— Прости, Юрген. Я и вправду сам не понял, что сказал.
— Запомни, бык дурной, этот корабль вся моя жизнь, и капитаном на нём мой побратим. Ещё раз вякнешь что-нибудь такое, своими руками тебе уши отрежу, — прорычал Юрген, сделав ещё один шаг вперёд.
— Прости, кормчий, сам не знаю, что на меня нашло, — ответил Рольф, покаянно опустив голову.
— Оставь его, брат. Он ведь как лучше хотел, — с улыбкой сказал Вадим, подходя к Юргену и опуская ему руку на плечо.
— Смотри у меня, — проворчал тот, остывая.
Когда кормчий отошёл подальше, Вадим повернулся к гиганту и, дождавшись, когда он скинет мокрую одежду, удивлённо спросил:
— Я и вправду не понял, с чего ты вдруг на меня бросился. Знаешь ведь, что ничего плохого я вам даже в пьяном сне не пожелаю.
— Да я и сам не понял, с чего вдруг завёлся. Смотрю, кормчий с ярлом спорят, потом ты вмешался, да ещё так дело повернул, что они оба довольны остались. А я ничего толком не понял. Вот и разозлился.
— Ну, так если не понял, спросить надо было, а не в драку лезть, — усмехнулся Вадим, выразительно постучав себя пальцем по лбу. — А вообще, я тебя не понимаю. То ты меня побратимом называешь, а то в какой-то хрени подозреваешь. Что с тобой, брат?
Присев рядом с ним на банку, Вадим выжидательно наблюдал, как гигант забавно морщит лоб, пытаясь правильно подобрать слова. Наконец, собравшись с духом, он заговорил:
— Понимаешь, я давно за тобой слежу. Точнее, Свейн приказал мне присматривать за тобой, когда узнал, что ты настоящий книгочей. Для любого ярла большая удача, если в его команде есть такой человек. Я всё это время наблюдал за тобой и вдруг понял, что совсем тебя не понимаю.
— Что именно ты хочешь понять? — устало спросил Вадим. — То, что ты за мной присматриваешь, я давно уже знаю, так что ничего нового ты не сказал. А вот про то, что ты меня понять не можешь, я не знал. Так что ты понять хочешь?
— Не знаю. Тебя, наверное, — пожал плечами гигант.
— Трудное это дело, брат, — усмехнулся Вадим. — Я и сам себя не всегда понимаю. А по поводу советов, так ты ничего не придумывай. Сам понимаешь, не посоветовавшись, эти двое решения не примут. А без вас, в одиночку, я просто пропаду.
Поднявшись, он медленно побрёл в сторону своего места. Вспышка Рольфа стала для Вадима чем-то сродни предательству. Он вдруг очень остро почувствовал себя посторонним на этом корабле. Присев на банку, Вадим опёрся локтем о борт и невидящим взглядом уставился в открытое море.
Снова заспорившие о чём-то командиры не заметили его размолвки с гигантом. Сам Рольф, переодевшись в сухое, потерянно бродил вдоль борта, через который так лихо перелетел, пытаясь понять, как именно это произошло. Он даже попытался восстановить картину драки, вытягивая руки и выворачивая их так, как это делал Вадим.
Убедившись, что ничего не понимает, гигант решительным шагом направился к Вадиму. Услышав рядом с банкой тяжёлые шаги, Вадим оглянулся и, увидев Рольфа, вздохнул:
— Чего тебе?
— Покажи ещё раз, как ты перебросил меня, — решительно потребовал тот.
— Потом, — отмахнулся Вадим, не имея никакого желания обучать этого буяна рукопашному бою.
— Да ладно тебе. Трудно, что ли? — продолжал настаивать Рольф.
— Нет у меня настроения сейчас этим заниматься.
— Да что с тобой такое? — зарычал Рольф. — Тебе трудно показать, что делал?
— Не ори, — вяло огрызнулся Вадим. — Нет у меня ни желания, ни настроения тебе что-то показывать.
Услышав рёв расстроенного гиганта, Юрген быстро оглянулся и, подтолкнув локтем Свейна, двинулся в их сторону.
— Чего опять спорите? — спросил он, подозрительно поглядывая на Рольфа.
— Да вон, прошу его показать, как он меня за борт выкинул, а он упирается, — возмущённо ответил Рольф, тыча пальцем в Вадима. — Насупился, как сыч, и сидит, словно на весь свет обижен.
— Ну, на весь не на весь, а ты его обидел, когда в драку полез, — усмехнулся в ответ кормчий.
— Чем это? — не понял гигант.
