Даже в таких идеальных условиях привидение – всего лишь привидение, то есть тень человека, отблеск его былого величия. Гласус понимал и это, способный оценить себя нынешнего непредвзято. Чувства, желания, воспоминания – все съежилось, стало каким-то серым. Даже элементарно думать получалось не в пример медленнее, чем когда-то. Тот факт, что что-то осталось, – уже на грани чуда.
Для любого, даже призрачного существования нужна сила. Да, энергия присутствует везде и через мертвое тело тоненькой струйкой подпитывает это подобие жизни. В этом повезло второй раз – именно здесь, в этом самом месте, энергии было значительно больше, чем где-либо. Хотя не совсем уместно говорить, что «повезло». Чародей знал особенность окрестных земель, когда начал строительство дома. Именно этот аспект, а не красивый вид из окна или отсутствие людей был основополагающим при выборе места.
Все должно было закончиться не так. Он просто не успел, чуть-чуть ошибся. И вот теперь…
Теперь он – никто, бестелесный призрак. Дом, в строительство которого вложено столько сил и времени, достался – вот насмешка судьбы! – кордосскому искуснику. А тот смастерил плетение, готовое уничтожить последнюю связь с материальным миром и, как следствие, то малое, что осталось от чародея.
Можно долго спорить, нужна ли такая жизнь. Но Гласус для себя решил – нужна. Поэтому что это все равно лучше, чем полное ничто.
Смирился ли бывший владелец замка? Нет! Но здравый смысл в словах старика есть: дом вечно пустовать не будет, и вряд ли кто-то захочет хранить в одной из комнат тело прежнего хозяина. В общем, Гласус пока не придумал, как быть в этой ситуации. Он просто наблюдал и копил силы.
Так было до вчерашнего дня, когда искусник собрался и уехал куда-то по зову своего рыжего ученика. Забытые тишина и покой – это было здорово, но к вечеру старик не вернулся, а до сих пор он ежедневно прилежно заправлял плетение маной. Если оно развеется, случится непоправимое!
Изощренная пытка – наблюдать, как медленно теряет насыщенность, тает это непонятное искусное творение, защищающее от другого, не менее непонятного, но пугающе яркого и четкого. И что с того, что можно убежать хоть за ворота замка? Это не поможет. Нельзя сделать ровным счетом ничего!
Старик вернулся лишь вечером второго дня, когда плетение практически развеялось. Чародей заплакал бы от облегчения, если бы мог. Он почти полюбил этого кордосца, стоя рядом и едва не подпрыгивая от нетерпения, когда тот медленно распрягал лошадь.
Поклажа в повозке осталась нетронутой. Правильно! Не до нее сейчас.
Потом искусник тяжело побрел наверх. Он миновал столовую, и это было добрым знаком – еще не хватало по пути устроить перекус!
Вот только потом Толлеус, вместо того чтобы сделать наконец важное дело, свернул в свою спальню и, не разуваясь, бухнулся на кровать, где сейчас же заснул! И это при том, что обычно дед ворочался долго.
Гласус минуту потрясенно взирал на спящего старика, а пространство перед глазами от волнения плыло и качалось сильнее обычного. Это было… как издевательство!
Надо что-то сделать. Вот старик, который может все исправить. Это уже не та безысходная ситуация, когда рядом никого, кто мог бы помочь. Требуется лишь как-то до него достучаться!
Чародей отбросил всю свою призрачную медлительность и принялся за дело. В замок крысы все еще не вернулись, но через Суть Мира найти рядом с собой жизнь нетрудно. И вот уже через двор в сторону дома целенаправленно бежит мышка-полевка. Гласус внутри – своевременно внушает ей нужные желания: тут налево, тут по лестнице, тут прямо по коридору… Непростой путь для маленьких лапок, но вот наконец и дверь в спальню кордосца. Есть дырка – не надо всю ночь грызть толстую створку.
И неудача! Искусная защита не пропускает зверька. Причем она покрывает все помещение – на окне все то же самое.
Гласус беззвучно закричал. Потом уже осознанно, потратив часть силы, издал звук в комнате захватчика, в надежде разбудить и его самого, и его совесть. Тщетно.
Чародей шагнул из коридора прямо через дверь и плетения в свой кабинет, чтобы лишний раз убедиться, что плетение-факел вот-вот сработает. Еще шаг через стену, и вот он уже в спальне Толлеуса. Склонился над самым лицом – призрачный стон. Сила уходит, а результата нет. Дыхание старика не сбилось, веки не задрожали. А что, если?..
