Внезапно, Жухлый остановился и начал принюхиваться. Затем шерсть на его загривке поднялась, а из груди вырвалось утробное рычание. Естественно, я ничего не почувствовал, однако звериному чутью всё же доверился. Спрятаться здесь по-прежнему было негде, но и я прекрасно просматривал всё, что находилось впереди. А там было пусто. Загадочные пещеры остались позади, и пейзаж заполняли лишь камни да поток горной реки, за грохотом которого едва удавалось расслышать собственные мысли. А мой нос, увы, не обладал достаточным чутьём, чтобы определить опасность.
Некоторое время я внимательно всматривался в даль, держа винтовку в боевом положении. Но так ничего и не заметил. Тем не менее Жухлый продолжал нервничать, а стоило мне сделать шаг вперёд, снова зарычал. Значит, то, чего он опасался, никуда не исчезло.
Немного пораскинув мозгами, я сделал вполне логичный вывод: таким образом он реагирует на лагерь. Вряд ли ему нравится большое скопление двуногих. Меня он тоже не сразу принял. Прошла почти неделя, прежде он позволил к себе прикоснуться, да и то сразу отпрыгнул. Это сейчас он уже понимает, что мне можно доверять, но ведь в большом скоплении людей волчонок не бывал ни разу.
Эти мысли меня успокоили, но не так, чтобы совсем. По крайней мере, винтовку я убирать не стал, да и вперёд продвигался уже более осторожно. Вскоре взгляд упёрся в расщелину, разделяющую скальный массив. По ней свободно можно пройти уступ насквозь, но для этого всё же придётся как-то преодолеть реку. И вот ведь удача! Бросив взгляд под ноги, я вдруг увидел верёвку, которую кто-то надёжно закрепил обоими концами к каждому берегу. С моей стороны она была привязана к металлическому штырю, который наверняка глубоко загнали в щебень, а с противоположной подходила к уступу.
— Вот и ответ, — пробормотал я. — Ну ты как, братан? Со мной или дальше пойдёшь своей дорогой?
Жухлый, естественно, не ответил. Но по его поведению было ясно, что переправляться он не желает. Я присел на одно колено и подманил мохнатого друга. Он хоть и не с первой попытки, но всё же подошёл и даже дал себя погладить.
— Ну что, пойдёшь на ручки? — спросил я и, не дожидаясь ответа, подхватил волчонка. — Ох ты ж… Нифига ты пачку за неделю отожрал!
Щенок действительно знатно потяжелел, но внешне это особо не проявлялось. Хотя, возможно, это просто для меня казалось незаметным. Так бывает, когда видишь питомца каждый день. Вроде как соседский пёс с каждой неделей становится всё крупнее, а твой ну никак не желает расти. А в один прекрасный день смотришь — а твой, оказывается, даже крупнее.
Закинув винтовку на плечо, я покрепче перехватил Жухлого и, взявшись за верёвку, шагнул в бурлящий поток. Ноги сразу почувствовали давление, а ещё — лютый холод. Рана тут же начала пульсировать, и прежде чем продолжить движение, я немного постоял, давая телу привыкнуть.
Щенок начал трепыхаться, но я держал его крепко. А стоило забраться в воду по пояс, волчонок сразу притих. Видимо понял, что если я его выпущу, живым он из воды уже не выберется. Я и сам с большим трудом оставался на ногах, только верёвка давала хоть какую-то уверенность, что меня не смоет потоком в случае падения.
Выбравшись на другой берег, я некоторое время переводил дыхание. Без падения всё же не обошлось, и Жухлый в полной мере ощутил на себе всю прелесть купания в ледяной воде. Благо река в ширину была всего метра три, и я успел выбраться на берег прежде, чем щенок нахлебался. Однако теперь он снова смотрел на меня с опаской и не спешил приближаться.
— Ой, ладно тебе, — усмехнулся я. — Мне вон тоже досталось, я же не ною. Ну ты идёшь, нет?
Жухлый продолжал с недоверием коситься на меня и неуверенно переминался с лапы на лапу прямо у входа в расщелину.
— Ну и как хочешь, — отмахнулся я и, перехватив винтовку, двинулся вперёд.
Крики я услышал раньше, чем увидел сам лагерь. Сердце сжалось в нехорошем предчувствии, и я ещё крепче стиснул оружие. Жухлый всё-таки решил составить мне компанию и плёлся следом, прижав уши. Совсем как вчера ночью, когда мы шли к раскопу. Неужели я опоздал и рой сейчас доделает то, что не успел при первой атаке?
