— Руки в гору! — прогудел металлический голос.
— Коробков, ты? — на всякий случай уточнил я.
— Руки, Тень, больше повторять не стану. Ты знаешь, на что способно это оружие. Вас ведь потом неделю будут от стен отскребать.
— Так я безоружен, — усмехнулся я. — Она тоже.
— Мне что, по роже тебе дать, чтоб ты понял?
— Ладно, как скажешь, — не стал больше спорить я и задрал руки.
Коробков дождался, когда точно так же поступит норвежка, а затем пригласил бойцов. Те влетели внутрь, словно «маски-шоу» на захват особо опасных преступников. Я даже пикнуть не успел, как заработал ботинком под дых и уткнулся носом в каменный пол. Руки моментально сковали наручниками и для порядка сунули ещё раз по рёбрам. Последний удар был очень болезненным, внутри что-то хрустнуло, и я утратил возможность дышать. В глазах потемнело, но это не помешало мне узнать цербера, которого я выключил первым.
— Ну чё падаль, как тебе ощущения? — прошипел он мне на ухо. — Отдыхай пока, ещё увидимся.
— Жду — не дождусь, — сдавленным голосом ответил я о чём тут же пожалел.
Цербер держал меня за волосы и не упустил возможности придать ускорение голове, для гарантированной стыковки моей наглой рожи с полом. Снова что-то хрустнуло, хотя я прекрасно знал, что: нос.
— Отставить, Савельев! — металлическим голосом рявкнул капитан.
— Есть, — вальяжно ответил привратный охранник и наконец отвалил от меня.
* * *
Снова эта крохотная камера, в которой не то что пройтись, даже встать особо негде. Койка, мойка да толчок, чтоб нужду справить. Но мне ещё повезло оказаться в одиночке. Остальных любителей революции всем скопом затолкали в трюм. Аду не тронули, по крайней мере, пока. Ну или мне так сказали, чтоб не доставлял лишних хлопот. А ещё я был уверен, что меня скоро выпустят. Просто потому, что я действительно ни сном ни духом о готовящемся восстании.
П-хах, ну Танюха, конечно, тоже молодец. Она ведь знала, что в Аду стреляли и что та сбежала из лагеря, но лишь поязвила, так ничего толком и не сказав. Женщины. Когда у них дело доходит до конкуренции, им сам чёрт не брат. А ведь могла предупредить. Глядишь, и ситуация выглядела бы иначе. Хотя нет, ничего бы не изменилось.
— Дрыхнешь? — донёсся от двери голос Коробкова.
— Нет, — отозвался я.
— Спасибо за идею с пушками. Я подумал, что тебе будет интересно знать.
— Сработало?
— Ещё как. Странно, что мы сами до этого не дошли.
— Дошли бы, рано или поздно. Волна далеко?
— В полутора часах.
— Надеюсь, ты припёрся, чтоб меня выпустить?
— Разумеется, нет.
— Неужто про пулемёты поговорить? — Я приподнялся на локтях и посмотрел на Коробкова через крохотное оконце на двери.
— Скажи честно: ты знал?
— Короб, ты дурак? Вот ты сам как думаешь?
— Я уже не знаю, что думать.
— Что с ней будет?
— Большинство офицеров склоняется к тому, чтобы поставить её к стенке.
— А ты?
— А я тоже офицер.
— Вы же первые начали. Или скажешь, не так? За что Семецкого убили? Чтобы не рассказал о ваших тёмных делишках?
— Ты сейчас о чём?
— Ой, Короб, давай только без этой хуйни. Ты что, не знаешь, кто такой Семецкий? Или не в курсе, что видео с мутантом, которое нам Севастьянов показывал, полное фуфло?
— С чего ты взял? — спросил капитан, но в его голосе вдруг промелькнули нотки сомнения, а может, и надежды.
— С того, что профессор его на части разобрал. Это видео смонтировали здесь, на Элпис.
— Ты уверен? Сможешь это доказать?
— Нет. Но знаю, кто мог бы.
— Он жив.
Я аж с койки подскочил и подобрался поближе к двери, чтобы видеть газа капитана.
— Ада сказала, что у него в голове была дырка от пули. С такими ранами не живут, капитан.
— Я тоже так думал, когда внезапно сдох.
— Чё? Ты синих орехов, что ли, обожрался?
