— Вы не знаете, о чём говорите, Теняев, — ледяным голосом ответил на выпад полковник. — И сядьте, наконец.
— Так объясните, — ухмыльнулся я и подхватил пустой стакан.
Некоторое время я рассматривал его, пару раз подбросив в руке, а затем метнул прямо в рожу полковника. И нисколько не удивился, когда при столкновении раздался металлический звон, а на лице военачальника даже следа не осталось.
— Ты охуел⁈ — взревел Севастьянов и подскочил с места. — Да я тебя…
— Можете попытаться, но не советую, — с кривой ухмылкой ответил я. — Уверяю, опыта в рукопашных схватках у меня гораздо больше вашего.
— Ты что себе позволяешь⁈ — продолжил кипеть он. — В камеру захотел⁈ Так я тебе это мигом оформлю!
— Как давно они в вас? — резко сменил тему я.
— Что?
— Наниты. Как давно вы их получили? — повторил вопрос я.
— Не твоё дело.
— Ошибаетесь. Вы взяли на себя руководство лагерем и отвечаете за жизни людей. И некоторые ваши поступки довольно сомнительны. Так что если не хотите, чтобы об этом узнали остальные, давайте начистоту.
— Думаешь, меня можно вот так просто шантажировать?
— За всё время я ни разу не видел вас на поле боя, — проигнорировал замечание я. — Однако ваше лицо полностью восстановлено нанитами, и, подозреваю, не только оно. При этом щит рухнул всего несколько дней назад. Соответственно, вопрос: когда и где вы успели так сильно пострадать?
— Насколько мне известно, своих вы с Адой тоже получили до того, как упал щит.
— Да, только мы не делали из этого секрета. Это ведь случилось на Земле, не так ли?
— И что с того? Ваш любимый профессор тоже получил своих не здесь.
А вот эта информация меня действительно шокировала. Я замолчал и наконец уселся. Выходит, Семецкий уже знал о свойствах инопланетных крошек, когда якобы изучал их в палаточном лагере. Но зачем весь этот цирк?
— Удивлены? — усмехнулся полковник и тоже вернулся в кресло, окончательно успокоившись.
— Есть немного, — честно ответил я. — Но… я не понимаю?
— Чего именно?
— В чём смысл? То есть зачем это скрывать?
— Чтобы избежать сложных вопросов.
— О чём это вы? Договаривайте уже.
— Мы здесь не по ошибке, — выложил горькую правду он.
— Хотите сказать, что Семецкий специально направил наши корабли сюда?
— Я вам больше того скажу: здесь нет случайных людей. Все мы прошли тщательный отбор, прежде чем отправиться сюда.
— И с какой целью?
— А вы сами как думаете?
— Изучение древних технологий?
— Не только. С того момента, как мы спустили оборудование предков с астероида, на Земле начали происходить необъяснимые вещи.
— Это какие?
— Необратимые изменения в генах. Если мы не найдём ответы, наш дом превратится вот в это. — Полковник обвёл помещение рукой, при этом явно намекая на планету.
— Так значит, то видео — действительно фейк?
— И его тоже помог собрать Семецкий.
— Странно, ведь мне он сказал совсем другое.
— Поймите, Теняев, Юрий Михайлович немного не в себе. Он не спал с тех пор, как вошёл в цитадель, его мысли путаются. Мне пришлось действовать решительно, вы не представляете, на что он способен. В последний раз, когда он работал в таком режиме, мы выпустили рой. А теперь давайте к делу: нам нужна ваша помощь. Необходимо срочно вернуть базу в рабочее состояние. Мы не видим приближения противника. Чёрт возьми, мы даже не знаем, идёт ли на нас новая волна!
— Хорошо, но я хочу иметь полный доступ ко всему, что здесь происходит.
— С этим проблем не возникнет. Но я бы попросил вас сохранить нашу беседу в тайне, как и то, что вы в последствии узнаете.
— А с чего вдруг такое доверие? Ещё позавчера вы меня даже в цитадель пускать не хотели.
— А это не моё решение, — усмехнулся Севастьянов.
— Неужели снова Семецкого? — выдвинул теорию я.
— Ха-ха-ха, нет, конечно.
— Очередной секрет?
— «Искусственный коллективный разум», кажется, так он себя называет.
— Вы о компьютере древних?
— А вы знаете ещё кого-то, подходящего под это определение?
— Хотите сказать, вы подчиняетесь машине?
