Нейронафт (СИ) - Таштабанов Ринат

К моему удивлению, мне это легко удается, будто-то эта приблуда на пару размеров больше, чем надо.

Костюм легко тянется, по ощущениям это — не резина, а силикон, причем, теплый, как вторая кожа.

Едва я надел эту оболочку и застегнул молнию, которая тянется от паха и до шеи, как костюм, сам собой утягивается, и плотно прилегает к телу, точно очерчивая мою фигуру.

Я ощущаю лёгкое покалывание, будто в кожу втыкается сотни миниатюрных иголок. Боли нет, скорее это — просто неприятно.

Вскоре покалывание исчезает, а мне кажется, что это костюм — живой, и он произвел калибровку, не только подстраиваясь под моё тело, а ещё считал биоритмы.

«Да… — думаю я, — интересно, до чего дошли современные технологии».

Попутно до меня доносятся обрывки разговора девахи с Профессором:

— Необычайно высокий болевой порог…

— Я такого ещё никогда не видела…

— Самоконтроль…

— Упёртость…

— Физическая сила…

— Любопытный экземпляр, — это уже слова Профессора, — как раз то, что нам и нужно, чтобы…

Окончания, насторожившей меня фразы, я не расслышал. Её заглушил голос Ассистента, ну, того врача с крысиным лицом.

— Готовы? — спрашивает он из-за ширмы.

— Всегда готов! — отвечаю я, и раздвигаю пластиковые занавеси.

— Тогда, пройдёмте!

Я иду вслед за Ассистентом, и мы подходим к массивной металлической двери ведущий в помещение, где и находится Нерв — машина для переноса сознания, как бы бредово это не звучало.

Он прикладывает большой палец к панели. Радуется щелчок, и дверь с тихим шелестом отъезжает в сторону, скрываясь прямо в стене.

Ассистент проходит внутрь. Я иду за ним, шлепая ногами в нейросьюте по каменному полу.

Крыс (именно такое погоняло я дал про себя Ассистенту) закрывает за нами дверь, и мы оказываемся в месте, которое буквально кричит мне: «Беги отсюда! Беги!»

Помещение реально стрёмное, даже жуткое. Одно дело смотреть на это из-за стекла и, совсем другое, видеть этот высокотехнологичный гроб вблизи, вместе с капсулами.

Остается только добавить сюда зловещую музыку, как из фильмов ужасов, и готов антураж для сьемок космохоррора.

У меня изо рта идет пар, а ноги, по щиколотки, окутаны туманом в виде испарений.

— А тот, — начинаю я, стараясь унять озноб, который бьёт меня по всему телу, — в чью голову я буду погружаться, он что, реально заморожен?

— Близко к этому, — нехотя отвечает Крыс, щелкая рубильниками на силовых шкафах.

Помещение заполняет равномерное гудение, как от трансформаторной будки.

— Он находится в стазисе, если вы конечно понимаете, о чем это я. Что-то среднее между коматозным состоянием и глубоким сном. Все функции организма заторможены. Активен только мозг. Вам сюда.

Крыс поднимается на подиум, нажимает на кнопку у изголовья капсулы, и у неё поднимается крышка.

— Прям гроб хрустальный, — я всё ещё пытаюсь шутить, хотя мне, от вида всей этой машинерии, не до смеха.

— Проходите, — быстро говорит мне Крыс, — время не ждет! Мы тратим на все это кучу энергии!

Я поднимаюсь на подиум. Подхожу к капсуле. Смотрю на нее. Реально — ванна, наполненная молочно-белой жидкостью, в которой, как змеи, плавают жилистые кабели.

У изголовья находится маска с шлангами для дыхания, как у аквалангистов и очки, как для ныряния на большую глубину.

— Мне что, лезть туда? — спрашиваю я у Крыса.

— Угу, — не глядя бросает он мне из-за плеча, суетясь с настройками непонятного для меня оборудования.

У капсулы загорается тусклая неоновая подсветка синего цвета, а на панели управления светятся кнопки.

— Вам нужно будет погрузиться в эту жидкость с головой, — говорит мне Крыс, — кислород вам будет подаваться через маску. Я подключу вас и ваш костюм к машине переноса. У вас будет ощущение, что вы находитесь в толще воды, под давлением, на глубине. Не беспокойтесь, так нужно, чтобы перенос прошел, как можно более плавно и безболезненно.

