— Ничего. Завтра уже будем спать спокойно. Сказали же, что нет ничего, — усмехнулся кормчий.
— Эта братия просто так на слово никому не верит. Сегодня толпой заявились, а завтра по одному приползать начнут, — покачал головой Вадим. — Ещё и сами проверить попытаются, есть чего, или вправду пустыми пришли.
— Ну, пусть попробуют, — фыркнул Юрген.
Слова Вадима оказались пророческими. Следующей ночью вахтенные будили экипаж трижды. Дальше хуже. Третьей ночью вода вокруг драккара просто бурлила. Не успевала одна лодка отойти, как к кораблю подходила другая, и всё начиналось сначала. Устав от такого внимания, Свейн пообещал снести башку первому, кто ещё раз осмелится сунуться к его кораблю.
Но этот ажиотаж не прошёл бесследно и для самих северян. На четвёртый день к драккару пристал корабль таможенной службы, и знакомый уже чиновник, перебравшись на палубу корабля северян, мрачно спросил, с подозрением поглядывая на Свейна:
— Как понимать, что у ваших бортов постоянно крутятся представители местного дна?
— Мы бы и сами хотели это понять, — ответил Вадим вместо капитана.
— Хотите сказать, что приходя сюда, они уходят ни с чем? — скривился чиновник.
Вадиму сразу стало ясно, что он не верит ни одному его слову. Нужно было срочно делать что-то, что заставит его принять сторону северян. Вспомнив, что в своей инспекционной поездке чиновник был так ошарашен их наглостью, что забыл приказать обыскать корабль, Вадим чуть улыбнулся и, пожав плечами, ответил:
— Вы и ваши люди лично обыскали наш корабль и позволили войти в порт. Кроме пушнины, у нас нет ничего, что могло бы заинтересовать этих людей. Так что, если охрана порта избавит нас от такого назойливого внимания, мы будем только рады.
— Вы это серьёзно? — растерялся чиновник.
— Совершенно. Эти отбросы мешают нам спокойно спать. Не хочется, проснувшись однажды, обнаружить, что часовые убиты, а корабль ограблен.
— Мы не можем приставить охрану к каждому кораблю, находящемуся в порту, — нехотя признался чиновник.
— В таком случае, думаю, вы не будете против, если мы вдруг применим самые суровые меры к тем, кто побеспокоит нас ещё раз? — с интересом спросил Вадим.
— Чего? — разинув рот, протянул таможенник.
— Ещё раз кто-нибудь сунется, утопим, — перефразировал свой вопрос Вадим.
— Ты это откуда такой взялся? — растерянно спросил чиновник.
— А это так важно? Я есть, и я здесь, остальное неинтересно.
— И куда этот мир катится? Даже варвары начали заумные разговоры вести, — покачал головой чиновник.
— Мои друзья называют меня книгочеем. Надеюсь, объяснять, что это значит, вам не нужно? — улыбнулся Вадим.
— Хочешь сказать, что обучен чтению и письму? — не поверил чиновник.
— Да, но умею это всё я на своём языке, — кивнул Вадим. — Хотя язык математики универсален. Если хотите, можете проверить сами.
— Тогда скажи, сколько будет дважды по сорок пять? — быстро спросил чиновник.
— Девяносто, — усмехнулся Вадим.
— Ты и вправду умеешь считать, — почесал чиновник в затылке.
— А что, это так плохо? Или как-то нарушает имперские законы? — иронично усмехнулся Вадим.
— Нет. Просто я впервые вижу варвара, так легко складывающего большие цифры, — насупился чиновник.
— Большие цифры? — поразился Вадим. — А сколько будет трижды по семьдесят три?
Чиновник несколько раз хлопнул губами и, помолчав, тихо ответил:
— Я не умею считать больше сотни.
— Двести девятнадцать, — машинально ответил Вадим на свой же вопрос, не веря собственным ушам.
Государственный чиновник едва умел считать до сотни и с трудом выводил на пергаменте пару слов. Взяв себя в руки, Вадим постарался ничем не выдать своего удивления и, помолчав, сказал:
— Надеюсь, это не станет яблоком раздора между нами?
— Чем? — опять не понял чиновник.
— Причиной ссоры, — вздохнул Вадим, уже откровенно жалея, что распустил язык.
