– Джефри! Равна! – Продолжая булькать с интонациями зазывалы, Амди заговорил человеческим голосом. – Я сейчас буду готов вас пригласить. Джефри подойдет ко мне, Равна останется стоять дальше расстояния мыслезвука. Понятно?
В общем, так и договорились еще в конюшне.
– Понятно! – крикнул в ответ Джефри.
Но тут на секунду выглянуло солнце, и в предвечерних лучах Амди засверкал расшитыми плащами и обувью, похожей на настоящие серебряные когти. Где-то посреди остальных были и два его элемента без красивых костюмов, но их Равна не видела.
Амди удивленно глянул на солнце, потом прогудел: «Отлично!» – и заговорил, переводя одновременно:
– Я покажу вам чудеса северного мира, покажу созданий неба, которые умеют мыслить без звука, мыслить каждое само по себе. Я вам представляю… двуногих!
Четыре его элемента держали головы точно вверх, остальные четыре широко повернулись, показывая на скрытых под навесом Равну и Джефри. Потрясающе, но вся восьмерка еще изобразила звук фанфар.
– Как ты думаешь, это нам подсказка? – спросил Джефри.
– Ага, – ответила Равна, тоже испытывая некоторое волнение кулис.
Они вышли из-под навесов и встали в полный рост, видимые сразу всем. Как только они появились из конюшни, публика почти затихла. Джефри и Равна повернулись в разные стороны, подняли руки, показывая, что они пусты. Равна вглядывалась в публику, пытаясь высмотреть, кто бросался ямсом. Места для зрителей были организованы как в зале заседаний Резчицы в старой столице, только еще больше. Каждый ярус был построен почти прямо над нижним, и «кресла» разделялись в основном обитыми звукопоглотителями и ложами. Осветившее Амди солнце уходило, и места для зрителей постепенно погружались во мрак. Трудно было оценить, сколько стай сюда пришло – они набились теснее, чем Равне приходилось видеть. Головы торчали повсюду, и почти все смотрели вниз – на двух человек.
Они с Джефри повернулись лицом друг к другу. Она тронула его за рукав:
– Никогда не думала, что попаду на арену цирка.
Напряженное лицо Джефа расплылось в улыбке:
– И уж точно ты не думала, что умение жонглировать пригодится в искусстве выживания.
Он на миг задержал ее руку, потом выпустил, и Равна отступила к краю арены.
Амди окружил Джефри, продолжая игру циркового зазывалы. Он уже не переводил, но Равна расслышала аккорд «пятищупальцевые лапы». Подойдя к тачке, стоявшей в середине арены, Амди бросил Джефри три цветных мяча.
Джефри начал осторожно, просто подкидывая эти три мяча и перебрасывая из руки в руку. Потом стал запускать выше и выше, опускать ниже, ловить после отскока от земли. Амди кинул ему четвертый мяч. На репетициях это получалось отлично, но сейчас Джефри сбился. Нескольких попыток ему стоило удержать все эти мячи в воздухе. Равна посмотрела на трибуны. Все еще не летит ямс, но буря щелкающих звуков – аплодисменты. Этим стаям казалось невероятным, что такой нескладный синглет, качающийся на задних лапах, способен жонглировать.
Самая удачная часть выступления Джефри получилась из-за некоторого везения прямо в конце. Откровенно грубая стая на втором ярусе запустила в Джефри ямсом. Он схватил его из воздуха, не забрызгавшись, – и жонглировал пятью предметами!
– Брось обратно, – велел Амди и крикнул трибунам что-то вроде предупреждения. Джефри опустил все мячи на землю, выпрямился, разглядывая трибуны. Ни одна стая в этих сумерках ничего бы толком не разглядела, но Джефри через секунду запустил ямс по высокой медленной дуге – и снаряд хлопнулся точно в того элемента, который его бросил.
Равна задержала дыхание. Она понятия не имела, что означает такое оскорбление для этих созданий. Но все смеялись. Кидавший оглядывался, и даже его собственные головы весело закачались. У него были еще другие овощи, и через несколько попыток, когда попался кусок ямса попрочнее, стая и двуногий играли в мяч.
Участие публики не успело стать шире, поскольку Амди Великолепный жестом велел Джефри уйти с арены и другим жестом вызвал Равну.
Начался ее сценический дебют.