— А что-то вроде штыря в голову, вы мне не будете втыкать, как в «Матрице»? — спрашиваю я.

Крыс кривит свою физиономию.

— Вы пересмотрели фильмов, — холодно отвечает он мне, — у нас беспроводная связь, через нанобота в вашей нервной системе. Жидкость, в которую вы погрузитесь, улавливает слабые электрические импульсы вашего мозга, преобразует их в устойчивый сигнал и передает их в машину переноса с дальнейшей трансмиссией в мозг пациента. Еще вопросы есть?

В голосе Крыса сквозит явное раздражение.

— Нет, — цежу я.

— Тогда, лезьте, и мы начинаем загрузку! — Крыс протягивает мне маску. — Не бойтесь, вы не задохнетесь. Система будет всё время качать вам кислород, а датчики костюма считывать информацию о вашем состоянии. Если вдруг, по вашему мнению, что-то пойдет не так, и вы захотите экстренно прервать погружение, или у вас начнется паническая атака, — эта падла плохо скрывает издевку, — у вас будет аварийный извлекатель. Вот это, — он протягивает мне браслет из кожи с металлической пластиной и небольшим выступом посередине, похожим на герметичную кнопку, — наденьте его на левую руку.

Я фиксирую липучку. Нащупываю выступ и…

— Сейчас на него не нужно нажимать! — останавливает меня Крыс. — Только в случае крайней необходимости!

— Хорошо, — отвечаю я, — а как я на него нажму если я буду спать в этой фигне? — я киваю на ванну.

— Поверьте мне, — усмехается Крыс, — захотите, нажмёте и.… — он явно задумывается, говорить мне это или нет, — вы не будете спать, вы будете в погружении, а это — не одно и тоже!

— Лады! — говорю я, а сам думаю, что этот чудак мне врет, для моего же успокоения, чтобы я не нервничал. Такой, самообман.

Я делаю два шага и залезаю в капсулу.

Жидкость совсем не похожа на воду. Она, как бы расступается, а затем, мягко обволакивает меня, заключая в свои объятия, как нечто живое.

— Надевайте! — Крыс протягивает мне маску и очки.

И их надеваю. Врач проверяет, как она на мне сидит и спрашивает:

— Плотно? Не жмёт?

— Нет, — отвечаю я.

— Сделайте вдох. Выдох. Как идет подача кислорода?

В мои легкие врывается чистейший и свежий морской воздух, который пьянит не хуже хмеля. Черт его знает, что они в него подмешали, но мне сразу же хочется спать.

— Нормально, — отвечаю я.

— Сейчас я подключу разъёмы костюма к капсуле, закрою крышку и жидкость полностью её заполнит, продолжает Крыс, — готовы?

Я поднимаю большой палец правой руки вверх.

Врач щёлкает зажимами и вставляет змеевидные кабели в гнёзда, в моём нейросьюте, подключая меня к системе.

— Напоследок, — говорит мне Крыс, положив палец на кнопку закрывания крышки капсулы, — в процессе погружения у вас могут возникнуть слуховые и визуальные галлюцинации. Не бойтесь, это — абсолютно нормально! — и он нажимает на кнопку.

Я погружаюсь в жидкость с головой. Крышка плотно закрывается, отделяя меня от внешнего мира, будто меня заживо похоронили. Капсулу полностью заполняет жидкость, и я ощущаю нарастающее давление, будто я реально нахожусь в океане.

Абсолютная невесомость и расслабон!

Стараюсь дышать плавно и размеренно, насыщая легкие до предела.

Меня ещё сильнее тянет в сон. Кручу головой, смотрю направо и налево. Вокруг меня только молочно-белая пелена.

Она заполняется призрачным серебристым мерцанием. Светится, как бы изнутри.

Вскоре свет меркнет, и я проваливаюсь во тьму.

Вдох-выдох.

Вдох-выдох.

Меня немного мутит. Глаза слипаются, сами собой закрываются, и я ухожу на глубину, где меня поглощает бездна, которая смотрит на меня своими глазами, а я смотрю на неё и проваливаюсь всё глубже и глубже, пока не оказываюсь на самом дне, под… как мне кажется, многокилометровым слоем непонятно чего.

Здесь царят тишина и покой. Я только слышу размеренные удары своего сердца.

Тук, тук, тук.

Я почти засыпаю и, где-то там, на самой границе между явью и сном, я, как эхо, слышу тихий и вкрадчивый голос, который, неожиданно для меня, отчётливо произносит: