Скептическое выражение на лице моего друга описывалось фразой: «С чего бы это вдруг?», но он мне этого не сказал, он мне это подумал.
Честно говоря, моего напарника можно было понять. Это дело не нравилось нам с первого момента, и по сей день всё складывалось так, чтобы изначальное чувство в нас не ослабевало. Обилие следов, которому обычно радуешься при других обстоятельствах, сейчас только вызывало раздражение. Круг подозреваемых хоть и не был слишком велик, однако наводил на грустные мысли о том, может ли вообще политик оставаться человеком, или же пребывание в так называемых высших сферах способно превратить его в нелюдь, словно укус подколодного упыря.
Работа сыщика довольно специфична. В отличие, скажем, от дирижеров, живущих в мире волшебных звуков, нам приходится копаться в отбросах общества – труд, близкий ассенизаторскому. Когда же видишь, что за тривиальным бандитом стоит бандит нетривиальный, а над тем, в свою очередь, и вовсе криминальный гений, становится невыносимо тошно. И глядя порою, какой восторг написан на лицах зрителей бесконечных криминально-романтических сериалов, теряешь жизненные ориентиры. Так кто же чьими отбросами, в конце концов, является?
Когда-то, впрочем, не так давно, подобные мысли заставили меня уйти из уголовного розыска. Теперь же получается, что мир, в котором витязи, не щадя живота своего, отправляются на поиски исчезнувшей из-под венца принцессы, а стаи грифонов по первым холодам тянутся в теплые края, по сути, таков же, как и наш.
Труд частного детектива, или же, на местном наречии, одинца-следознавца, вопреки расхожим штампам, отнюдь не романтичен. Ступающий на этот путь может утешаться лишь одним – его работа должна быть сделана, и дело это нужно людям. Не всем вместе, не глобально – человечеству, а конкретным мужчинам и конкретным женщинам, для которых ты восстанавливаешь само понятие справедливости.
Сейчас, увы, такого чувства у меня не было. За время пребывания в Субурбании я не встречал никого, кто был бы искренне встревожен, банально, по-людски, обеспокоен случившимся исчезновением крупной группы довольно заметных в обществе людей. В конце концов, ведь должны были остаться родственники, знакомые, друзья у короля и у всех, пропавших вместе с Барсиадом?! С точки зрения здравого смысла, им бы уже с ног сбиться, разыскивая бесследно канувших родных и близких. Однако рассказы толмача о происходящем в столице, да и наши собственные наблюдения не содержали ничего похожего. Елдин жил привычной жизнью. Субурбания без суеты, с передышками, двигалась в светлое будущее, Прихвостневый Уряд собирал привычную десятину, ремесленники не отвлекались от своего ремесла, лавочники от лавок, а жены сгинувших урядников и подурядников вкупе с радниками на вопрос: «Где, собственно говоря, муж?» твердили: «Всё путем, батюшка!» В смысле, в дороге, в командировке.
Конечно, можно было подозревать в злом умысле Юшку-каана, но ведь, с другой стороны, из Союза Кланов «За Соборную Субурбанию» тоже никто не почесался, чтобы отыскать пропавшего государя. Мы здесь не в счет. Впервые в жизни, по сути, я занимался делом, которое никому не было нужно. Уверен, еще неделя-другая – и Грусь, успокоенная непрерывностью поставок стратегических сала и рассола, думать забудет про ввод своих войск на территорию соседей. Но мы-то уже в игре, и разнотравчатой шушеры разворошили целый воз, и сами уже по уши вляпались в местные расклады. Что ж теперь? «Камера, стоп! Массовка свободна!»?
Я еще раз поглядел в спину пленнику. Можно было предположить, что дело, заставившее его искать встречи с Фуциком, касалось именно драгоценностей острова Буяна. Недаром же задержанный был земляком и, судя по всему, сверстником разбойничьего колдуна. Возможно, он и сам был какой-то частью плана. Фактики, конечно, мелкие, косвенные, но чем черт не шутит?
Растревоженный манком чужака неистовый грифон стремглав носился по заросшему густой травой крепостному двору, совершая дикие прыжки, во весь голос выражая обуревавшую его досаду и колотя по земле длинным хвостом.
