В общем, эта была ситуация, в которой я не мог, да и не хотел говорить «нет». Даже несмотря на то, что яркое выступление на турнире может обернуться для девушки неприятностями. Как оказалось — не может. Древние семьи «надевших черное» придерживались строгого регламента во взаимоотношениях.
— Тогда готовься к аду, — наконец, качнул головой я, — Причем не к простому аду с тренировками, мы банально ничего не успеем. Это будут эксперименты, Асуми. Странные и напрягающие. Понятно?
— А можно будет посмотреть? — внезапно спросила Мана.
— Нет! — поспешно скрипнула Хиракава, обнимая ту аж до писка, — Нельзя! Это — нельзя! Ни тебе! Никому! И да, я еще поду…
— Поздно, — поймав девушку за шею, я оторвал её от жены, чтобы посмотреть в наглые синие глаза, — Поздно. Ты уже все сказала. Эна тоже как-то раз сболтнула, что не нужно, теперь дважды в неделю занимается у Коджима.
— Ну давайте хоть сегодня в кино, а? — захлопала ресницами «яркоглазая», — Ну в последний раз?
— На сегодня у нас появились другие планы, — решил я.
Слишком много дел. Пришла пора взыскать пару долгов, иначе я просто не справлюсь.
Усадив Хиракаву в спортзале, я вынудил её уйти в глубокую медитацию, а затем, синхронизировавшись с ней, заставил её источник раскочегариться чуть сильнее обычного. В таком состоянии, довольно неприятном, кстати, девушка проведет много часов, а когда я вернусь домой, упражнение изменится, перейдя на другую стадию. Это, можно сказать, предварительная. Затем мы с Маной, одевшись и предупредив Саеко-оба-сан о том, что будем отсутствовать весь вечер, ушли в гости к моим родителям.
— Как вы узнали, что мы празднуем отъезд старика⁈ — с подозрением спросила нас Эна Кирью, открывшая дверь.
— Я услышал крики счастья, — не моргнув глазом соврал я, заходя в дом, — Здесь недалеко.
— И не мог дать нам чуть-чуть времени? — продолжала вредничать сестра, но тут была почти сбита с ног матерью, услышавшей мой голос. Кинулась, причем, Ацуко, вовсе не на грудь к сыну, а вовсе даже на его одноклассницу, правда, тоже на грудь. Но что поделать, если выше не достаешь?
Шум, гам, крики, претензии, тихо стоящий у дверного косяка Такао, испытывающий, как всегда, тонны испанского стыда за всех присутствующих. Нормальная домашняя атмосфера семьи Кирью. Слегка более отвязная, чем обычно — но это потому, что Горо Кирью, проживший какое-то время с родственниками (для их безопасности), накануне съехал.
И, разумеется, все усугубляется, когда я вываливаю на семью новости о пополнении. Причем, в качестве мелкой мести, начинаю речи именно о пополнении, без уточнения подробностей, что заставляет отца охнуть, а мать схватиться за живот не ожидавшей такого Маны, Эну издать какой-то лихой и утробный обезьяний клич, а Такао печально хрюкнуть в сок, как следует забрызгавшись. Затем, когда страсти почти обретут членораздельную речь, а ярко-красная Мана прекратит трястись и отпихиваться от щупающей её матери, я выложу на стол копию брачного договора. Что, конечно же, вызовет новый виток хаоса и эмоций.
Для чего я это делаю? Подготовка к вот этому моменту.
— Мы даже не знакомы с её родителями! — наконец, говорит вконец растерянный отец.
— Знакомы, — говорю я, — Смотрите в зеркало. Других нет.
Затем рассказываю довольно грустную историю. Разумеется, целиком и полностью выношу из неё моменты, что стало с Суичиро Огавазой, причины и подробности смерти Шираиши Айки (о которых узнавать пришлось с известным трудом). Следующий акт — все вцепляются в расстроенную Ману, меня пытается побить родная сестра (за то, что мы не говорили об этом три недели) и, следуя вполне логичному развитию событий, Мана Кирью остается в гостях в ультимативном порядке. Теперь всё внимание посвящено ей.
— Я скоро приду, — уведомляю Такао, как единственного, еще сохраняющего адекватное восприятие реальности, и ухожу.
