Вернувшись к Сигурду, Налунга снова заглянула ему в глаза и, помолчав, громко произнесла:
— Взываю к тебе, перенёсший этого человека через время и расстояние, ответь мне, именем высшего Рока.
Вадим уже собрался усмехнуться, услышав такую формулировку, когда вдруг над бухтой раздался гулкий, словно гром, голос:
— Кто? Кто осмелился спрашивать меня?
— Тот, кого ты перенёс своей волей, — ответила рабыня, неожиданно посерев.
— Кто ты, чужая моей стране, что осмеливаешься беспокоить высших?
— Та, кого наделили силой спрашивать и получать ответы.
— Что тебе нужно?
— Ты слышал вопрос.
— Он останется здесь. Навсегда, — последовал ответ.
Испуганно вздрогнув, Налунга растерянно покосилась на Вадима. Решив, что это какой-то фокус или просто сеанс чревовещания, он с интересом оглянулся на стоящих рядом воинов и неожиданно понял, что все они замерли, словно окаменев. Даже гигант Рольф, силу которого Вадим всегда считал чем-то из ряда вон выходящим, застыл с недонесённым до губ рогом.
Чувствуя, как холодеют конечности, а сердце проваливается куда-то в левую пятку, Вадим вдруг понял, что свободно шевелиться могут только он и Налунга. Больше всего его напугал вид выливающегося из рога Рольфа вина. Точнее капли напитка, которые так и зависли в воздухе, словно на фотографии. Не понимая, что происходит, Вадим повернулся к Налунге и, чуть заикаясь, сказал:
— Спроси его, зачем он притащил меня сюда?
Но передать его вопрос девушка не успела. Над бухтой раздался звучный хохот, и тот же голос ответил:
— Ты задаёшь правильные вопросы, воин. Она не нужна нам. Я сам буду говорить с тобой. Да, это я перенёс тебя сюда. Забрал из твоего времени в самый последний момент, когда ты уже должен был умереть, и перенёс сюда, чтобы исправить то, что должно быть исправлено.
— Что именно я должен исправить? — уточнил Вадим, всерьёз опасаясь за свой разум.
— Один из ярлов взял себе слишком много власти, В моём пределе такого никогда не было и быть не должно. Ты должен это исправить.
— Но почему я? — окончательно растерявшись, спросил Вадим.
— А почему нет? Хороший воин, без семьи и близких, уже почти убитый. Просто идеальный исполнитель моей воли.
— Значит, я никогда не вернусь обратно? — переспросил Вадим, невольно холодея.
— Нет. Да и зачем? Кто про тебя вспомнит? Нет, теперь, ты будешь жить здесь и служить мне.
— Но кто ты? — Вадим наконец решился задать самый опасный вопрос.
— А сам-то как думаешь? Не разочаруй меня, книгочей, — рассмеялся невидимый собеседник.
От этого смеха Вадим чуть не свалился с камня, на котором сидел. Открыв рот, чтобы возразить, он неожиданно понял, что перенёсший его бог действительно прав, и о нём некому вспоминать. Чувствуя, что его начинает потряхивать от нервного напряжения, Вадим вскинул голову и, вперив взгляд в полную луну, громко произнёс:
— Одноглазый Один.
— Угадал, книгочей. Это я. Да не таращься ты так на луну, я не там. В общем, всё просто и сложно одновременно. Мне нужен был толковый воин, способный остановить зарвавшегося ярла, и я нашёл его. Нашёл в твоём времени, где про нас, древних богов, никто и не вспоминает. Помни, для всех живущих там, в твоём времени, ты погребён под сводами обрушившейся от взрыва пещеры. Погиб героем, вместе со своими друзьями. А здесь тебя не знает никто, и ты волен поступать так, как сочтёшь нужным. Сам я не могу вмешиваться в дела смертных, но выход всегда найдётся. Так что брось терзаться и займись делом. Кто знает, может, именно в этом мире ты найдёшь то, чего не было у тебя там? А теперь успокойся и попытайся осознать всё, что услышал. И помни, это был первый и последний раз, когда я позволил тебе говорить со мной. Не смей больше звать меня таким способом. Пожалей девчонку.
— Я решился на это, только чтобы внести определённость в свою жизнь, — вздохнул Вадим.
— Знаю, потому и ответил. Но с этого дня — всё. Оставь свои терзания и начинай жить. Просто жить. И помни, у меня на тебя большие планы.
