– Кто тебя поднял? – спросил я, заранее зная ответ.
– Вуцик.
Вскипевшая злость вмиг прогнала сонливость. После того случая со змеей стефаны хоть и не упускали возможности сказать мне какую-нибудь гадость, но больше никаких действий не предпринимали. А пропускать мимо ушей словесную желчь я привык еще с детства, когда на Кинге всякий коренной житель норовил указать беженцу или переселенцу на его неполноценный статус. Но спустить нынешнюю выходку просто не мог.
Прислонив карабин к полотняной стенке шатра, я зашел внутрь. Подошел к Яцкелю и ласково потрепал его за щеку. Когда он открыл глаза, схватил его за верхнюю губу, запустив указательный палец под нее и вдавив в мягкую плоть ноготь большого пальца, поволок паршивца на улицу. Тот лишь сипел от боли и, обливаясь хлынувшими слезами, семенил за мной на четвереньках. Всякий раз, когда Ян пытался схватить меня за руку, я сильнее дергал его за губу, угрожая оторвать вместе с носом.
Том встретил нас удивленным взглядом.
Отойдя на несколько шагов от шатра и продолжая тянуть за губу, я заставил Яцкеля встать и подняться на цыпочки. Разжал мокрые от слюней, соплей и слез пальцы и нанес удар локтем в челюсть. Стефан, провернувшись на сто восемьдесят градусов, упал на снег. Я успел добавить ему ногой по ребрам – пусть из-за брони толку от этого удара немного, но не смог сдержаться.
В этот момент из шатра выскочила еще одна фигура и, выхватив нож, бросилась на меня. Однако нападающий успел сделать только пару шагов, когда дорогу ему заступил низкорослый Сальдер и в высоком прыжке с разворота нанес удар ногой в грудь. Ноги у нападающего сделали еще один шаг, прежде чем оторваться от земли, в то время, когда тело резко опрокинулось назад.
Злость отступила. Я с уважением посмотрел на Тома. «Кираса», конечно, именуется легкой броней, но все же весит довольно прилично, чтобы вот так в ней прыгать. Бросив взгляд на издавшего стон Яцкеля, я подошел к товарищу с желанием пожать руку. Но сбитый им стефан оказался более живучим, нежели его соплеменник. Вскочив на ноги и подобрав выроненный нож, он бросился на нас, размахивая клинком из стороны в сторону.
– А-а, курвы, убью…
Адам Вуцик не успел закончить угрозу, ибо Том, припав к земле и крутанувшись волчком, вновь сбил его с ног сметающей подсечкой. Нож снова полетел на утоптанный снег, и на него наступила чья-то нога. Нас окружили выбежавшие на шум товарищи. Кто-то схватил за руки вновь подскочившего Адама. Кто-то склонился над стонущим Яцкелем.
– Прекратить! – раздался запоздалый окрик Уиллиса. – Что здесь произошло?
После выяснения обстоятельств Сол объявил, что не может доверить нам четверым несение караульной службы, а потому в наказание провинившимся поручаются все хозяйственные и прочие заботы, предстоящие в пути. Я не знал, какие такие хозяйственные заботы нам предстояли, ибо вряд ли, к примеру, при разбивке лагеря остальные будут пассивно ждать, когда мы управимся, оттягивая тем самым свой отдых. В любом случае, если подумать, это скорее поощрение, чем наказание – а как еще можно назвать избавление от ночных дежурств?
– Сол, я не пойму, в чем виноваты мы с Олегом? – возмутился Сальдер.
– В том, что, пока вы выясняли отношения, лагерь оставался без охраны. Нужно было разбудить меня и объяснить ситуацию.
Мне вспомнился тот заносчивый Уиллис, каким он был в первый день нашего знакомства, и я непроизвольно усмехнулся.
* * *
Уиллис поднял нас перед рассветом. Пока позавтракали и свернули лагерь, небо начало светлеть, и отряд двинулся в путь.
Вчера наш геликоптер после взлета направился на восток, потому мы двинулись на запад, решив определиться с точным направлением позже. Сейчас нужно было как можно дальше отойти от места ночевки до того, как высадится подразделение разведчиков. Пройти по снегу группе в пятнадцать человек не оставляя следов было невозможно, потому следовало положиться только на скорость передвижения.
