— Так можно ведь и не поднимать голову.
Саша внимательно смотрел на меня. А я пытался осознать сказанное им.
— Страна распадётся относительно бескровно, — продолжал он. — Всего через два года. Европейские области присоединятся к Европейскому проекту. Те, где останутся ресурсы — перейдут под протекторат Штатов. Там всё будет чуть похуже — но тоже вполне приемлемо. На фоне того, что происходит сейчас, та, новая жизнь будет казаться народу раем… часть бывших регионов начнёт сотрудничать с Китаем. Да, там будут определённые противоречия — но их решение не создаст риска существованию самого человечества. Понимаешь?
Я молчал, глядя на море.
— Это сделать гораздо проще. По сути, это ведь уже сделано — осталось только закончить начатое.
— Сколько… народу погибнет? — спросил я, тщательно стараясь имитировать глубокую задумчивость. — Наших людей?..
— Не так много! Небольшие стычки на Кавказе… Запад быстро вмешается, гуманитарка пойдёт в огромных объёмах — они ведь уже готовятся к этому. Скоро всё закончится. Зато потом начнётся новый виток. Понимаешь? Культура-то никуда уже не денется, она намертво вплетена в новый мир. И она породит новые возможности.
— Насколько… вероятно, что это всё остановит? — спросил я.
— Моё личное мнение — что это единственный шанс, который у нас есть. Мы должны добить саму возможность противостояния в зародыше.
Снова пауза. Я опять делал вид, что мучительно размышляю.
— Как именно? Смерть верховного и сговор региональных лидеров? Аналог Беловежской Пущи, так?
Саша широко улыбнулся.
— Я так и думал, что ты уже начал готовиться. Глядя на твои действия с региональными элитами… твой босс, кстати, будет проблемой. Скорее всего, придётся повторить вариант с Ельциным, ты понимаешь?
— Понимаю, — кивнул я. — Если нет другого выхода…
— Я его не вижу, — твёрдо сказал Саша.
— Значит, надо делать то, что можем. Здесь и сейчас.
Он улыбнулся, заглядывая мне в глаза. Я же постарался изобразить твёрдую решимость и скрытую внутреннюю борьбу.
Кажется, мне это удалось.
Мирославе было неуютно. В ожидании завтрака она прятала глаза и не знала, куда девать руки: то положит на край стола, то уберёт на колени.
Я же не спешил говорить с ней и как-то объясняться.
— Предлагаю выезжать сегодня, — сказал я, когда разложил омлет по тарелкам.
Сковорода, где я его делал, была огромной — как раз чтобы хватило на нашу немаленькую компанию.
— Согласен! — охотно поддержал Шурик.
Девушки переглянулись.
— Спасибо вам, ребят, — сказала Лена. — Если что — мы могила. Нигде не были, ничего не видели.
— Само собой, — кивнул я. — Вы дальше как планируете?
— Электричкой до Симферополя, дальше частника поймаем, — ответила Мирослава.
— Давайте с нами. Раз уж всё равно транспорт нарисовался.
Как выяснилось, Сашин папа организовал лимузин «Мерседес» на время пребывания сына в Крыму. Он всё время находился рядом, вместе с водителем, только Саша о нём не упоминал.
Девушки переглянулись.
— Ладно, — кивнула Мирослава. — Действительно, глупо было бы отказываться.
В салоне было хорошо. Я уже начал забывать, что такое хороший кондиционер в жару. К тому же, мозги работали нормально — а это было очень важно.
Размышляя о нашем ночном разговоре, я пришёл к выводу, что Сашина инициатива не была согласована с его родителями и тем более дедушкой. Он просто решил воспользоваться моментом, и перетянуть меня на свою сторону, простейшей манипуляцией. Более того, он пребывал в совершенной уверенности, что ему это удалось.
Вопрос только в том, было ли такое развитие событий предусмотрено или же имел место тот самый классический «эксцесс исполнителя». Наблюдая за Сашей, я склонялся ко второму варианту.
Теперь же у меня был выбор. Продолжить игру с Сашей, используя его в своих интересах в то время, как он пребывает в уверенности, что я следую его плану, или же сразу решить вопрос на более высоком уровне?
Осторожность подсказывала, что второй вариант был бы оптимальным. Но, с другой стороны, я не мог исключать многослойной игры. В этом случае мне следовало показать самого себя как полноценного игрока.
