День Всех Смертей (СИ) - Глушков Роман Анатольевич

Она докуривала вторую сигарету. Он, подложив руку под голову, задумчиво смотрел в потолок. Пока они занимались любовью, Тайпану хотелось сказать Гюрзе о многом: извиниться за былые ошибки и недопонимание; признать, что, возможно, это она была права пять лет назад; поблагодарить за эту и за все прошлые ночи; просто шепнуть о том, что она ничуть не изменилась и по-прежнему хороша во всем. Но сейчас, когда ничто не мешало ему завести этот разговор, он вдруг утратил такое желание. Наоборот, остыл, протрезвел и устыдился тому, что едва не раскис перед бывшей любовницей, которая вчера натравила на него убийц. Да и сегодня доверять ей было глупо, не сказать самоубийственно.

- Чего молчишь, Илья? - спросила она, затянувшись сигаретой.- О чем задумался?

Тайпан насторожился. Он всегда так делал, когда его называли по имени. А с тех пор, как они с Гюрзой расстались, никто больше к нему так не обращался.

- Думаю о том, что победитель вчерашней игры все-таки получил свою бесплатную девчонку, - отшутился он. - Причем лучшую из всех возможных.

- Не самый умный комплимент - приравнивать меня к здешним наемным шлюхам! - фыркнула Гюрза и стукнула его ногой под одеялом. Обиделась она, конечно, в шутку, но лягалась почти всерьез. - Хотя отчасти ты прав. Разница между ними и мной лишь в том, что мне больше платят, и я сама выбираю позу, в какой хочу трахаться.

- Об этом я тоже не забыл, - кивнул Тайпан. - Впрочем, на твой выбор я никогда не жаловался. Он меня полностью устраивал.

- А что случилось с другими твоими вкусами за это время? Сильно они изменились?

- Навряд ли. Не замечал у себя тяги к новшествам. Я уже не в том возрасте, чтобы менять укоренившиеся привычки.

- Да брось. Из тебя такой же старик, как из меня монашка. Нет, правда, а вдруг я перестала тебя удовлетворять? Вдруг вместо побитых жизнью брюнеток ты теперь предпочитаешь молоденьких лупоглазых блондинок?

- Поздновато ты об этом спрашиваешь, - покачал головой Тайпан. - Хотя и тут у меня нет новостей. Западать на блондинок я перестал лет двадцать тому назад. После того, как убедился, что они приносят мне сплошные несчастья.

- А я тебя прямо-таки осчастливила! - невесело усмехнулась Гюрза.

- По сравнению с блондинками - пожалуй, да, - согласился он. - По крайней мере, мне ты подарила намного больше счастья, чем я тебе.

С этим Гюрза не стала спорить, тем более, после вчерашних своих откровений.

- И все же ты мне солгал, - заявила она, потушив в пепельнице окурок. - Я слишком хорошо тебя знаю. И могу определить, когда твои мысли заняты шлюхами, а когда - чем-то другим, более важным. Так о чем ты думал пять минут назад, что аж наморщивал лоб от усердия?

- Да обо всем понемногу. В основном о нашем вчерашнем разговоре, - признался Тайпан. - Если ты хотела отомстить мне за прошлые обиды, считай, что сделала это.

- Опять врешь, мерзавец, - пристыдила его Гюрза. - Не тот ты человек, чтобы сокрушаться по прошлому. Ты даже со мной расстался в свое время без долгих колебаний, словно канат одним ударом перерубил. Мне известно лишь одно твое воспоминание о прошлом, которое тебя гложет и заставляет хмуриться.

- И какое же?

- Времена, когда ты заработал свой шрам. Как только ты мысленно возвращаешься в те дни, сразу мрачнеешь и впадаешь в депрессию. И ничего хорошего здесь нет, ведь это твое уязвимое место. Стоит лишь на него хорошенько надавить, и ты расклеишься.

- Так вот чего, оказывается, ты сейчас добиваешься!

- Я всего лишь хочу помочь тебе, дурачок. Как в старые времена, пускай мы больше и не друзья. Помнишь, что я в такие минуты говорила? Раз не можешь выкинуть плохое из головы, поделись этим со мной, и тебе полегчает.

- Очень сомневаюсь. - Тайпан тяжко вздохнул. - Но ты права: такое и вправду не забывается. Ни один ад, в котором я побывал впоследствии, и близко не сравнится с теми днями.

- Сколько лет тебе было тогда? - спросила Гюрза. - Да-да, ты мне это уже как-то говорил, но у меня плохая память на числа.