— Скорее, прислушиваюсь к советам.
— И что, он не может дать ответ на то, как нам восстановить цитадель?
— Всё немного сложнее, — поморщился полковник. — Связь с ним тоже пропала. Мы ослепли, оглохли и хрен знает что ещё.
— Выпустите Аду — и мы договорились.
— И как вы себе это представляете? Кем я буду после этого выглядеть?
— Да мне насрать, — пожал плечами я. — Я с места не сдвинусь, пока она в клетке.
— И снова шантаж, — усмехнулся Севастьянов. — Теняев, вам не кажется, что вы много на себя берёте?
— Я бы назвал это «торг», — улыбнулся я. — Вам нужен я, а мне нужна она. Это справедливая сделка.
— Она военный преступник.
— Так же, как и большинство ваших подчинённых, не так ли?
— Откуда вы… Чёрт возьми, Коробков…
— С чего вы взяли, что это он?
— С того, что он единственный, с кем вы смогли подружиться.
— Я бы не назвал это дружбой.
— Это уже детали, — небрежно отмахнулся Севастьянов.
— Так мы договорились? — с надеждой спросил я.
— Где гарантии, что вы нас не кинете, когда она окажется на свободе?
— По-моему, я ещё ни разу не нарушил своего слова. — Я посмотрел полковнику прямо в глаза.
— Хорошо, у вас сутки, чтобы решить проблему, — кивнул Севастьянов. — Я бы с удовольствием дал вам больше, но не уверен, что у нас есть время в запасе. Держите. — Полковник снова выдвинул ящик стола и бросил на стол пластиковую карточку, но на этот раз зелёного цвета. — И учтите, Теняев: теперь она на вашей ответственности.
— Я вас услышал, — кивнул я и поднялся.
Подхватив карточку со стола, я едва сдержался, чтобы не припустить бегом из кабинета полковника. Да и впоследствии, когда шёл по коридорам и спускался по лестницам, старался сохранить лицо и уверенность. Однако на пути почти никого не встретил. Так, парочку вояк, которые тащили со склада какой-то ящик, да караульных, что стояли на контрольных точках. Никто из них меня не останавливал и вопросов не задавал. Но по их пренебрежительным взглядам и без слов всё было понятно. Тот факт, что моя подружка принимала участие в перевороте, ещё долгое время будет перед глазами, как клеймо на лбу. Но мне на это плевать, пусть думают, что хотят.
— Стоять! — рявкнул конвойный на воротах, ведущих в шлюз.
И чтобы я точно осознавал всю серьёзность, взял меня на прицел.
— У меня помилование от полковника. — Я медленно, чтобы не дай бог не спровоцировать, продемонстрировал ему зелёный пластиковый прямоугольник.
— Подойди. — Тот опустил оружие.
Приняв от меня карточку он долгое время её изучал, но, видимо, так и не поверил в её подлинность. Зажав тангету на микрофоне рации, он вызвал старшего и попросил уточнить информацию о помиловании. Пришлось ждать, пока офицеры по цепочке званий доберутся до полковника и убедятся в правдивости приказа. А затем так же, чтобы не дай бог не прыгнуть через голову, вернут подтверждение обратно.
Впрочем, благодаря радиосвязи это заняло чуть больше минуты. Но я бы не удивился, если бы они письменную депешу с гонцом отправили. Было видно, что они не горели желанием выпускать кого-либо из заключения.
Получив подтверждение, боец даже не спросил, кого именно я пришёл освободить. Он трижды ударил прикладом в створку ворот, после чего приоткрыл их, буквально чтобы хватило места прошмыгнуть внутрь. Я попытался рассмотреть обстановку в трюме, но оставшийся боец заступил проход, перекрыв мне обзор.
— Не положено, — казённым тоном бросил он и презрительно сплюнул мне под ноги.
Я сдержался и не поддался на провокацию, хотя внутри всё кипело. Вскоре явился его напарник и бесцеремонно толкнул ко мне норвежку. Вид у неё был ещё тот. Лицо испачкано в грязи, которую она пыталась оттереть, но лишь ещё больше размазала. Одежда тоже выглядела не лучшим образом, словно её валяли в луже. Возможно, явись я сразу после ареста, увидел бы и гематомы на лице, но наниты уже устранили все повреждения, если те были. Не знаю почему, но я был уверен, что Аду хорошенько избили, прежде чем бросить в трюм к остальным участникам восстания.