Мой путь лежит в Сенко-гуми, штаб-квартиру клана якудза, держащего под собой Аракаву. Сегодня мне удается стать свидетелем интересного зрелища — большинство членов клана смотрят американский футбол, азартно болея за какую-то команду, а их оябун, мой дед по совместительству, заложив руки за спину, скучает, любуясь на крохотный пруд с энгавы. Наверное, поэтому он мне и обрадовался сильнее обычного.
— Акира, — позвав в свою комнату, тепло улыбнулся Хиро Конго, — Как ты? Как семья? Был у них?
— Только что оттуда, — кивнул я, — Представил им мою жену…
Семидесятилетний японец выпучил глаза, подавившись кашлем.
— … у меня к тебе сегодня серьезный вопрос, дед, — не мешая человеку кашлять, продолжил я, выполнив поклон-просьбу от младшего к старшего, — Нужна твоя мудрость и твой опыт.
— Ты меня пугаешь, внучок… — прохрипел продолжающий кашлять старик, — … что ты такого задумал… кхе… что аж кланяешься?
— Я убью одного человека, джи-сан. Но нужно сделать это так, чтобы его смерть принесла максимальную пользу. Поэтому мне нужен твой совет. Это нужно сделать правильно.
— Хочешь отомстить за мать… своей жены? — справившись с собой, блеснул проницательностью оябун. Правда, минут через пять, вылив в себя весь чай.
— Не в этот раз, — качнул я головой.
Мы помолчали. Недолго, минуты три, как два приличных серьезных человека. Хиро нужно было вернуться в «режим оябуна», всё-таки, я к такому человеку пришёл за советом, а мне просто еще раз обдумать — правильно ли я сделал, придя? По всему выходило, что да.
— Кого ты собираешься убить? — тихо и проникновенно спросил Конго. Его лицо перестало выражать эмоции, собравшись в хорошо знакомую мне маску босса мафии.
— Ирис Плаксу, главу альянса Джакко.
Домой мы вернулись хоть поздно, но вовремя — Асуми держалась из последних сил. Все это время хафу трудолюбиво разгоняла собственный эфир, который, от постоянного накопления, уже начал входить в резонанс с самим собой внутри её тела. Взяв его под управление, я, держащий в руках голову медитирующей девушки, сообщил Мане, что спать сегодня не буду, а затем полностью отдался процессу контроля над происходящим.
Эфир. В корне неверное слово. Местные, называя эту энергию Ки, более чем правы, причем, на фундаментальном уровне. Весь эфир, которым я когда-либо управлял, был, по сути, энергией душ, очищающихся в Великом Древе Иггдрассиль. Смешиваясь, лишаясь индивидуальности, эта энергия, овевающая миры, в первую очередь представлялась всем чем-то внешним. Она предпочитала концентрироваться в атмосфере, плохо взаимодействуя с твердыми материями или жидкостью, поэтому её и прозвали эфиром. Хотя, её настоящая суть, была именно той, что сейчас послушно течет внутри девичьего тела, управляемая моей волей.
Ки. Внутренняя энергия человека. Смесь его духовного начала и грубой энергии тела.
Я удерживал «фаршированную» собственной энергией девушку, уберегая её от травм и позволяя, ценой крайне неприятных ощущений, поднять пропускную способность тела… навсегда. Грубо говоря, Асуми сейчас тушилась в собственном соку, а я всю ночь исполнял роль чрезвычайно точного термометра, не позволявшего процессу стать вредоносным. По утро я начал вытягивать из неё эту энергию, которой вышло настолько много, что она преобразовалась в висящее посреди спортзала миниатюрное солнце, не теряющее ни грана энергии.
Такой весомый подарок грешно было бы упускать, но я был слишком уставшим и занятым, чтобы найти этому сокровищу достойное применение. Поэтому пришлось тратить его грубо и примитивно, переведя в заклинание укрепления тела. Его мне пришлось использовать на себе. Далеко не бесполезно, хоть и оскорбительно для моих умений…
Хиракаву вырубило сразу на выходе из медитации, а я поднялся с матов, удерживая её на руках, почти не чувствуя веса девушки. Магия сработала как надо. Плотность костей, мышц, кожи, всё поднялось приблизительно до уровня Горо Кирью. Хотя, тут же поправил я себя, ощутив последствия заклинания тоньше, поднимется. Не сразу, но за одну-две недели. Пока дает о себе знать лишь постэффект заклинания.