— Оставь его, Юрген. Парень просто высказал то, что думают все. Для вас я всегда был чужаком. Найдёныш, подобранный на берегу. Наверное, мне и вправду лучше уйти, чтобы не давать лишнего повода для ненужных мыслей, — сказал с глубоким вздохом Вадим, медленно поднимаясь на ноги.
— Ты совсем ума лишился?! — возмущённо завопили Свейн и кормчий в один голос.
— Наоборот. С головой у меня всё в порядке. Просто я не хочу, чтобы в один прекрасный день твои парни вдруг показали мне на дверь. Лучше я уйду сам.
— Никуда ты не пойдёшь, — зарычал Свейн, упирая кулаки в бёдра и насупившись так, что даже борода встала торчком. — Первый раз за столько лет нам наконец повезло, и среди рубак появился настоящий книгочей, и ты вдруг заявляешь, что уходишь? Не бывать тому.
— А что мне остаётся делать, если тот, кто называет побратимом, вдруг решает, что я вас обмануть хочу? — с грустной улыбкой развёл руками Вадим.
— Так ты чего, Валдин, из-за меня, что ли, уйти решил? — опешил Рольф.
— А из-за кого? — резко обернувшись к нему, рявкнул Юрген. — Совсем мозги пропил? Нашёл на кого с такими словами бросаться.
— Прости, брат. Я, правда, не знаю, с чего вдруг взбесился, — смутился гигант. — Не хотел я тебя обижать. Прости. А по поводу того, что побратимом тебя при чужом ярле назвал, так я и вправду готов с тобой побрататься. Веришь?
В вопросе гиганта было столько скрытой надежды, что Вадим невольно улыбнулся. Этот здоровяк действительно был простым и непосредственным, словно ребёнок. Помолчав, Вадим задумчиво посмотрел на него и, чуть усмехнувшись, спросил:
— А если побратаемся, верить мне без всяких объяснений будешь?
— А почему без объяснений? — тут же спросил Рольф.
— Потому, что иногда не всё можно объяснить, или потому, что на это может не оказаться времени, — вздохнул Вадим.
— Буду, — решительно кивнул гигант и с такой силой мотнул своей кудлатой башкой, что со стороны казалось, что он собрался боднуть собеседника лбом.
— Значит, тогда побратаемся, — рассмеялся Вадим.
— А как за борт меня скинул, покажешь? — тут же вцепился в него Рольф.
— Решил ещё раз окунуться? — рассмеялся Вадим.
Убедившись, что мир восстановлен, кормчий задумчиво почесал в затылке и с усмешкой проворчал:
— Вы бы, ребята, определились уже, будете друг другу морды бить или брататься.
— Брататься, — дружно ответили воины в один голос.
Над кораблём разнёсся громкий хохот северян. Свейн удовлетворённо кивнул и, убедившись, что мордобоя больше не будет, повернулся к кормчему и спросил:
— Мы готовы к выходу?
— Продукты в дорогу есть, но товаров кот наплакал, — сообщил Юрген.
— Что мы можем продать россам? — повернулся Свейн к Вадиму.
— Нашел кого спрашивать, — фыркнул тот в ответ, пожимая плечами.
— Пустыми пойдём, — вместо Вадима ответил Юрген. — Железо мы продали, а ничего другого им и не нужно. Сам знаешь, страна богатая, всего в достатке.
— И ладно. Пустыми быстрее дойдём, — отмахнулся ярл.
Вспомнив про деньги, Вадим жестом остановил собиравшегося уйти капитана и, нырнув под банку, достал из мешка свой кошелёк. Вытряхнув из него всё золото, он молча протянул ярлу ладонь.
— Что это? — не понял Свейн.
— Глаза разуй. Золото, конечно, — пожал плечами Вадим.
— Откуда?
— У тех бандитов забрал, что на постоялом дворе меня ограбить пытались.
— А мне оно зачем?
— Ты издеваешься надо мной? — возмутился Вадим. — Договорились же, с каждой добычи себе берём только на нужды, остальное в общую казну. Так что забирай и не морочь мне голову.
Недоуменно пожав плечами, Свейн сгрёб деньги и, качнув золото в руке, с заметным удивлением спросил:
— Себе-то чего-нибудь оставил?
— Всё серебро, что у них же нашёл, — усмехнулся Вадим.
Выход был назначен на следующий день. Ещё раз проверив корабль и припасы, кормчий дал добро на выход в открытое море. Вадим узнал, что так бывало после каждой зимовки. До тех пор, пока древесина снова не наберёт достаточно воды и не разбухнет до нужного состояния. Зимние морозы выдавливали из неё всю воду.
