— Конкретные шаги можно просчитать?
— Ну… мы постарались. Как смогли, — ответил Саша. — Во-первых, война компроматов. Все против всех, чтобы во власти вообще никто не остался чистым. Во-вторых, крупный экономический саботаж. Вероятно, выберут какой-то регион и устроят локальную катастрофу: полный блэкаут, авария на химическом предприятии или что-то подобное. И в-третьих, катастрофа, связанная с военными.
— Третий пункт, как я думаю, самый важный, — добавил Лёша. — Он ключевой для воздействия на коллективное бессознательное.
— И… что это может быть? Если поконкретнее? — спросил я.
Ребята переглянулись. Лёша сделал жест, мол, ты давай.
— Лично я думаю, что это будет какая-то атомная подлодка, — сказал Саша. — На Северном Флоте есть целая дивизия, в которой корабли названы именами городов. Вот они — идеальный вариант. Правда, Лёша не согласен.
— Да, я думаю, этот вариант очень рискованный. Есть ведь реальный риск радиационного заражения в том регионе. Если бы я был на их месте — то я бы ценил Северную Европу, — сказал Лёша.
— Ну да. А Япония, значит, менее ценная, если брать Дальний Восток, да? — спросил Саша с иронией.
— А если не Япония? Если всё-таки космос? Взрыв на Байконуре?
— Мы ведь считали, — возразил Саша. — Этого будет недостаточно.
— Ладно, — кивнул Лёша. — В общем, я согласен. Да, надо внимание обратить на атомный флот. И особенное — на именную флотилию… Сань, ты в порядке?
Я прикрыл глаза, вспоминая, как вся страна следила за тем, что происходило в Баренцевом море в августе двухтысячного… это ощущение ускользающей надежды, которое, уверен, разделяли со мной очень и очень многие. Получается, это был «добивающий» удар? Тогда тоже что-то пошло не так, как было запланировано изначально? И самое главное: не сделаю ли я таких же ошибок?..
— Да, да, я в норме, — ответил я. — Спасибо, ребят. Будем что-то придумывать.
— Сань, у нас ещё вопросы есть, — сказал Лёша, переглянувшись с Сашей.
— Конечно. Для чего ещё собираться-то? — я пожал плечами.
— Очень сложно работать в одиночку. В изоляции. Мы ведь даже контачить перестали, всё, как ты говорил, — сказал Лёша.
— Кстати, что там с твоим творчеством? Слышал, ты известным становишься? — воспользовавшись моментом, спросил я. Чтобы, так сказать, расставить точки над i.
— Да, ерунда, — отмахнулся он. — Хотя уже денег приносит больше, чем ты даёшь. Но у меня планы, как это встроить в то, что мы делаем. Я ведь не просто так картинки рисую…
— Круто, — прокомментировал я.
— Так, исследую один вопрос — к следующей встрече дам конкретику, — пообещал он.
— Сань, нам нужно расширяться, — вставил Саша, вернув разговор в прежнее русло.
Я вздохнул.
— Да, согласен. Просто планировал, что это позже будет. Но всё идёт слишком быстро.
— Нам надо реально что-то представлять из себя, а не быть «мозгами в банке», — добавил Саша.
— Согласен. Говорю же, — повторил я.
— Есть люди, нужного настроя, — продолжал Лёша. — Надёжные. Надо бы только чуть помочь. Подтолкнуть, где можно.
— Сделаем, — кивнул я. — Предложения мне. Давайте через неделю, скажем. Встречаемся отдельно. Ячейки создаём самостоятельно, полная взаимная изоляция. Я знаю вас, вы знаете подчинённых. Пока нужна помощь, я лично одобряю кандидатов на продвижение. Потом, когда нарастите собственные возможности — со мной согласуется только стратегия. Кадры и тактика останутся за вами. Как-то так.
— Это уже дело! — одобрительно кивнул Лёша.
— Да, ещё момент, — добавил я. — В каждой ячейке должен быть человек, которого мы централизованно подготовим к разным боевым вещам. Так что продумывайте заранее, кого предложить на эту роль.
— Одного? — уточнил Саша.
— Для начала одного, — ответил я. — Потом уже внутри каждой ячейки этот человек будет отвечать за силовую составляющую.
Лёша довольно улыбнулся.
— Это вот совсем хорошо! — сказал он.
