Укротитель. Трилогия - Шаргородский Григорий Константинович

Ладно, еще один козырь.

Рвавшийся в схватку Рудый подпрыгивал от нетерпения. Можно было пустить его «в свободное плавание», но уж больно хлипковатая на мне броня, поэтому порезвимся мы вместе.

Уже привычным движением сагар повернулся ко мне спиной, а я таким же отработанным долгими тренировками прыжком оказался в полости его горба. Еще секунда ушла на то, чтобы удобнее разместиться внутри. Три створки сошлись за моей спиной, отрезая от внешнего мира, но тут же завибрировал обруч под легким шлемом. По глазным нервам ударил пучок превращенного в импульсы света — самая неприятная часть налаживания контакта с симбионтом. С небольшим опозданием прорвался шум битвы.

Еще пара секунд была нужна для установления полного контакта, но это мы сделаем уже по ходу дела. Рудый, получив начальный пакет действий, рванул с места как ракета. В длинном прыжке он долетел до ближайшего балкона со станковым арбалетом и резким движение вырвал его из ниши вместе с наводчиком. Индусу не помогли ни тюрбан, ни шлем под ним — голова не прошла по габаритам и зацепилась за верх балкона. Тело было прижато к арбалету когтями сагара, так что индус не пережил встречу с преградой.

От балкончика мало что осталось — жаль, конечно, разрушать такую красоту, но выбора у меня не было. Довершив разгром балкона, Рудый отпрыгнул спиной вперед и, разворачиваясь в полете, приземлился на втором этаже стоящей под углом части дворика. Здесь он проделал такие же манипуляции, теперь уже с двумя арбалетами. Баллисты мы не трогали — натянуть их индусы все равно не успеют.

Так мы и прыгали от балкона к балкону, пока Рудый не вытащил из ниши ковая. Я не успел отреагировать, а вот сагар явно делал все осознанно — это стало понятно по бережной хватке за массивный загривок. Ковай злобно рычал и пытался укусить сагара. Сагар утробно заурчал, и в его рыке чувствовалось озорство.

Блин, нашел время дурачиться.

— Фу, Рудый, — вслух сказал я, а сагар продублировал мои слова грозным рыком.

Схваченный ковай тут же притих, а через секунду был отпущен на свободу.

Развернув зверя, я осмотрелся, убеждаясь, что бой закончен.

Что же, пора пообщаться с раджой, если, конечно, его случайно не загрызли коваи.

Сообразительные звери, находящиеся под контролем опытных поводырей, сработали чисто. Они не только не уничтожили всех обитателей дворца, но и сумели захватить пленников. Сразу за большими воротами, ведущими в просторный холл, взгляд Рудого наткнулся на ковая, тащившего за шаровары визжащего от страха слугу.

Повинуясь моей команде, сагар присел, открывая свой горб.

Переход восприятия вновь неприятно хлестнул по мозгу. Мир моими глазами не выглядел ни лучше ни хуже — просто был другим. Спрыгнув со спины Рудого, я подошел к пленнику.

— Понимаешь по-брадарски?

Если пленник меня и услышал, то никак на это не отреагировал — его визг перешел в сип, но не от большего страха, а просто по причине упадка сил.

Я оглянулся и увидел одного из наездников в легкой броне. По моему кивку поводырь отозвал своего зверя. Можно было сделать это и самому, но в Корпусе отдавать команды чужому питомцу считалось дурным тоном.

По моему сигналу подбежал хорох и привычным жестом уцепился мелкими коготками в тюрбан слуги. Индус пару секунд дергал ногами, а затем затих.

— Господин, — чирикнул хорох, — раджа находится в своих покоях. Я могу показать дорогу.

— Вперед не лезь, — чуть подумав, принял решение я, — направь сначала ковая.

Вмешательство хорохов поводыри воспринимали спокойно, поэтому три воина позволили птицелюду присоединиться к управлению их питомцами. Хидои заняли оборону во внутреннем дворике дворца, А Злюка и Рудый обосновались в обширном холле.

Для дальнейшего продвижения хватило и наездников на коваях. Питомцы разведывали и в случае необходимости расчищали нам путь, а поводыри прикрывали меня, Богдана с помощниками и хороха.

