Газлайтер. Том 16 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Береника завершает обмен своей добычи на таврские деньги, пристально следя за каждым этапом сделки, словно взвешивая каждую купюру в голове. Получив банкноты, она тут же приступает к закупкам. Одежда, инструменты, оружие — всё это исчезает с полок и оказывается в её повозках. Урсары торопливо загружают их доверху, почти до отказа, пытаясь уместить все приобретённые товары. Береника уезжает с явным чувством удовлетворения, довольная выгодной сделкой.

Перед отъездом она подходит ко мне, кивая в знак признательности:

— Хорошо, конунг Данила. Теперь понимаю, почему ты так настойчиво предлагаешь свои деньги. Я довольна обменом. Посмотрим, как пойдёт дальше.

Я лишь слегка киваю в ответ, сдерживая улыбку:

— Ты всегда можешь рассчитывать на честную сделку, Береника. Думаю, ты быстро убедишься в выгоде таврских купюр.

Она коротко хмыкает, и, пожав мне руку, уходит, а её повозки трогаются в путь, громыхая по каменным улицам.

Тем временем Светка и Настя берут в руки одну из купюр — на ней изображено моё лицо, номинал «100». Они с любопытством разглядывают её. Светка прищуривается и с лёгкой улыбкой поворачивается ко мне:

— Ты ведь на этом не остановишься, да?

Я усмехаюсь, пожимаю плечами и отвечаю, не скрывая амбиций:

— Ага, планирую убрать золотовалютную систему на всём Боевом материке и заменить её на Филиновскую денежную систему.

Светка бросает на меня недоумённый взгляд, но я продолжаю уже более серьёзным тоном:

— Тогда мне не придётся никого покорять силой. Денежная власть гораздо эффективнее. Управляя экономикой материка, я смогу влиять на куда большее, чем просто военными победами. Ну, может, придётся покорить пару упрямцев — для порядка.

Светка тихо смеётся, а Настя, кивая, понимает суть плана. Внедрение собственной валюты — это шаг, который даст мне контроль над всем материком без необходимости развязывать бесконечные войны. В долгосрочной перспективе власть через экономику окажется куда более надёжной и стабильной.

Настя вдруг передаёт мне сообщение по мыслеречи, и в её голосе звучит лёгкая тревога:

«Даня, я не хочу тебя обидеть. Но ты сам… справишься с такой сложной задачей?»

Её сомнения вполне обоснованы, но я лишь ухмыляюсь, отвечая с легкой игривостью:

«В корень глядишь, Настенька. Но не волнуйся, я уже подготовил почву. Мои люди разыскивают бывших финансовых директоров из Царского банка. Опытные специалисты скоро найдутся.»

Надеюсь, Алиса с Василисой справятся. Управление печатным станком — это не просто золотонесущая утка. Это огромная ответственность. Я прекрасно понимаю, что мне нужен не просто исполнитель, а профессионал высшего уровня, который сможет не только выпускать деньги, но и грамотно выстраивать денежно-кредитную политику Тавиринии, а в будущем и всего Боевого материка. Одна ошибка может стоить не только финансового краха, но и того влияния, которое я так тщательно выстраиваю. В мире, где золото правит, я планирую стать тем, кто управляет золотом.

Немного отдохнув, я наблюдаю, как тавры тренируются на площади. Рогачи отрабатывают боевые приёмы с поразительной точностью и силой. Их движения чёткие и мощные, каждый удар — будто молотом по наковальне. Настоящие воины! Молодцы. Даже ликаны, хотя их и больше, не могут с ними сравниться.

Таврам не хватало лишь умного координатора для захвата Боевого материка. Но им повезло встретиться со мной. Теперь у них есть не только сила, но и стратегия. Мысли о будущих победах начинают складываться в чёткую картину.

Кстати о недостатках тавров: вот ко мне подходит Булграмм и я уже знаю, что он скажет.

— Конунг Данила, — начинает воевода, скрещивая руки на груди. — Негоже тебе ходить без сопровождения. Я настаиваю, чтобы ты взял с собой хотя бы сотню верных тавров. Твоя безопасность — прежде всего.

Мои перепончатые пальцы! Опять двадцать пять. Я закатываю глаза. Ну когда-нибудь, и до него дойдет.

— Великогорыч., — говорю я спокойно. — Операция секретная. Сотня не сможет пройти так далеко и так незаметно, как пятеро.