Глава 12
Типичный человек
Ближе к выходу из ущелья я догадался, что рой здесь ни при чём. Да и враги из-за ленточки тоже не имели отношения к шухеру в лагере учёных.
Это были наши. Кучка выживших зэков, изголодавшихся по женскому теплу и отчего-то решивших сменить маршрут.
И теперь, когда они дорвались до вожделенного, даже не знаю, что могло их остановить. Вряд ли удастся достучаться до здравого смысла тех, кто уже вовсю пустился в разгул, почувствовал власть, полную свободу и безнаказанность. Тем более что сила оказалась на их стороне. Сильно сомневаюсь, что среди яйцеголовых окажется крепкий боец, способный дать достойный отпор и защитить женщин.
Но что делать мне? Начать убивать каждого, кто попадёт в прицел винтовки? Драться с теми, с кем прожил бок о бок несколько лет? Как остановить этот беспредел, не проливая кровь, если люди, которые его учинили, понимают лишь язык силы?
Да и не вывезу я рукопашную схватку с толпой. Даже если бы со здоровьем был полный порядок, такая драка однозначно закончилась бы моим поражением. А сейчас даже и пытаться не стоит.
Мысли метались по черепной коробке, словно стадо испуганных лошадей. Я понимал: нужно сделать хоть что-то, вот только решения не находил. А потому просто выбрался из укрытия, наблюдая за происходящим с каменным лицом. На самом деле я только делал безразличный вид, внутри меня всё кипело. Одному богу известно, каких усилий далось удержать палец на спуске и не перестрелять своих бывших сокамерников.
Я шарил взглядом по лагерю в поисках Плова. Он единственный, кто способен взять заключённых под контроль, да и то не факт. Бардак уже начался, и в такой ситуации мало что может заставить людей остановиться.
Но когда я наконец его нашёл, то сразу понял: он и не хотел тормозить заключённых. Мало того, сам принимал участие во всём этом дерьме. Плов выбрался из шалаша в одних трусах и с ухмылкой посмотрел мне прямо в глаза. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, чем он там занимался в таком виде.
Я уверенной походкой направился к нему. Жухлый повизгивал позади, так и не решившись покинуть ущелье, а я не стал его подзывать. Хрен знает, чем закончится эта история. В случае негативного исхода его попросту грохнут.
— Вы чё, совсем ебанулись⁈ — с ходу наехал на смотрящего я.
— Заглохни, Тень, — сухо обрезал меня Плов. — Пацанам нужно было расслабиться.
— Ты нормальный⁈ Это же беспредел! Или у нас теперь износ в понятия вписывается⁈
— А ты ничего не попутал? — хищно оскалился он. — Ты кто есть, чтоб мне за понятия рассказывать?
Некоторое время я собирался с мыслями, чтобы ответить на выпад, но так и не нашёлся что сказать. А потому просто поднял винтовку и направил ствол в голову авторитета.
— Останови людей, Плов, или я за себя не ручаюсь, — максимально спокойным голосом объявил я.
— Ты чё, сявка⁈ Ты на кого ствол поднял⁈ Думаешь меня на понт взять⁈ Да я таких, как ты, ещё на малолетке сотнями ломал! Я твоё очко по кругу…
— Хлоп! — оружие отработало без заминок.
Из головы озверевшего узбека вылетело облако кровавой пыли, и он рухнул на землю, словно мешок с дерьмом. Впрочем, таковым он и являлся, несмотря на все попытки казаться правильным человеком.
— Пацаны, Плова завалили! — донёсся крик откуда-то справа.
Именно это вывело меня из оцепенения.
Увы, я не профессиональный убийца, и смерть даже такого человека, каким оказался Плов, возымела определённый эффект. Всё-таки он не был посторонним, и какое-то время я даже считал его пусть не другом, но приятелем. Но то, что они устроили в лагере, выходило за рамки моей морали. Я не мог этого принять, как бы ни старался.
Нажав на спуск, я запустил цепную реакцию, и последствия не заставят себя долго ждать. По-хорошему, мне бы сейчас бежать сломя голову, но физическая форма не позволяет. А потому выход только один: валить всех, кто хоть как-то причастен к произошедшему.