И все же в этом построении чувствовалась какая-то несуразность. Здесь не было профессионалов-пехотинцев — только наездники и совсем уж гражданские лица. Сказывалась спешка. С одной стороны, она позволила избежать больших неприятностей, а с другой — поставила нас в неудобное положение.

Увы, выбора все равно не было, поэтому мы двинулись вперед. Интуиция по-прежнему подгоняла меня. Пока удавалось держаться на волне удачи, но в любой момент это могло закончиться.

Наш небольшой и злобный отряд стремительно двигался по коридорам. Коваи под управлением спешившихся наездников зачищали помещения, иногда задерживаясь на короткие схватки. Охрана дворца не могла ничего противопоставить стремительным о́ни — у них даже не было арбалетов, только луки. Вооружение индусов не впечатляло, и вообще казалось, что снаряжение ловушки во дворике попало туда из другого места.

Интересно, кто это такой заботливый?

Хорох уверенно вел нас к покоям раджи. На подходе мне пришлось обнажить меч — собирать нагинату в условиях хоть и широких, но все же недостаточно просторных для длинного оружия коридорах дворца не было смысла. Прикрывавший, как мне казалось, сплошную стену гобелен вдруг вспучился, и сквозь прорезанную ткань на меня прыгнул смуглый индус в безразмерных шароварах и с широким ятаганом в руках. От первого удара полностью уйти не удалось — кончик ятагана высек искры из грудной пластины моей брони.

Однако не слабый удар получился — на гномьей бронзе осталась изрядная царапина!

Под второй удар я поднырнул и готовился уже вогнать меч в живот индуса, но его тело внезапно снесло огромной тушей. Кто-то из поводырей наконец-то растормозился, причем, вместо того чтобы вступить в схватку самому, прислал своего питомца.

Все, с этими ребятами в пешие вылазки я больше не ходок…

— Остановка! — приказал я, жестом подзывая наездника, чей питомец шел в передовой тройке. — Почему ковай пропустил эту нишу?

— Не заметил, — равнодушно пожал плечами поводырь.

Блин, ну когда это закончится? В присутствии Драгана они ведут себя нормально, а сейчас совсем оборзели. Сначала мне казалось, что все дело в отсутствии у меня лидерских качеств, но тогда почему нет таких проблем ни с обслугой, ни с теми же викингами? Скорее всего, тут имеет место простая ревность. Ну, сейчас ее подстегнем еще больше.

Не вдаваясь в объяснения, я подозвал питомца самоуверенного поводыря и жестко перехватил контроль.

— Ты не имеешь права! — моментально взвился наездник, но остальные уже поняли, что бунт может плохо закончиться для всего отряда. Наездники на коваях вообще имели в Корпусе дурную славу, особенно после покушения на меня их бывшего командира. Пара крепких рук прихватила рванувшегося ко мне наездника, и товарищи утащили бунтаря назад по коридору.

— Так, теперь ты, малыш… — тихо прошептал я, прикасаясь к понуро склонившейся голове мощного зверя. — Ну, не нужно расстраиваться, верну я тебе твоего придурковатого опекуна.

И правда верну, но только потому, что передача новому наезднику пройдет для зверя слишком болезненно. В отличие от королевской власти и командования Корпуса всех времен, для меня жизнь о́ни была намного ценнее, чем здоровье их наездников.

Я с детства люблю зверей больше, чем людей: звери не способны на предательство и подлость. Тем, кто о них заботится, они возвращают только любовь. Возможно, кого-то удивят подобные мысли у человека, чьего отца загрыз лев, но только не тех, кто работает с животными.

Так, что тут у нас с нюхом?

— Черт, — выругался я вслух, поняв, что ковая никто не учил распознаванию тонких оттенков запахов. А ведь был строгий приказ!

Так, ладно, нужно успокоиться и придержать злость до момента встречи с Драганом. Брезгливое нежелание копаться в мутных делах Корпуса закономерно вылезает мне боком.

Пришлось ограничиться грубыми настройками. Благо различить запахи моих брадарцев и местных жителей было легко. Помимо совсем другого «букета» ароматов, издаваемых телами индусов, местные легко распознавались по чрезмерному пристрастию к благовониям.