— Каждого, кто двинется без команды, сам зарублю на месте! Копья вниз! Наконечники на уровне глаз! Выровнять строй!
Заняв свое место на правом фланге и видя, как выравнивается и успокаивается шеренга, он уже спокойно добавил!
— Не бои́сь, братцы! Помереть не страшно — опозориться страшнее!
А про себя с холодной рассудительностью обреченного прошептал: «Ничего, вот сейчас сарды притормозят на подъеме, тут-то мы и вдарим! Может быть, в последний раз».
Сардийцы уже развернулись лавой и стремительно приближались с совершенно жутким, почти настоящим волчьим воем. Лу́ку вдруг как ударило — этот вой он уже когда-то слышал! Сердце бешено колотилось, мешая сосредоточиться, но в голове уже всплывало.
Его первый год в Северии. Набег варваров. Венды переправились через Великую реку, минуя кордоны. Вырвались на простор и принялись за грабеж беззащитной провинции. Он встретил их в долине Невер. Три тысячи озлобленного ополчения в центре, слева когорта тяжелой пехоты из резерва цезаря, справа за холмом — его сотня панцирной кавалерии. И вот тогда с точно таким же волчьим воем из леса выкатывались венды. Жуткий, нечеловеческий рев бесчисленной орды разрывал уши. Да, тогда бойня была что надо! Теперь-то уж варвары никогда не забудут, что такое фланговый удар бронированных катафрактов!
Мысли, как удары колокола, забились в голове комита. Венды! Ведь мы же теперь союзники. Что делают здесь имперские наемники, разодетые под сардов. Почему они нас атакуют?
Еще один быстрый взгляд на свою шеренгу, и он почти выругался в голос. Ни одного флага! Ни над обозом, ни над его бойцами. Где значок цезаря, где флаг императора?
Звериный рык вырвался из луженой солдатской глотки:
— Знамя! Ариан вас забери, где, мать вашу, имперское знамя? Сюда, ко мне! Быстрее!
Вот уже древко с белым полотнищем и черным императорским орлом на нем взметнулось в руках кого-то на баррикаде. От страха и в суете про него совсем забыли, и оно лежало на дне телеги, а мальчишка-знаменосец стоял в общем строю с бледным, как мел, лицом. Он сразу вспомнил, как флаг мешал ему отстегнуть копье, и как он положил его на телегу, и как, забыв про него, помчался на крик командира.
Зыркнув бешеным взглядом на знаменосца, Лу́ка выхватил знамя из рук подбежавшего ординарца и пустил лошадь галопом, чтобы ветер развернул и наполнил имперский стяг.
Разглядев цвета флага, идущая на них конная лава сбросила ход и постепенно остановилась. От варваров отделились два всадника и поскакали навстречу.
Они стояли в двух шагах и мерили друг друга взглядами: с одной стороны — два варвара, с другой — комит империи. Наконец венд, что постарше, со странной косичкой за правым ухом, представился:
— Командир вспомогательной кавалерийской сотни первого императорского легиона Лава Быстрый.
Лу́ка привычно отчеканил в ответ:
— Комит охраны цезаря Северии.
Лава перевел оценивающий взгляд с комита на всадников за его спиной и дальше — на забаррикадировавшийся обоз.
— Что-то далеко забрался твой цезарь от своей провинции.
— Не я спрашиваю у цезаря — цезарь приказывает мне! — Велий спокойно встретил пронизывающий взгляд варвара. — Другое дело — почему венды вырядились, как сардийцы? Вот этот вопрос поинтересней будет.
Не дав ничего сказать старшему, вдруг яростно взвился второй венд:
— А ведь я тебя знаю! — Огромный рыжий детина неприятно ощерился. — Помнишь, Лава, я тебе рассказывал про Невер… — Его злые глаза вновь уперлись в комита. — Много, ох много вендской крови на тебе, туринец!