Серая ночная бабочка с толстым брюшком и невзрачными крылышками уверенно летит к окну. И – о чудо! – плетение ее пропустило. Скорее! Прямо в лицо спящему человеку!
Толлеус во сне всхрапнул и махнул рукой, сокрушив мягкое тельце и отбросив его на пол.
Бабочка пошевелила усиками, потом с трудом встала, расправила крылья и все-таки взлетела снова, чтобы броситься в новую самоубийственную атаку.
Да, скорее всего, старик ее сейчас прихлопнет насовсем. И чародей почувствует ее боль. Но он готов терпеть, причем, возможно, не один раз. Чего-чего, а такого добра, как бабочек-ночнушек, на улице много, и других идей нет, так что остается только пытаться разбудить лентяя!
Толлеус скривился и перевернулся на другой бок.
Еще атака – и снова вялая попытка отмахнуться, в результате которой обруч с головы искусника сполз!
Гласус замер: до сих пор Толлеус ни единого раза не снимал с головы этот амулет, который возводил неприступную стену перед каждым, кто пытался вселиться в его обладателя. Более того – сегодня нет плетений, которые искусник иногда плел и которые дополнительно возводили альтернативную защиту.
Когда-то чародей был хорош в вопросе вселения. Сейчас, конечно, силы уже не те – едва-едва справился с учеником искусника. С другой стороны, у спящего человека есть природная защита, сам он волевым усилием не будет оказывать сопротивление захватчику. Вот только эту преграду тоже еще нужно суметь пробить. Получится ли? Можно потратить все, что есть, и не достичь успеха. Тогда и про бабочек можно забыть.
Гласус решил не гнать лошадей. Природная броня у всех людей разная. Сейчас посмотрит, пощупает. Ломиться со всей дури не будет, хотя, конечно, очень заманчиво, ведь другого шанса может никогда больше не представиться, даже если удастся пережить сегодняшнюю ночь.
Возможно, старик проснется, когда в его природную защиту от вселения начнут настойчиво биться «с той стороны». Не все просыпаются, но бывает. В этом случае можно будет попробовать шепнуть ему свое желание, как произошло с тем же парнишкой, когда парочка пришла в замок за серебром и чуть не увезла с собой мумию.
Чародей напрягся, глубже погрузился в Суть Мира, совсем растаяв в пространстве, нашел спящего кордосца и… Никакой природной защиты не было в принципе. Пусто. Заходи кто хочешь. Такого не бывает, но вот оно – как подарок небес. Или скорее как ловушка. Но что терять? И Гласус ринулся внутрь.
Толлеус открыл глаза, с трудом поднялся (чародей поразился, какие физические усилия требуются, чтобы управлять этим телом).
В воображении Гласуса уже рисовались заманчивые образы, как он сейчас зайдет в свою спальню, просто возьмет накопитель маны, который должен будет запитать плетение-факел, и все. Дальше, наверное, Толлеус выбросится с балкона головой вниз.
Проблемы начались сразу же. Чародей никак не мог открыть дверь. На ней стояла искусная защита, отключаться она должна была элементарно, но как? У тела была более-менее развитая аура и запас маны, так что с трудом, но удалось создать несколько конструктов. Они вышли кривые, будто простой чаровник делал, а не опытный заклинатель чар, но тут все зависело от тела.
Увы, справиться с защитой не получилось.
Тогда чародей выпустил аурный отросток, пытаясь нащупать через стену накопитель маны. С таким же успехом он мог фехтовать поленом. По крайней мере сходство между аурным щупом старика и деревянной чуркой было самым явным.
Можно разбежаться и размозжить этому телу голову, но цель ведь совсем другая – спасти себя, а не мстить от безысходности! Впрочем, разбудить старика сейчас можно элементарно, но что он сделает, когда проснется? Первым делом опять напялит на макушку обруч и начнет крутить всякие плетения. Если обруч можно спрятать и выиграть этим время, то от плетений не защититься (Гласус уже знал, что трость старика – не жезл искусника, а обычная палка и выбрасывать ее в окно бесполезно). Так что можно попросту не успеть внушить нужное желание в тот короткий промежуток времени, пока Толлеус будет для этого доступен. И не факт, что получится, – это ведь не простой человек.