В общем, я решил пока что не спешить.
По дороге болтали о всяком: про музыку, моду, фильмы. Гадали, что будет трендово, какие команды будут на фестивале.
Я же готовился к тому, ради чего сам поехал на это мероприятие.
Разумеется, не для того, чтобы расслабиться под музыку, тем более не ради приключений.
Гулять на грандиозной дискотеке, когда тебе совершенно противопоказан алкоголь — это довольно странное занятие.
Мы заселились в небольшой частной гостишке, недалеко от территории. А под вечер пошли на тусовку.
Мирослава держалась отстранённо и даже как-то настороженно. Не удивительно: на её месте я был бы совершенно сбит с толку. Хорошо хоть она не стала выкидывать номера вроде простейших женский манипуляций с попыткой вызвать ревность. Оказалась выше этого. И очень хорошо.
На территории ребята сразу направились к ближайшему барчику, где были установлены зонтики с рекламой сигарет «Пэлл-Мэлл». Я же предупредил, что пойду погуляю, и что меня не нужно ждать в случае чего — и ушёл исследовать территорию.
До заката я успел пару раз искупаться в море, которое здесь было тёплым, но грязноватым. Несколько раз ловил на себе заинтересованные девчачьи взгляды — но это не то, что мне было нужно. Поэтому такие возможности я пропускал.
С наступлением сумерек, когда на площадках началась долбёжка, я ещё раз прошёлся вдоль пляжа.
Один парнишка с жидкой бородкой лежал на берегу так, что его ноги полоскались в прибое. Он широко улыбался, глядя в темнеющее небо.
— Привет, — сказал я, присаживаясь рядом.
— Привет, — ответил он.
— Меня Саня зовут.
— А это совершенно не важно.
— А что тогда важно?
Парень приподнялся на локте и поглядел на меня с интересом.
— Новенький? — вопросом ответил он. — Иди в отрыв, вот что важно.
С этими словами он снова лёг на спину и закрыл глаза. Его худая грудь вздымалась высоко и мерно.
Я улыбнулся и отошёл.
Следующей была девушка с огненно-рыжими волосами и проколотым носом. Она курила сигарету, сидя на большом камне скрестив ноги.
Равнодушно скользнув по мне взглядом, она выпустила колечко дыма и сказала:
— Не в моём вкусе. Без обид.
— Я не клеиться, — сказал я.
— Вот как? — в её глазах появился интерес. — А что тогда?
— Так, поговорить, — ответил я.
Она выпрямила ноги и свесила их.
— Ну давай, поговорим. О чём?
— О том, как перевернуть мир, — улыбнулся я.
Она неожиданно улыбнулась в ответ.
— О, это отличный разговор! — сказала она. — Ты, значит, мир перевернуть хочешь?
— Да не то, чтобы я сам… просто было бы интересно познакомиться с кем-то, кто это может сделать.
Некоторое время она молчала. Потом прыснула и засмеялась:
— Блин, чувак, эк тебя хорошо зацепило! Ты не парься если что — мир уже давно того… с катушек съехал. Вокруг посмотри! И знаешь что?
— Что? — автоматически ответил я.
— Это прекрасно, вот чё! — улыбнулась она. — Ты посмотри вокруг: тепло, море, веселье! Вот ради чего жить стоит, а?
— Наверное, — я пожал плечами.
— Ты сам откуда?
— Москва. А ты?
— Питер… — девушка вдруг погрустнела. — Знаешь, а я бы, пожалуй, реально хотела бы сдвинуть мир так, чтобы вот это всё никогда не заканчивалось.
— Ты никогда не устаешь от шума? — решился спросить я.
— От шума? — она улыбнулась. — Нет! Не успеваю! Я от другого устаю… от Питерского… серь, сырь, бырь-бырь-бырь.
Девушка спрыгнула с камня, после чего, призывно улыбаясь и приплясывая, направилась в сторону ближайшей сцены. Я же пошёл дальше.
Таких разговоров было много. Может, несколько десятков. Я знал, что найти требуемое будет сложнее, чем иголку в стоге сена, но не сдавался. В запасе оставалось ещё несколько вариантов, с перерывом в два-три года, но я прекрасно понимал, что время может быть безнадёжно упущено. Поэтому продолжал, насколько хватало сил.