Голос стих, и Вадим неожиданно услышал оглушающую тишину. Даже волны перестали накатывать на берег. Налунга вдруг, тихо икнув, бескостным кулем свалилась с камня, на котором сидела. Сигурд, замерший с бессмысленным выражением лица, удивлённо хлопнул глазами и, прокашлявшись, хрипло спросил:
— А что, всё уже кончилось?
Тут, словно по команде, все собравшиеся очнулись и начали двигаться. Вадим услышал, как выругался Рольф, проливший на себя вино, и, неожиданно осознав, что всё это правда, схватился за голову. Услышав рядом с собой шаги, он поднял глаза и, увидев Свейна и Юргена, прошептал:
— Или это было, или я с ума сошёл.
— Что? Что было? — с азартом спросил кормчий.
— Да погоди ты. Видишь же, не в себе он, — осадил его Свейн. — Узнал, что хотел?
— Кажется, да, — кивнул Вадим и, поднявшись, медленно побрёл к берегу.
Ему было страшно. Страшно так, как никогда ещё не было в жизни. Даже там, в афганской пещере, выдёргивая кольцо из чеки, он не боялся, как сейчас. Чувствуя, как от всего пережитого и избытка адреналина в крови тело начало трясти мелкой дрожью, Вадим сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. У самой воды он остановился и, вскинув голову, вдруг издал долгий, леденящий душу вой полярного волка.
Он вложил в этот звук всё. Боль, обиду на судьбу, страх. Всё то, что так долго копилось в его душе. Медленно расходившиеся воины дружно оглянулись, удивлённо глядя на замершую, словно статуя, фигуру найдёныша. Внимательно смотревшие ему вслед Свейн и Юрген переглянулись и, не сговариваясь, направились к нему. Не доходя нескольких шагов до Вадима, они остановились и, помолчав, тихо прокашлялись.
Медленно, всем телом повернувшись к воинам, Вадим грустно улыбнулся и тихо сказал:
— Вот оно и случилось, братья.
— Что именно, брат? — так же тихо спросил Юрген.
— Я получил ответы. Да только поверить в них не могу.
— Кто перенёс тебя сюда? — не отставал от него кормчий.
— Один. Одноглазый. Это он перенёс меня, и это он ответил на мои вопросы. Я останусь здесь навсегда. До конца жизни. Понимаешь? — с дрожью в голосе ответил Вадим.
— Понимаю, брат, — кивнул Юрген.
— Что будешь делать, Валдин? — осторожно спросил ярл.
— Что делать? — задумчиво переспросил Вадим и, неожиданно улыбнувшись, твёрдо ответил: — Жить.
Ерофей Трофимов
ВАРВАР ДЛЯ ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ
Как следует размахнувшись, Вадим метнул гарпун, целя, как его учили, сразу за воздушным клапаном на голове гигантского животного. Раненый кит, выпустив фонтан окрашенного красным пара, снова попытался уйти на глубину. Подчиняясь команде кормчего, воины дружно навалились на вёсла, уводя вельбот в сторону. Сидевшие в каяках северяне принялись крутиться из стороны в сторону, высматривая нырнувшего кита.
Охота шла больше двух часов. В шкуре кита сидели уже четыре гарпуна, к хвостовикам которых были привязаны воздушные пузыри, сделанные из тюленьих шкур. Животное было ранено и вымотано почти до предела, но нанести ему последний удар у охотников пока не получалось. Вогнать отточенный до бритвенной остроты гарпун так, чтобы он пронзил огромное сердце животного, было сложно.
Требовалось подойти вплотную и ударить так, чтобы гарпун вошёл в бок, сразу за грудным плавником. Такой удар охотники наносили, когда измотанное животное, устав от долгой борьбы, всплывало и ложилось на бок. Но до этого благословенного момента было ещё далеко. Кит, огромный самец, продолжал борьбу, не желая продавать свою жизнь дёшево.
От резкого удара снизу утлая кожаная пирога взлетела над водой и, со всего размаху рухнув вниз, ударилась о воду. Видевшие это северяне дружно вскрикнули и поспешили к месту трагедии, вспенивая воду короткими вёслами. Вадим давно уже знал, что двадцати минут пребывания в ледяной воде Атлантики вполне достаточно, чтобы замёрзнуть насмерть. Даже привычным к местным водам викингам. Огромная туша ударилась о воду, подняв тучи брызг. Поднятая китом волна накрыла перевёрнутый каяк охотников.