Стольники Уряда Нежданных Дел от греха подальше поспешили укрыться на стенах, где их уже поджидали претенденты на вакантные должности новосформированного Уряда.
– Проглот! – Я засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул, чтобы привлечь внимание разбушевавшейся твари. – Иди сюда, тварюга страшная! Иди сюда, мой хороший!
Услышав знакомый голос, щен-переросток описал петлю вокруг донжона, сбавил скорость, потрусил ко мне.
– Обидели зверюшку! – Я присел, и переполненный чувствами монстр, тоскливо поглядев на меня черными влажными маслинами огромных глаз, положил клювастую голову на подставленное ему плечо. – Не грусти – всё будет хорошо! Пошли-ка лучше расспросим этого пародиста, как он докатился до жизни такой.
Восковые свечи медленно оплывали в бронзовых зеленоватых шандалах, танцующее пламя норовило сорваться с фитиля и отправиться гулять вместе с бродившим по комнате сквозняком.
– Я, между прочим, – поспешил уведомить меня задержанный, удобнее усаживаясь на тяжелый заеложенный табурет, – я не абы кто, а персона научная! Всяких гадов изучаю, ну и там… Разных тварей, паразитов…
– Клин, слышь, – восхитился Злой Бодун. – Прикинь, совпадение! В натуре наш человек! Мы тоже по сволочам специализируемся!
– Про научную особу, это я понял. Как вы на стражников в воротах окрысились, я сразу подумал: это ли не светило учености!
– Между прочим, извольте понять, магистр, естественных и противоестественных наук! К тому же из старинного тарабарского дворянского рода! Так что прошу именовать меня мэтр дю Ремар.
– Как скажете, – согласился я. – С тарабарскими дворянами нам уже дело иметь приходилось. Как-нибудь при других обстоятельствах можем и о них поговорить. А сейчас, будьте любезны, первый вопрос, что называется, для проверки вашей искренности. Какими судьбами такой весомый карбункул знаний оказался в логове разбойников?
– Разбойников? О чем вы говорите?! – Глаза допрашиваемого округлились так, что не всякие очки смогли бы скрыть праведность, нарисованную в них на скорую руку. – Разбойники?! Где разбойники? Что вы! Насколько мне известно, здесь живет община людей, которые бежали от нестерпимого гнета короля Барсиада и ныне промышляют охотой, собирательством и созерцанием Пути.
– Насчет пути, это верно, – согласился я, скрывая усмешку. – Созерцали они его даже слишком пристально. И не только созерцали, но и грабили на нем проезжих и прохожих.
– Какой ужас! – Дю Ремар драматическим жестом вцепился в длинные, довольно редкие волосы, точно намереваясь себя оскальпировать. – Неужели это правда? О, как я обманут! Какое низкое вероломство! Они говорили, что оружие необходимо исключительно для самообороны и охоты!
С непривычки подобным стенаниям можно было бы и поверить, когда б не силился высокоученый магистр подглядеть, какое впечатление произвели на слушателей его слова.
– Ладно, оставим в покое ваше Общество Собирателей Лютиков и вернемся к цели визита.
– Я уже имел честь сказывать вам, – дю Ремар мигом прекратил картинные страдания, – Фуцик, занимавшийся, насколько мне было известно, научными изысканиями в области магии в этом уединенном месте, друг моего детства. У меня возникли кое-какие мысли на стыке магии и, извольте понять, зоологии… это, с позволения сказать, такая наука о животных.
– Слышь, фурункул знаний! Да мы десять лет за партой срок мотали! – оскорбился Вадюня, имеющий в аттестате пятерку только по физкультуре. – Ты че, в натуре, нас за лохов держишь?! Может, тебя самого в зоопарк для опытов сдать?
– Ну что вы, что вы! – Испуганный тон магистра противоестественных наук мало напоминал тот, каким он изъяснялся у замковых ворот. Но, судя по всему, он полагал, что попал в засаду местных оперов, работавших по банде Соловья.
Что ж, для пользы дела вполне можно было оставить его в этом блаженном заблуждении.