- Четырнадцать. - Ему не хотелось идти у нее на поводу. Но еще меньше ему хотелось рассказывать ей о том, что терзало его на самом деле. Поэтому он решил ей подыграть, сделав вид, что она права. - Все мое детство прошло в Пропащем Краю, где мой папаша охранял вышки одного нефтедобытчика. И кабы однажды на нас не сошелся клином белый свет, мы накопили бы денег и переехали в Китай. Всей семьей - отец, мать и мои младшие братик с сестренкой. Но у нас ничего не вышло.

- Невезение в Пропащем Краю - обычное дело, - заметила Гюрза. - Жизнь здесь - одна сплошная лотерея.

- Невезение - слишком мягко сказано. Это все равно, что ампутацию руки обозвать царапиной, - возразил Тайпан. - На нас обрушился целый шквал бед. Весь мой тогдашний привычный мир был напрочь уничтожен всего за неделю. А омерзительнее всего то, что мой отец сам запалил фитиль этой бомбы... Впрочем, об этом я тоже тебе рассказывал, и не раз.

- Да, конечно, - кивнула Гюрза. - Желая подзаработать, твой отец ввязался в местную войнушку, но все пошло не так, как он планировал. Его враг оказался хитрее и мстительнее, а тут как назло еще землетрясение разразилось.

- Не просто землетрясение, - уточнил Красный Посох. - Та катастрофа вошла в историю под названием Разлом Шестидесятой параллели. В землях Пропащего Края, что должны были утонуть еще только лет через десять, было уничтожено все. Компания, на которую работал отец, потеряла скважины и оборудование, сам он лишился работы, все мы лишились крова, а много наших друзей и соседей погибло. А потом погибла и вся моя семья. Только уже не от землетрясения, а от рук врага, с которым отец продолжал воевать несмотря ни на что. Он даже обрек на гибель своих друзей, лишь бы не дать той твари вырваться из западни.

- Однако тварь выжила и вырвалась... Это я тоже запомнила.

- Да. А потом она убила моего отца и изуродовала мне лицо. Но я все-таки разделался с монстром. Не в бою, разумеется - какой из меня был вояка в мои четырнадцать? Тогда я не сообразил, почему враг мне поддался и позволил себя застрелить. Лишь потом до меня дошло, что он умирал от ран, вот и приставил башку к стволу моей винтовки. А на мне вырезал свой автограф. И пощадил лишь затем чтобы сохранить о себе хоть какую-то память. Надо признать, ему это удалось.

Тайпан поморщился и провел тыльной стороной ладони по своему огромному М-образному шраму на правой щеке.

- Похоронив отца, я остался совсем один, - продолжил он чуть погодя. - Утешало лишь то, что все враги были мертвы, и я знал, где мне помогут. Наши выжившие нефтяники разбили лагерь на руинах одного из своих поселков. Там они и дожидались эвакуации. Но прежде чем я туда отправился, случилась новая беда - с севера пришло суперцунами.

- Час от часу не легче. - Гюрза закурила новую сигарету. - Будь я тогда на твоем месте, умерла бы от разрыва сердца при виде такого ужаса. Хорошо, что здесь суперцунами нам пока не страшны. Но я дважды видела, как они надвигаются на остров, и оба раза едва не обделалась от страха.

- Не помню, обделался я в тот день или нет, - признался Тайпан. - Но выжил я лишь благодаря случайности. Фортуна, которая меня вконец измордовала, внезапно явила милость. Причем мне единственному - и больше никому в округе. Суперцунами снесло останки городка, где мы жили и где отец ввязался в свою войну. Задержись я там еще на день, и утонул бы вместе с другими. Но я повез тело отца к могилам нашей семьи, а она была похоронена на высоком холме. Это меня и спасло. Высота волны была метров сто, а холма - все двести. Десятки людей внизу были смыты в мгновение ока. А я даже ноги не промочил - вот ведь ирония судьбы.

- А лагерь, в который ты собирался идти? Он уцелел?

- Да, ему тоже повезло. Его разбили на плоскогорье - таком, как Урчуйское, только пониже, - и волна до него не достала. Когда через три дня вода сошла, я отправился в путь, экономя оставшиеся припасы. И шел целых пять дней. Теперь земля была не только изрыта разломами, но еще и размыта. Зато в лагере я встретил друзей отца и там мне наконец-то оказали медицинскую помощь. Очень вовремя. Я промывал и перевязывал рану в пути, но она все равно загноилась. Еще бы чуть-чуть, и я остаться бы без щеки, или же вовсе заработал гангрену.