— Ага, понял. Хорошо.
— Тогда до встречи.
— Да-да. Эм-м… Всего хорошего, Ваша Светлость.
Повесив трубку, я отправился делать ревизию — проверять, как движется ремонт, чтобы прикинуть, чем можно пожертвовать, а что придётся восстановить точно. Денег пока было мало, и тратить всё на реконструкцию дома, где я обитал практически один, глупо.
Вернулся я в жилую часть особняка минут за десять до приезда Быкова. О том, что бывший начальник охраны прибыл, мне доложил Еремей.
— Пусть заходит, — кивнул я.
Камердинер вышел, а вместо него в кабинет протиснулся боком здоровенный мужик в джинсах, свитере-водолазке и грубых армейских ботинках.
— Ваша Светлость, — поклонился он, остановившись у порога. — Моё почтение. Примите соболезнования по поводу ваших родителей. Спасибо, что согласились принять, несмотря на то, что я и мои люди не смогли их защитить.
— Ерунда, — отозвался я. — У вас не было шансов. Это же Печатник. Было бы очень глупо винить себя. Садись.
Я едва не добавил: «Если поместишься».
— Спасибо.
Быков прошёл к креслу и сел, заполнив его целиком.
— Значит, ты хочешь вернуться? — спросил я, глядя в карие глаза.
— Так точно, Ваша Светлость.
— Что, плохо устроился? Не думаю, что мои условия окажутся лучше.
— Дело не в них. Это вопрос чести. Ну, и, кроме того, я был вынужден уйти и искать другое место. Вы считались погибшим. Теперь же, когда я узнал, что с вами всё в порядке, то сразу решил, что обязан возобновить службу.
Глава 24
Преданность — штука хорошая. В первую очередь, потому что редкая. Но лучше всего та, которая зиждется на материальном благополучии. Это отлично понимали римские императоры. Они заботились о том, чтобы легионеры жили лучше остальных граждан империи. И поэтому войска великого цезаря были готовы отправиться, куда угодно в любой момент.
Сидевший напротив меня человек явно сейчас занимал место, куда менее лакомое, чем когда был жив Николай. Никто не взял бы начальника охраны, подопечные которого погибли, на выгодных условиях. И не важно, мог он что-то изменить или нет. Плевать, если это был Печатник. Факт остаётся фактом: Быков провалил задание. Думаю, на новой должности он получал от силы половину того, что имел, служа здесь.
У меня было время просмотреть бумаги. Отец сам вёл домашнюю бухгалтерию, так что сведения о жалованиях я изучил. Платить столько же, сколько платил Николай, было незачем. Но нужно было дать больше, чем Быков имел сейчас. Чтобы он не жалел, что вернулся.
— Много предложить не могу, — сказал я тоном, пропитанным сожалением. — Сами видите, какая разруха вокруг. Почти всё уходит на восстановление особняка. Так что, если откажетесь, пойму. Итак, — продолжил я, сделав короткую паузу, — максимум, что у меня для вас есть, это двадцать семь тысяч ежемесячного оклада. Знаю, маловато для человека вашего опыта. И я ценю вашу преданность. Но пока не имею возможности дать больше. Повторюсь: если сочтёте, что моё предложение вам не подходит, с моей стороны не будет никаких претензий. Я и так благодарен, что откликнулись и пришли.
— Ваша Светлость, никто не предложил бы мне больше после того, как я так позорно обла… потерпел неудачу, — помолчав, ответил Быков. — На самом деле, вы очень щедры. Но дело не в деньгах. Как я уже сказал, для меня вопрос чести служить вашей семье.
— Значит, договорились, — кивнул я и приподнялся, чтобы протянуть руку через стол.
Быков поспешно встал и крепко её пожал. Было заметно, что он очень доволен визитом.
— Когда сможете приступить?
— Полагаю, с завтрашнего дня. Мне нужно уйти с нынешнего места.
— С этим не возникнет трудностей?
Быков покачал головой.
— Вряд ли.
Ну, да. Не такой ценный он сейчас сотрудник, чтобы его удерживать.
— В таком случае, до встречи, — сказал я на прощанье. — Если у вас есть на примете надёжные люди, приводите.