— К следующему разу продумайте конспиративные способы коммуникации. И систему лояльности. Она должна быть непробиваемой. Договорились?
— Сделаем, шеф, — кивнул Саша. — Идей полно! А вообще встречаться бы почаще, а? В свободном плавании тяжко, Лёха прав…
— Давайте раз в месяц, — предложил я. — Возьмём за правило.
Я предупредил Мирославу, что буду поздно. Но всё равно, возвращаясь домой уже под утро, в серых предрассветных сумерках, чувствовал себя немного неловко.
Раздумывая, получится ли у меня войти бесшумно, не включая свет в коридоре, я не заметил, как от стены у подъезда отделилась серая тень. И отреагировал лишь тогда, когда почувствовал движение непосредственно за спиной.
Резко увернувшись влево, я принял боевую стойку. И лишь через секунду расслабился.
Передо мной, едва сдерживая смех, стоял Гия. Он был одет в серые джинсы и такую же серую ветровку, которая в условиях городских сумерек вполне могла сойти за камуфляж.
— О, привет! — удивлённо улыбнулся я. — Какими судьбами?
— Да вот, поговорить хотел, — ответил Гия. — Давненько не виделись, а?
— И то верно… слушай, ты уж извини — что-то как-то навалилось всего сразу!
— Да, я наслышан, — улыбнулся он. — Рад за тебя, правда. Но поговорить надо. А поймать тебя не так просто. Даже думал завтра заехать в офис твоей консалтинговой компании. Адрес раздобыл через отца.
— Блин, прости, правда, — я виновато вздохнул. — Я тебе номер один оставлю. Телефон всегда при мне. Чтобы прямая связь была.
— Спасибо, лишним точно не будет, — кивнул Гия. — Прогуляемся? Ненадолго. Не хочу возле домофона говорить.
— Конечно, — кивнул я.
— Саш, — начал он, когда мы отошли от дома, — такое дело… я случайно слышал разговор отца с важными людьми. Из Европы. Скажи, ты знаешь кого-то по имени Ким?
— Знаю, — кивнул я, решив, что лучше в таком деле не пытаться юлить. Информация могла быть очень важной.
— В общем, осторожнее с ней и её окружением. Они, похоже, считают тебя опасным для какого-то очень важного дела, — сказал он.
— Ясно, — кивнул я. — Спасибо.
— Отец пытался их разубедить, но… Саш, они на всё способны. Ты должен понимать это.
— Я понимаю.
Глава 4
— Конечно, я мечтал стать космонавтом! — воскликнул Леонид Игоревич. — Как и любой нормальный советский мальчишка.
— Я сначала врачом хотел стать, — тихо заметил Валерий.
— Врачом? — политик с недоумением захлопал глазами.
— Ну да, — улыбнулся космонавт. — Врачом. Но потом передумал.
Все сидящие за узким столиком рассмеялись.
Мы летели на «Ту-154» «Роскосмоса». Самолёт, фактически, представлял собой бизнес-джет, но с расширенными медицинскими возможностями.
За окном уже светало. Мы должны были приземлиться на восходе. Внизу ждали специально подготовленные фотографы, чтобы наделать эффектных фотографий «космического» борта, купающегося в солнечных лучах. Ну и заодно снимки Леонида Игоревича в компании космонавтов, спускающегося по трапу.
Удивительно, но организация рейса обошлась мне дёшево. Даже не пришлось подключать моих «покровителей» и давать какие-либо объяснения. Понадобились только деньги.
— Ну, давайте тогда за мечту, что ли? — Улыбнулся Леонид Игоревич и поднял рюмку коньяка со стола.
Сначала я думал о том, чтобы ограничить алкоголь на борту. Но потом заметил, что политик куда лучше справляется с речами, слегка «приняв на грудь». Правда, приходилось контролировать момент, что оно должно быть именно слегка.
— За мечту! — Елена обворожительно улыбнулась и чуть пригубила рюмку.
Политик вздохнул и посмотрел в иллюминатор.
— Удивительное дело, конечно, — сказал он. — Как создаётся история.
— Надеюсь, встреча пройдёт хорошо, — осторожно заметил Валерий.
— Ну а с чего бы она прошла плохо? — Маркелов всплеснул руками. — Всё уже подготовлено. Кислицын рвёт и мечет, как я слышал… но что он сделает? Говорят, Евгению Максимовичу пытался звонить. Но тот его послал подальше.