Велий тоже вспомнил громилу. Тот день, кажется, навсегда засел в памяти. Его катафракты врезались в левый фланг варваров, как сверкающий стальной нож в горбушку черняги. Огромные, в белых войлочных попонах лошади, сверкающие, закованные в броню всадники! Варвары не выстояли и минуты. Этот рыжий — один из немногих, кто отступал лицом к противнику. Размахивая гигантской секирой, он отбивался от десятка ополченцев. Те, правду сказать, особо на рожон не лезли, а больше старались достать варвара длинными копьями, но тот отражал все удары, вращая своей секирой, как ветряная мельница крыльями. Лу́ка тогда бросил коня в эту свалку, и пехота охотно расступилась. Варвар, несмотря на габариты, ловко ушел от столкновения и, нырнув под левую, безоружную руку всадника, нанес удар. Комит ждал этого и принял стальное лезвие на щит. Удар был очень силен, даже несмотря на то, что били снизу вверх, и наездник похуже наверняка не удержался бы в седле. Велий удержался, а секира, вонзившись в кромку щита, застряла в ней. Оставалось лишь рубануть по рыжим космам, и все, но жеребец, вдруг захрапев, заупрямился, непослушно рванулся влево и, сбивая варвара с ног, понесся галопом вслед убегающим дикарям.
«Пехота добьет», — подумал тогда Лу́ка и, пожалев рот своего скакуна, не стал рвать поводья.
Прогоняя воспоминания, комит мотнул головой и улыбнулся, словно удивляясь:
— Выжил-таки, везунчик! — И тут же брови его нахмурились, а во взгляде блеснул металл. — Крови на мне много разной, не только вендов. Я служу императору, его враги — мои враги, его друзья — мои друзья! Я так понимаю, сегодня мы на одной стороне.
Старший из варваров поднял руку, останавливая попытавшегося было продолжить разборки рыжего:
— Ты прав, имперец, сегодня, мы все на службе у базилевса. Что было, то было, и быльем поросло! — Он с усмешкой покосился на своего спутника. — Сейчас не время и не место выяснять, чья правда правдивей. Так ведь, Кот? Ты меня услышал?
Командир варваров вновь посмотрел на верзилу, и было в его взгляде нечто такое, что огромный мужик только что рвущийся в драку, сразу как-то сник испокойно, хоть и немного раздраженно, пробурчал:
— Да понял я, понял. Чего уж тут непонятного…
Лава вновь, уже с интересом, посмотрел на комита.
— И чтобы у наших друзей не оставалось вопросов, скажу. Идем мы издалека, из тех мест, где такая одежда вызывает меньше вопросов. — Легким касанием колен варвар развернул своего коня. — На выходе из долины есть родник. Мы остановимся там на ночевку. Если захотите — присоединяйтесь.
Не дожидаясь ответа, он ткнул пятками в лоснящиеся лошадиные бока.
Лу́ка, проводив взглядом варваров, отметил, как слаженно сотня, повинуясь лишь взмаху руки, перестроилась и уже неторопливо тронулась к выходу из долины.
Чудовищное напряжение потихонечку отпускало.
— Ну, и слава богу, что не сегодня. Поживем еще! — прошептал он, повернулся и с грустной улыбкой взглянул на своих бойцов.
Те, счастливые от столь неожиданного и спасительного завершения, уже весело ржали над знаменосцем отпуская на его счет нелестные шуточки. Весь обоз тоже ожил и засуетился. Возчики начали растаскивать баррикаду, слуги забегали, собирая и складывая разбросанное добро, а дальше и чуть выше Лу́ка увидел двух всадников — Иоанна и патрикия.
— Не уехали значит, остались со всеми. Достойно, но неразумно! — хмыкнул про себя комит, пуская жеребца шагом навстречу выстраивающемуся каравану.
Глава 13
Когда караван цезаря добрался до выхода из долины, лагерь варваров уже жил полной жизнью. Горело несколько костров и тянуло приятным запахом жареного мяса. Стреноженные лошади, потряхивая гривами, щипали траву на пологом склоне, а их хозяева толпились вокруг костров, ожидая, когда же наконец можно будет приступить к еде. Ни шатров, ни палаток видно не было — венды всегда ночевали под открытым небом, предпочитая мобильность комфорту.
Лу́ка распорядился разбить лагерь напротив вендов, на другом берегу ручья. Услышав долгожданный приказ, все обрадованно засуетились: распрягали лошадей, привычно споро расставляли шатры и палатки.
Почувствовав себя лишним во всей этой деловой беготне, Иоанн решил спустились к ручью и умыться. Увидев фигуру юношу, направляющуюся в сторону варваров, Прокопий, недовольно ворча, последовал за ним.