— Как это «не сможет пройти», конунг? — хмурится он, его голос становится более настойчивым. — Сто тавров — это сила, перед которой все будут оступать! Как такое может не пригодиться?

— Великогорыч, ты смотришь на это с привычной точки зрения. Но здесь весь секрет в незаметности, — говорю я, специально выделяя это слово. — Мы не идём в бой, мы идём на разведку. Если нас заметят раньше времени, миссия провалится. Пятеро могут затеряться среди толпы и пройти незамеченными, а сотня — это сразу привлечение внимания, шумиха и ненужные вопросы.

Булграмм смотрит на меня так, будто я говорю на незнакомом ему языке, но после нескольких секунд раздумий он медленно кивает, признавая мою правоту, хотя и неохотно.

— Незаметность… — пробормотал он. — Это как у полевых мышей? Их часто невидно в поле.

Я ухмыльнулся:

— Именно, Великогорыч. Иногда сила — это умение не выделяться.

После небольшой передышки мы готовимся к выдвижению. Я и мои спутники облачаемся в местные наряды, чтобы не привлекать внимания. Средневековые плащи, капюшоны накинуты на головы. Настя и Светка скрывают свои личики под глубокими капюшонами, и даже Паленый, с его шрамами, прячет их под тенью своего плаща. Змейку, как всегда, не удалось уговорить надеть хотя бы что-то. Она рычала и сопротивлялась, не желая носить ничего, кроме своей чешуи, настоящая нудистка.

— Змейка, ну пожалуйста! — вздыхает Светка, потирая лоб. — Это всего лишь плащ. Мы все в них. Ты же не хочешь выделяться?

Настя добавляет с более мягкой интонацией:

— С ним будет удобнее. Ты же не хочешь, чтобы на нас обращали лишнее внимание, верно?

Но Змейка хищно прищуривает глаза и рычит, словно тигрица, готовая к бою:

— Рыч-ха! Не буду-у-у, фака! Оно жжжжмёт, фака! Зззачем тррряпка, когда я сильнее вас всех, фака? — Она делает пробный выпад рукой, показывая медные когти, словно это всё объясняет.

Я, наблюдая за этим «театром», понимаю, что мягкие уговоры тут не работают. Пора переходить к более хитрым мерам. Спокойно, без суеты, я достаю из своей сумки пирожок с печенью, который прихватил специально для такого случая, и подхожу к Змейке.

— Эй, Змейка, — говорю я, держа пирожок перед её носом, от которого тут же доносятся тонкие ароматы. — Как насчёт этого?

Её глаза тут же загораются, как у голодного зверя, а ноздри начинают втягивать запах. Она резко перестаёт рычать и прищуривается, словно сомневаясь:

— Мазка? — спрашивает она с интересом, облизывая губы.

— Пирожок с печенью, — отвечаю я с ухмылкой. — Только для тех, кто носит плащи.

Змейка хмыкает, но соблазн слишком велик. Она ещё раз рычит для вида, но затем хватается за плащ, натягивая его на себя с видимой неохотой, будто соглашается лишь ради еды.

— Фака… Зза пирррожок мазаки, — ворчит она, но уже без прежней агрессии.

Я протягиваю ей вкусняшку, и она мгновенно откусывает его у меня с руки, не отводя глаз от моего лица, словно давая понять, что сделка заключена исключительно на её условиях.

Настя и Светка с облегчением вздыхают, а я смеюсь про себя. Змейка — свирепая воительница, но даже она не может устоять перед хорошей едой. Пирожки, кстати, испекла Катя. Сестра захотела порадовать меня и дать вкусняшку в дорогу. Очень мило. И очень круто. Так классно иметь семью!

Выдвигаемся. Змейка, как обычно, отказалась сидеть в седле. Она бежит за шестилапками, словно хищник, грациозно преодолевая каждый шаг. Только когда устает, взбирается сзади на моё седло, обнимает меня своими чешуйчатыми руками и отдыхает, продолжая наблюдать за всем вокруг, как вечно настороженный зверь.

— Конспирация пошла к демонам, — бросает Паленый, наблюдая за тем, как Змейка носится за нами. — Плащ развевается на бегу, и все её горгонские телеса напоказ. А эти четыре руки вообще как флаг! Да и рычит она, факается на всё подряд. Ну просто воплощение скрытности, милорд!