Остальную охрану нанимать будут они с Еремеем. Мне этим заниматься не придётся. Как и собеседованиями с претендентами на места слуг. Обычно у дворян такими вещами заведует женщина — супруга хозяина дома. Но, если её нет — как у меня, например, — штат формирует мажордом.
Единственное исключение — кухарка или повар. Его блюда должны быть одобрены, чтобы потом не возникло проблем.
Так что, когда Быков ушёл, ко мне заглянул Еремей и поинтересовался, не угодно ли мне отведать несколько яств, созданных претендентом на роль властелина моей кухни.
— Конечно, у меня как раз есть немного времени, — отозвался я, глянув на часы. — А что с прежним нашим поваром? Мне нравилось, как он готовил.
— К сожалению, Дмитрий Александрович погиб, — ответил камердинер. — Во время взрыва он находился в кладовой. Её зацепило.
— Какая жалость.
Мы как раз выходили из кабинета, чтобы отправиться на кухню.
— Да, большая потеря для кулинарии, — согласился Еремей.
— Ну, а ты попробовал стряпню нашей потенциальной кухарки? Тебе понравилось?
— Увы, нет, господин. Неплохо, но не уровень княжеского дома.
— Погоди, так зачем мы тогда идём на кухню?
— Она была не единственным претендентом. Следующий показался мне вполне подходящим. Но он стоит дороже.
— Намного?
— Нет. Просто счёл нужным предупредить.
— Понятно. Знаешь, я думаю, хороший повар — это долгосрочное приобретение. Рано или поздно мне придётся принимать гостей, и надо, чтобы он мог удовлетворить их взыскательные вкусы.
— Я подумал точно так же, Ваша Светлость. Рад, что вы со мной солидарны.
Когда мы вошли на кухню, я увидел невысокого плотного мужчину лет сорока в чёрном поварском кителе и маленьком колпаке. Его тонкие усики казались нарисованными, а тёмные глаза походили на утопленные в сметане маслины.
При моём появлении претендент быстро отвесил низкий поклон.
— Позвольте представить вам господина Бонифация Никаноровича, — одобрительно проговорил Еремей. — Его Светлость князь Мартынов.
— Добрый день, — кивнул я повару. — Мне сказали, вы принесли несколько блюд на пробу.
— И уже разогрел их, — оживился Бонифаций. — С чего вам угодно начать? Рататуй, жульен, кордон блю? Минестроне, карпаччо? Унаги кабаяки? — повар сыпал названиями, показывая расставленные на столе блюда, и явно пребывал в полной уверенности, что я отлично понимаю, о чём он говорит.
— Стоп-стоп! — усмехнулся я, поднимая руки. — Переведите дух, Бонифаций Никанорович. У меня нет сомнений, что вам есть, чем удивить человека. Даже гурмана. И уверен, что мои гости, если однажды они придут, по достоинству оценят ваши кулинарные изыски. Но я не собираюсь есть такие блюда каждый день. Нет ли в вашем арсенале чего-то более… привычного?
Повар расплылся в довольной улыбке.
— О, да, Ваша Светлость! Бонифаций был готов и к такому вопросу! — навалившись на стол животом, он схватил стоявший поодаль баранчик и придвинул ко мне. — Жаркое из свинины, картофеля, перца, сметаны и сыра.
С этими словами повар поднял металлическую крышку, и я сразу почувствовал роскошный аромат, исходивший от стоявшего внутри горшочка. Аж слюнки потекли. И это при том, что я не так давно обедал.
Взяв ложку, я зачерпнул хорошенько, подул и осторожно отправил жаркое в рот.
Вкус и консистенция были восхитительны! Мясо буквально таяло на зубах.
Бонифаций пристально наблюдал за мной, жадно ловя каждое изменение мимики.
— Это чудесно, — сказал я, проглотив. — То, что нужно.
Повар расплылся в счастливой улыбке.
— О, как я рад, Ваша Светлость!
— Когда сможете приступить к работе?
— Хоть сегодня! Но мне нужно понимать, каков предполагаемый объём…
— Я живу один. И в ближайшее время никаких приёмов не предвидится. Так что пока вам придётся справляться своими силами. В будущем, когда ко мне начнут ездить, вы, конечно, сможете нанять помощников.
— А позвольте спросить, Ваша Светлость, когда примерно вы планируете начать давать званые вечера, балы и прочее? — вкрадчиво поинтересовался повар.
