— А, понимаю: снабжение транспортными самолетами. Но ведь ими бронетехнику не перебросишь.
— Можно было бы. Есть такая… подходящая техника.
Полознев лишний раз доказал, что водка его так запросто не берет. Глаза капитана прямо загорелись.
— А покажи картинку! У тебя же есть, точно знаю.
После некоторых колебаний хозяин пиршества, давно перешедшего в совещание, решился:
— Ну, ладно. Пожди немного… погоди… о, вот.
На ярком экранчике (большой прибор на столе бы не поместился, поскольку тарелки и блюда никто не двигал) показалась картинка. Полознев впился взглядом в изображение.
— Четыре двигателя, понятно… дальность?
— От груза зависит. Если восемьдесят тонн, то семь с половиной тыщ километров, а сто двадцать тонн провезет лишь четыре восемьсот. Заметь: машина не пассажирская, всяких там мягких кресел в ней нет. Чистый транспортник.
— Если восемьдесят — так выходит, им аж четыре танка перебросить можно?
— Опять же от типа танков зависит… Тут, понимаешь, понадобится чуть ли не политическое решение. Дело ведь не в самолете, не только в нем, имею в виду. Подходящие аэродромы понадобятся, да всякие расходные материалы, да горючка. Это я бы помог раздобыть. Но в первую очередь надобны подготовленные люди. С ними-то и есть главная засада.
— Что, долго готовить?
— И долго, и дорого… говорю ж тебе, нужно политическое решение. Эх! Ладно, последнюю порцию.
И старый инженер решительным движением опрокинул в себя все, что осталось в его стопке. Было там граммов пятнадцать.
— Итак, я вас слушаю, — скорее индифферентным, чем командным голосом промолвил президент Соединенных Штатов.
— Наши источники в Баку сообщают, что британцы предприняли попытку авианалета на тамошние нефтяные источники эскадрой, в которой было около ста шестядесяти самолетов, включая истребители сопровождения, а также американские бомбардировщики, управляемые добровольцами. Не долетев до цели, один английский самолет задымил и повернул обратно. Его судьба неизвестна. Еще один бомбардировщик был принужден к посадке на аэродроме Кала. И, наконец, еще один был вынужден совершить посадку ввиду повреждений. Наши граждане захвачены живыми не были, но, по меньшей мере, пятеро англичан взяты и подверглись интенсивным допросам. Что касается русской авиатехники, то основные боевые действия совершались реактивными самолетами, вооруженными ракетами. Также участвовали геликоптеры, но их роль сводилась ко взятию в плен парашютистов и экипажа того самого бомбардировщика, который вынужденно приземлился. О боевых возможностях этих машин ничего не известно, кроме того, что они без труда поднимают и переносят чуть ли не взвод солдат в полной выкладке. И. наконец, в бою участвовал истребитель с винтом; у того ракет не было, он вооружен крупнокалиберными пулеметами.
— Чем вы объясняете столь высокую эффективность действий русских? Превосходством в технике?
— Никак нет, сэр: в первую очередь все же недооценкой противника со стороны англичан. Судя по всему, они рассчитывали на противодействие силами небольшого количества устарелых поршневых истребителей. И, соответственно, у русских получилось создать стратегически внезапную оборону.
Генералу удалось удивить босса:
— Как вы это назвали?
— С вашего позволения, это вид обороны, которая оказывается по возможностям полностью неожиданной и потому необычайно эффективной. В данном случае: реактивные истребители, имеющие возможность не просто пускать ракеты, но также по исчерпании боезапаса оперативно приземляться на аэродроме Кала — это ближайший — и, соответственно, быстро заправляться и перезаряжаться. Но также мои аналитики не исключают, что у русских имелись разведданные, способствовавшие хорошей подготовке к отражению налета. Кроме того, источник отмечает, что общее количество реактивных самолетов было весьма невелико: до двадцати. Другой источник сообщает, что общее количество этих самолетов у русских не может быть большим по причине их крайней дороговизны.
Президент мгновенно ухватил тонкий момент:
— Они дороги в производстве или в эксплуатации?