— Наниты. Эти мелкие твари, что в нас сидят, не дали мне умереть. Твой Семецкий очнулся спустя десять минут после того, как из его черепа вылетели мозги. Канадцы тоже живы, все до единого. Правда… — Капитан ненадолго замолчал, подбирая правильные слова. — Там не всё так просто.
— А можно как-то для тех, кто не понимает намёков?
— Ну как-то так, — усмехнулся Коробков и постучал себя по виску.
Его черепушка отозвалась глухим металлическим стуком. Кажется, о чём-то таком говорил профессор, когда изучал защитные свойства нанитов. Они не помогали регенерации тканей, а попросту замещали их собой. Я тогда ещё посмеялся, мол: чтобы полностью перевоплотиться, мне нужно попасть под каток.
— И как самочувствие? — искренне поинтересовался я.
— Да хрен его знает, вроде нормально. Даже не чешется.
— И теперь вы понятия не имеете, что делать с бунтовщиками, — пробормотал я.
— Так и есть, — вздохнул он.
— Ладно, а ко мне-то зачем припёрся?
— Хотел понять: причастен ли ты к этому дерьму?
— Ну и как, понял?
— Понял. Но вторую волну ты всё равно просидишь в камере.
— Боитесь, что ударю в спину?
— Не обижайся, но ситуация выглядит не лучшим образом.
— Да нет, это я как раз прекрасно понимаю. Ты прикинь, она ведь меня спасать пришла.
— Ада?
— Угу.
— Тень, ты ведь понимаешь, что тебе придётся выбрать сторону?
— Короб, какой же ты всё-таки тупой, — ухмыльнулся я.
— Ой, иди в жопу, — отмахнулся он. — Сиди, размышляй о своём поведении.
— Вам нельзя её убивать, — бросил я в спину удаляющейся фигуре.
— Почему? — спросил капитан, замерев посреди коридора.
— Тот компьютер, с которым мы встретились в горах, дал ей должность управляющего. Без неё здесь ничего не будет работать. Полковник ведь против казни, не так ли?
— Он пока не озвучил своё решение.
— Присмотрись к нему, капитан. С вашим Севастьяновым что-то не так. Надеюсь, теперь ты меня услышишь. Поговори с Семецким, он всё тебе объяснит по поводу видео.
Коробков не ответил.
Вскоре раздался лязг задвижки на двери изолятора. Я снова вернулся в койку и погрузился в тяжёлые мысли. И крутились они не только вокруг красотки-норвежки, но человечества в целом. Как я ни силился, всё равно не мог понять: почему даже на грани полного вымирания мы не способны объединиться? Зачем с завидным упорством стремимся вскрыть друг другу глотки? Кто сделал нас такими? Неужели бог, по образу и подобию своему? Тогда у него очень странное чувство юмора…
Глава 9
Отсидеться не выйдет
Я услышал момент, когда начался бой. Несмотря на всю шумоизоляцию космического корабля. Треск вырываемых деревьев доносился даже сюда. Да и сам корпус периодически вздрагивал, словно в него попадало что-то очень увесистое. Впрочем, я догадывался, что именно: те самые деревья. Здоровенные четырёхметровые детины вполне подходили для метания подобных снарядов.
А вот звуков стрельбы и человеческих криков слышно не было. Я даже ухо к переборке приложил, чтобы лучше понимать происходящее снаружи. Но нет, я находился слишком далеко (точнее даже глубоко) в недрах звездолёта. Однако кое-что интересное всё же коснулось моего слуха. Кто-то очень большой и тяжёлый передвигался по палубам. И судя по нарастающим децибелам, приближался.
А вот это странно. Монстры при всём желании не смогли бы проникнуть на корабль. Плоть, какой бы сильной она ни была, никогда не станет крепче металла. Тем более того, из которого сделан космический корабль. Тогда кто там? Или стоит поставить вопрос иначе: кто впустил внутрь тварь, от которой содрогается вся третья палуба? У кого напрочь отказали мозги? Ведь на корабле прячется всё гражданское население лагеря: женщины, группа учёных.
— Ба-бах! — Жуткий удар в переборку заставил содрогнуться стены, я едва не оглох.
Отскочив в глубь камеры, я приготовился к бою. Понятно, что шансов на победу у меня нет, но просто так я не сдамся. Этот ублюдок успеет пожалеть, что сунулся сюда. Убить его, может, и не выйдет, но что-нибудь я ему обязательно сломаю. А там, глядишь, ребята подхватят и добьют.
