Мое настроение было под стать погоде. Почему Эдмонд так настойчиво рекомендовал бежать с этого корабля? Что не так с «Виксеном»? Порох в трюме? Пора бы уже привыкнуть так плавать в Черкесию!
Известие о моем розыске в Константинополе заботило не меньше. Не то чтобы я планировал возвращаться в османскую столицу, но кто знает, куда заведет меня судьба? Было бы здорово встретиться с оставшимися там друзьями. И совсем не в радость снова попасть в «гости» к Ибрагим-паше. Фалакой теперь не отделаюсь. Повесят в назидание другим на первом попавшемся доме после короткого дознания.
Когда на горизонте сквозь пелену дождя проглянули кавказские горы, пассажиры корабля стали поодиночке выбираться на палубу. Я прошел на бак, с трудом удерживая равновесие. Неплохие качели создала непогода! Сердце екало в груди каждый раз, когда шхуна соскальзывала с гребня высокой волны.
Ко мне, как банный лист, прилип Лука. Все расспрашивал про черкесских девушек. Любят ли они подарки и как далеко можно зайти с ними в заигрываниях. Чувствовалось, что во флирте он весьма поднаторел. И в моих советах вряд ли нуждался. Да я, собственно, и помочь ему толком не мог. Нам со Спенсером было как-то не до черкешенок!
Вскоре, когда берег заметно приблизился, Белл отогнал грека от меня. Он хотел поговорить без лишних ушей.
— Непогода распугала русские крейсера! — констатировал шотландец своим надтреснутым голосом.
Вокруг и вправду было пустынно. Ни одного паруса на горизонте. Патрульные корабли русских спрятались в бухтах.
— Ваш отчет о поездке в Черкесию вызвал недовольство у лорда Понсонби, — неожиданное признание Белла застало меня врасплох. — Правильнее сказать, не сам отчет, а его резолютивная часть. С чего вы взяли, что сплочение горцев невозможно?
— Пообщаетесь с ними — поймете!
— Объединить можно даже мартышек! — презрительно бросил Белл. — А к чему были ваши замечания относительно преувеличения военных успехов черкесов?
— Но они и в самом деле более чем скромные! Когда мы обсуждали нашу миссию, прозвучало мнение о полном провале летней кампании 1836 года Вельяминова. Это абсолютная чушь!
— Хмм… Кто вам дал право судить о том, что и как происходит на берегах, к которым мы приближаемся?
Я развернулся лицом к Беллу и вытаращился на него в полном изумлении.
— Это моя работа, сэр. Мне за нее платит мистер Стюарт.
— Вы — глупец, Варвакис! Вы ровным счетом ничего не понимаете в политике! Суждения выносятся не в меблированных съемных домах Трабзона, а в фешенебельных гостиных Лондона. И там уже принято решение! Британия готова к войне с Россией!
Если бы рядом громыхнула пушка, я б и то меньше вздрогнул.
— Что вы трясётесь, как лист на осине⁈ Взгляните туда! — Белл ткнул пальцем в направлении кормы. — Что вы там видите?
Кроме снующих по палубе матросов и чистой линии горизонта я не видел ничего, чтобы могло привлечь внимание.
— Там, на гроте, трепещет Юнион Джек! Ничто не должно посрамить чести британского флага!
— Мистер Белл! Вас укачало? Вы бредите? Какая война? Какое оскорбление флага? Кем? Ни одного корабля на сотни миль вокруг!
— Отсутствие русских кораблей — это проблема! Ну, ничего… Сейчас мы разворошим пчелиный улей! — радостно осклабился негоциант.
Этот «мирный» торговец меня откровенно пугал. Что за странные речи? О какой войне он толковал? Еще эта бьющая через край энергия и лихорадочный блеск глаз. Сумасшедший на борту шхуны, набитой бочками с порохом, — это страшно! Я стал прикидывать, как половчее скрутить Белла и кого позвать на помощь.
— Уважаемый мистер! — елейным тоном обратился я к шотландцу в надежде его успокоить. — Мы же контрабандисты! К чему нам нежелательные встречи в море?
— Какой же вы тупица, Варвакис! — презрительно бросил Белл. — Разве вы не видите, что мы идем под британским флагом⁈
Меня как молнией ударило! Точно! Контрабандисты флагов не вывешивают. Но что бы это значило? Чего хочет добиться капитан Чайлдс?