Увы, завязывание узлов вышло скомканным. Даже при широких веревках, полученных от хозяина гостиницы, публике мало что было видно, особенно в гаснущем свете дня. С другой стороны, оно никак не требовало от нее чувства равновесия, и никто в нее не бросался гнилым ямсом. Поднимая вверх очередное свое творение, она посмотрела на трибуны. Диких аплодисментов не было, но было ощущение, что ее мрачно и оценивающе рассматривают. Может, она и не показала свой суперсинглетный интеллект, но продемонстрировала, что для работы в узком пространстве двуногий удобнее, чем любая полная стая.
Как бы там ни было, а ее выступление вышло короче, чем у Джефри. Амди начал сворачивать программу, махнув Шелковинту, чтобы устроил еще одну комедию положений. Но когда остаток стаи отвязал Ритл, хозяин гостиницы вышел из своей личной ложи на трибуны, и в его бульканье были скользящие обертоны. Он просил чего-то, просил очень вежливо. Его слова были встречены громким одобрением публики.
Амди замер от удивления – на арену выходил Джефри.
– Что такое? Что? – спросила Равна.
Джефри улыбнулся странной улыбкой:
– Мне кажется, наш хозяин просит разрешения для избранных зрителей спуститься и нас… гм… погладить.
Амди перенес внимание на Равну и Джефри, и впервые за все время его поза утратила великолепие.
– Именно так. Ни одна из этих стай раньше людей не видела, если даже некоторые и будут враждебны… как бы ты хотела поступить?
Сейчас все его глаза смотрели на Равну. И Джефри смотрел на нее.
– Я… – Она взглянула на публику. В этот момент подавляющее большинство настроено весьма дружественно. И нам это может пригодиться завтра, когда попытаемся уехать. История ее жизни в этом мире – цепь решений с возможными пугающими последствиями, которые нужно было принимать моментально. – Скажи им «да», Амди.
– Хорошо. – Амди гулко выразил согласие, для разнообразия говоря медленно и просто. Потом обратился к Равне и Джефри: – Я им велел подходить строго по одному. Рядом останется стоять охранник хозяина гостиницы, чтобы никто не вздумал грубить.
Стаи первого яруса бросились на поле, маневрируя ради права поближе познакомиться с зомби. Хозяин поставил своих охранников регулировать подход клиентов – и при этом еще немного денег собрать.
Амди расположился в основном позади обоих людей, а Шелковинт вывел Ритл наружу и уселся справа от Равны. Ритл что-то болтала про себя с важным видом, но сбавила тон, когда остаток стаи подтянул ее поближе и стал щелкать на нее челюстями.
Первый из «немногих избранных» прошел мимо охраны. Пятерка приближалась нетерпеливой рысью, потом сбавила ход и даже попятилась. Все пять голов были задраны вверх, напуганные ростом Джефри. Следующий в очереди пискнул досадливо от задержки – но обойти сбоку не стал пытаться.
Джефри опустился на колено и вытянул руку, подзывая стаю поближе.
Амди беспокойно зашевелился.
– Это не хозяин гостиницы, тебе не обязательно рисковать.
– Все нормально, Амди. Это как наша первая экспедиция на Длинные Озера.
Жесты у Джефри были свободны и расслаблены, но голос напряжен.
Пятерка почти минуту рассматривала одежду Джефри, трогала пастями его пальцы и болтала с Амди.
– Он мне говорит комплименты, как я тебя здорово выдрессировал, Джеф, – сообщил Амди, пропуская зрителя дальше к Равне.
Некоторые из клиентов вели себя как этот первый. Другие оборачивались, ища глазами друзей, держащихся поодаль, будто говоря: «Смотри, я совсем рядом со зверем!» Многие пытались разговаривать с Джефри и Амди, повторяя человеческие слова и ожидая ответа.
Сгустились сумерки, в углах арены зажглись огненные круги. Пламя поднялось высоко и ярко – достаточный свет даже для Стальных Когтей. А клиенты продолжали идти. Некоторые из них даже нашли время поблагодарить Шелковинта за его выступление. Равна подумала, случалось ли заключенному в остатке стаи Булату быть объектом искренней похвалы. Кажется, остатку благодарность была приятна. Ритл не знала толком, как вести разговор, но явно ощущала себя сущностью, равной получателям комплиментов.