— Точных данных нет, сэр. Но возможно и то, и другое. В частности, имеются данные от фирмы "Роллс-ройс", что их опытные образцы реактивных двигателей имеют ресурс менее двадцати часов. Отмечаю, что наша промышленность таких не производит.
— Благодарю за хорошую работу, генерал Арнольд. Отчет оставьте, я над ним еще поработаю. Вы свободны.
Глава 29
Ни гросс-адмирал Редер, ни какой-либо из других командиров Кригсмарине не знали и не могли знать, что события чуть-чуть свернули с того пути, который уже был пройден в другом мире. Но при том они подталкивали этот поворот. Были доработаны бесконтактные торпеды по совету русских. Немецкие инженеры провели крайне дорогостоящие испытания данных торпед и довели их до ума. Также рейхсканцлер по совету Редера запретил даже проектировать, а не то, что строить сверхлинкор, однако дал ход достройке авианосца "Цеппелин". Геринг, вцепившись в возможность, предоставленную моряками, отдал приказ усиленно тренировать авиаторов в части взлета-посадки на палубу.
А в Стокгольме Те, Кому Надо (с немецкой стороны) усиленно искали возможность очередного контакта. Русские на все авансы отделывались общими фразами о "несвоевременности". Немецкие военные и флотские представители пришли к очевидному выводу: русская разведка находится в стадии получения и проверки информации.
Но сдвиги исторических событий произошли не только в количестве и качестве: они случились и во времени.
С легкой руки журналистов, а потом историков все лавры в осуществлении запланированной операции подводной лодки U-47 получил ее командир Гюнтер Прин. Это было не вполне заслуженно.
Штаб Дёница давно примерялся ударить по базе Королевского флота в Скапа-Флоу. Можно сказать больше: возможность прорыва через пролив Кёрк уже была доказана разведывательным рейдом подлодки U-14. Осталось лишь подгадать момент и осуществить дело на практике.
С первой частью дело обстояло не так радужно. Агенты в Скапа-Флоу имелись, проблема заключалась в оперативной связи. Использование радио означало провал связника с вероятностью чуть ли не сто процентов. Не особо свежая информация заключалась в том, что в бухте Скапа-Флоу достоверно находится устаревший линкор "Ройял оук" и линейный крейсер. Но агент не смог разузнать названия второго.
И тут — разумеется, это было счастливым совпадением — помощник советского военно-морского атташе согласился на встречу с немецким коллегой. Совершенно неофициальную, понятное дело, то есть как и раньше. Без протокола. И уж точно без униформы.
Видимо, советский представитель был сильно голоден. К этому выводу немец пришел, узнав, что тот заказал шведские тефтели с гарниром. Впрочем, русский решил частично следовать немецкому примеру, добавив к заказу кофе (как же без него?) и клюквенный мусс.
Встречу можно было обозвать беседой или торговлей — это не так важно. Куда важнее то, что немец начал серьезный разговор первым.
— Mein Herr, считаю должным довести до вашего сведения вот что. Через примерно два месяца ожидается большой конвой из Соединенных Штатов на судах под американскими флагом. Предположительно, под охраной американских кораблей.
Советский моряк про себя отметил, что немецкий собеседника безупречен, если не считать небольшого эльзасского акцента.
А немец продолжал:
— Мы полагаем, что груз может иметь стратегическое значение. В частности, планируются к поставке бомбардировщики — в разобранном виде, конечно — артиллерия и боеприпасы к ней.
— Береговая или зенитная? — нейтрально спросил русский.
— Та и другая. Но самолеты важнее. Сто восемьдесят штук. Участие американского летного персонала в боестолкновениях не предполагается.
— У нас имеется некоторый опыт отражения массированных воздушных налетов, — столь же индифферентно ответил русский. В переводе с дипломатического языка слова означали: "Германии следует озаботиться усилением ПВО. У нас таковая уже имеется." А еще советский моряк подумал, что на обучение личного состава звукометристов и операторов радарных установок потребуется время, но сколько именно — он не знал. Вероятно, собеседник пребывал в таком же неведении.