Трех курсантов Уиллис отрядил для расстановки растяжек с сигнальными ракетами вокруг места ночевки, чтобы узнать, когда преследователи выйдут на след. Далее растяжки устанавливали на оставляемой нами тропе и по сторонам на разном удалении от нее. В свое время капралы Шевел и Юрай дали нам несколько уроков, как с помощью жердей, уложенных в виде перекладин в разветвление стволов подходящих деревьев, переместиться в сторону от тропы, не оставляя следов на земле. Благо склоны сопок густо поросли корявыми, но довольно крепкими деревьями, что позволяло ребятам, ловко перебираясь со ствола на ствол, оставлять незаметные «сюрпризы». Разумеется, разведчиков обучали подобным фокусам не хуже нас, а в силу профессии, скорее всего, и гораздо лучше. Но все же они такие же неопытные курсанты, как и мы, и наверняка попадутся хотя бы в первые ловушки. А каждая активированная ракета не только сообщит нам о месте нахождения преследователей, но и выведет из игры попавших под радиус поражения условной противопехотной мины.
– Новиков! – окрикнул меня Уиллис, как только подразделение прошло сотню шагов. – Пойдешь первым.
Недоуменно пожав плечами, я вышел вперед цепочки, но, сделав несколько шагов по глубокому снегу, под которым скрывались коряги и крупные валуны, понял свою задачу – в наказание за ночной инцидент со стефанами придется торить дорогу. Хорошо хоть, Сол не давал сильно выматываться впередиидущему, чтобы не замедлять движение всей группы. Он следовал вторым, и как только заметил, что я двигаюсь все медленнее, послал вперед Вуцика. Далее тропу прокладывали Яцкель и Сальдер. Так мы вчетвером и меняли друг друга.
Стефаны каждый раз, проходя мимо нас с Томом, бросали злобные взгляды и лопотали что-то угрожающее. Осознавая, что в случае дальнейшего разгорания конфликта мы можем подвести всю группу, я дал себе слово не поддаваться на провокации, по крайней мере до возвращения в часть. Да и там можно потерпеть, ведь нашей совместной службе через месяц с небольшим придет конец. При случае нужно было поговорить об этом с Томом, коль уж этот тихоня оказался таким горячим парнем.
Но надо отдать должное обоим стефанам, они торили дорогу с усердием, ничуть не филоня. Уиллису порой приходилось несколько раз повторять приказ, чтобы кто-либо из них уступил место сменщику.
Первую остановку сделали далеко за полдень, когда забрались на вершину самой высокой сопки. Не знаю, как мои коллеги первопроходцы, но я сразу повалился на снег, с ужасом думая о том, что сейчас Уиллис нагрузит нас еще и обещанными хозяйственными заботами. Однако ничего такого не последовало. Наскоро проглотив кубик энергетического шоколада, командир подозвал взводных интеллектуалов – Отто Гергерта и Пола Финкильштейна. Судя по всему, они занялись определением точного местоположения подразделения. Но у меня не было сил даже прислушиваться к их разговору. Съев свой кусочек шоколада, я сидел на снегу, привалившись к стволу дерева, и сквозь полудрему наблюдал, как Борк карабкается на дерево и что-то кричит с вершины задравшему голову Солу.
Вдруг послышался хлопок, следом засвистела сигнальная ракета, и до наших ушей долетел душераздирающий визг. Подскочив, мы с недоумением смотрели в ту сторону, откуда пришли – там кто-то наткнулся на растяжку.
– Борк, ты видишь, кто это орет? – крикнул сидящему на дереве товарищу Уиллис.
– Не вижу, – отозвался тот из ветвей. – Там подлесок слишком густой. Но судя по шевелению веток, тварей не мало.
Сол велел Борку спускаться, и отряд двинулся дальше. Теперь двигались, всматриваясь в окружающий лес и держа карабины наготове. Но больше никто не попадался в расставленные для преследователей ловушки и не оповещал о своем присутствии дикими криками. Время от времени мы видели следы неведомых зверей, иногда достаточно крупные, чтобы авансом уважать оставившего их обитателя местных лесов. Но на глаза попадались лишь мелкие грызуны, снующие по стволам деревьев и по снегу, да порхающие с ветки на ветку беспокойные пичуги.