— Ты и вправду какой-то неправильный варвар, — проворчал чиновник, медленно усаживаясь на банку. — Как такое может быть? Северный варвар, дикарь, и вдруг такие познания?
Понимая, что просто так он не отвяжется, Вадим решил приоткрыть чиновнику самый краешек своей тайны. Помолчав, он уселся на соседнюю банку и, почесав бороду, сообщил:
— По происхождению я росс. И с этими парнями хожу только полтора года. Что я делал до этого, теперь неважно и значения не имеет. Скажу только, что меня не просто учили, а учили специально.
— И что ты делал до того, как попал к варварам? — осторожно спросил чиновник.
— Это неважно. А главное — неинтересно, — усмехнулся Вадим.
— Значит, росс? Что ж, это кое-что объясняет, но не значит, что ты чем-то лучше остальных. Такой же дикарь, как и они.
— Хочешь сказать, что только твоя империя способна обучить человека и сделать его цивилизованным? — зарычал в ответ Вадим. — Как видишь, это не так. Или хочешь ещё поиграть цифрами?
— Ты сильнее, я знаю. Но это ещё не делает тебя цивилизованным человеком, — огрызнулся чиновник.
— А что вообще такое, эта ваша цивилизация? Грязь, рабство, разврат, и если это цивилизация, то я лучше буду дикарём, — презрительно фыркнул Вадим.
Поперхнувшись от такого ответа, чиновник пораженно покосился на него и, покачав головой, повторил:
— Ты неправильный варвар.
— Я знаю. Ты это уже говорил, — усмехнулся Вадим.
— Так что я должен сказать своему начальству? — неожиданно спросил чиновник.
— Странный вопрос, — пожал плечами Вадим. — То, что я тебе уже сказал. Если нас не оставят в покое, то очень скоро городское дно недосчитается нескольких своих крыс.
— Это злобно.
— Зато честно, — усмехнулся Вадим. — Впрочем, вы и сами можете решить этот вопрос. Пустите среди них слух, что у нас ничего нет, и мы просто ждём соплеменников. Это поможет вам избежать ненужных жертв.
— Чего? — в очередной раз произнёс чиновник.
— Короче, решайте сами, как быть, — отмахнулся Вадим.
С досадой крякнув, чиновник поднялся и, покачав головой, покинул корабль. Увидев, что таможенный корабль отвалил, к Вадиму подошёл кормчий и с усмешкой спросил, кивая вслед уходящим:
— Рассказывай, до чего договорились?
— Не поверишь. Ни до чего. В прошлый раз он сделал ошибку, забыв приказать обыскать наш корабль, и теперь старается это дело скрыть. Пришлось объяснить ему, что мы варвары, и можем снести башку любому надоедливому посетителю. В общем, он меня услышал.
— Ничего не понял, — честно признался Юрген. — Иногда ты говоришь так, что даже мне тебя пришибить хочется.
— Брось, старина. Всё так просто, что даже Рольф разберётся, — усмехнулся Вадим.
— А вот считать нашего бычка тупым — большая глупость, — наставительно ответил кормчий.
— Мне уже давно ясно, что он больше прикидывается тупым, — кивнул Вадим.
— Ага, делает всё, чтобы не стать капитаном. Он прятался от этого, даже когда у нас был свободный корабль. Не хочу, говорит, и всё тут. Упрямый как осёл.
— А почему он не хочет становиться капитаном? — насторожился Вадим.
— Лет десять назад Свейн поставил его старшим, отправив на корабле в дальний фьорд с известием. На обратном пути они попали в шторм. Это не его вина, кормчий должен был понять, что будет. В общем, он один выжил. С тех пор его капитаном даже под угрозой смерти не сделаешь.
— Вот как? Я не знал этого, — сказал Вадим.
— Об этом мало кто знает, — вздохнул Юрген.
— Но если вы оба знаете эту историю, то зачем он так старательно тупит?
— Чего делает? — опять переспросил Юрген.
— Прикидывается тупым.
— Я уже говорил тебе, капитаном у нас становятся не просто так. Нужны сила, ум и удача. Вот он и прикидывается, чтобы все думали, что кроме силы ничего нет. Ведь ему в первом же походе не повезло, а значит, удачи нет.
— Но ты же сам сказал, что виноват не Рольф, а его кормчий. Так при чём здесь удача Рольфа? Люди должны понимать это.
