней наделаем и будем Лютеции с Рейхом кукиши сверху крутить.
— Ага, держи карман шире! А они тоже туда прилетят, и давай нас бомбить!
— А мы — их! Сделаем такие… ну, вроде как бронированные корыта с дальнобойными пушками…
Фигаро на секунду представил себе эту картину: комиссар Пфуй в кабине безвоздухолета похожего на плотно закрытый крышкой ушат ощетинившийся стволами танковых орудий, а рядом с ним, в мягком кресле похожем на сиденье пилота дирижабля, рыжебородый черкес Бака Чуйский с которым следователь учился на параллельных потоках. Комиссар крикнул: «Полундра!» и ушат, громко стрельнув мотором, выпустил облако копоти и умчался к далеким звездам.
— Так, господа! — Пфуй хлопнул в ладоши, — по последней и спать! А то завтра с утра будем как мореные тараканы, а Фигаро еще в городе обустраиваться… Фигаро, я заранее извиняюсь, но квартиру вам придется искать самому — конспирация-с…
— Да не вопрос, — следователь легкомысленно отмахнулся, — найду. В Столице с этим проблем никогда не было… Ну что, на сон грядущий?
…Поезд мерно постукивал колесами, вагон плавно покачивался и Фигаро, развалившемуся на маленьком, но удобном диванчике, казалось, что его уносит в неведомое будущее скорлупка крошечной лодки. Он зевнул, натянул до самого носа белое накрахмаленное одеяло, и уснул — спокойно и без сновидений. За окнами покачивались на ветру семафоры и грохотали проходящие мимо поезда, а в тамбуре студенты звенели бутылками и пели: «Столица, Столица, знакомые все лица…»
Фигаро разбудил шум: клацали замки чемоданов, негромко ругался комиссар Пфуй, куда-то засунувший носок, орал в коридоре проводник: «Приехали, господа-а-а! Конечная!»
В вагоне было темно: кто-то плотно занавесил окна за которыми шумел перрон: до следователя долетели крики «…а вот кому пирожки горячие!» и «…свежая пресса!». Квакали клаксоны; это столичные лихачи уже выруливали из толпы на своих чадящих керосинках; где-то невдалеке орал на нерадивых пассажиров жандарм.
— Проснулись, Фигаро? — Целеста уже одетый, без малейшего следа вчерашних возлияний на лице, стоял у двери подбрасывая свою трость в воздух. — Отлично! Действуем по плану: у вас десять минут чтобы собраться. Затем мы с Андреа покинем вагон, а вы… а вас отправим как договаривались.