— Кажется, до вас, наконец, начало доходить очевидное, — Белл издал короткий лающий смешок. — Мы намерены прорвать русскую блокаду! Ткнуть русского медведя прямо в его зловонную морду! Никто не смеет препятствовать свободной торговле!
— Сэр! Это — провокация!
— И что с того?
— Нас могут задержать!
— Кто? Вы кого-то видите на горизонте? — я отрицательно покачал головой. — Но мы это исправим.
Загадочные речи Белла и предупреждение Спенсера начали складываться в отчасти понятную картину. Фразы-пазлы соединялись, образуя отдельные фрагменты. Но белых пятен еще хватало. Понять в целостности весь замысел я еще не мог.
— Известен ли ваш план правительству Его Величества?
— Наша экспедиция получила одобрение на самом верху. Таково желание министра иностранных дел нашего кабинета. Его намерения были сообщены через посредство государственного секретаря, господина Стренгвейса, секретарю дипломатической миссии в Константинополе мистеру Уркварту. Дэвид открылся мне и с моей помощью предпринял приготовления, — пафосно изложил Белл весь расклад задуманной провокации.
— Какова же истинная цель? — спросил я, с трудом сдерживая волнение.
— Как ни разовьется ситуация, мы будем в выигрыше в любом случае, — самодовольно поучал меня Белл. — Если русские нас упустят, мы доставим порох и оружие горцам. Я заработаю приличную сумму. Черкесы будут в восторге. Наши акции вырастут в их глазах. Если же нас перехватят и задержат, мы получим казус белли! Английский флот войдет в Черное море[2]. Мы решительной рукой вышвырнем русских с Кавказа. Да что там говорить — мы вышвырнем их из Крыма, сравняв с землей крепость в Севастополе!
Боже! Мария! Янис! Мои балаклавцы! Над вами нависла смертельная опасность! Неужели мое вмешательство в ход истории спровоцирует Крымскую войну на 17 лет раньше? Ах, Тамара, Тамара… Придется погодить с возвращением к тебе! Нужно остановить это безумие!
— Когда мы прибудем на берег, Коста, — прервал мои панические мысли Белл, — потребуется ваше посредничество. Представите меня вождям. У меня с собой письма к Черкесской Конфедерации от Дауд-бея и Сефер-бея. Я настроен решительно! Следует призвать черкесов активнее нападать на береговые крепости. Кубань и Анапа подождут. Первая далеко, вторая — не по зубам горцам, пока они не обзаведутся пушками. Но укрепления Черноморской линии на берегу, они слабы, как сообщил нам мистер Спенсер. Их следует смести в море, чтобы подготовить плацдарм для десанта с наших кораблей!
Уверенность Белла в приходе английского флота откровенно пугала. Неужели все решено и ничего нельзя сделать? Мой взгляд заметался по палубе. Быть может, взорвать шхуну к чертовой матери? Спастись не выйдет: несколько тонн пороха в трюме распылят корабль вместе с людьми на атомы!
Пока мы вели свой умопомрачительный диалог, корабль приблизился к берегу и начал поворот на север. Я даже смог сориентироваться. Мыс Адлер остался далеко за кормой. Мы приближались ко входу в бухту Геленджика.
— Почему мы идем на север⁈ — закричал я. — Разве нам не в Адлер⁈
— Мы идем в Цемес! — «обрадовал» меня Белл.
— Но там же русские корабли! Нас со Спенсером там едва не прихватили!
— На то и расчет, Варвакис! На то и расчет… Впрочем, не станем полагаться на удачу. Пройдем так близко от Геленджика, чтобы нас обязательно заметили!
Чертовы британцы! Они всё предусмотрели! И Эдмонд тоже хорош! Это конкретная подстава! И чего я возмущаюсь? Был же уверен, что, если зайдет речь об интересах Англии, Эдмонд отойдет в сторону. Оставит наедине с опасностью. Нет, все-таки, не друг он мне!
Шхуна под британским флагом гордо неслась вдоль берега. Миновала в трех-четырех милях наблюдательный пост русских у входа в бухту Геленджика. На рейде покачивалось несколько кораблей, включая фрегат и военный бриг. Старый знакомый! Тот самый «Аякс», который гнался за «Блидой» Абделя, но так и не догнал. Алжирцы были невысокого мнения о выучке русского экипажа. Быть может, русский капитан не рискнет выйти в бушующее море. Побоится рисковать своим кораблем.
