— Э, стоять!
Можно было не обращать внимания и пройти дальше, но перед девчонками как-то неудобно. Сочтут, что я убежал. А я ведь и Танюху пригласил. Я остановился. Надо как-то разобраться по-быстрому и желательно без рукоприкладства. Точнее мощеприкладства.
Кнехт выпятил грудь. Он сделал знак девушкам, типа, «щас, обождите» и уверенно направился ко мне. Танька смотрела на происходящее с недоумением. Настя с любопытством. Она-то знала о конфликте между мной и карповой бандой.
Пока Кнехт приближался ко мне, с видом хозяина жизни, я опустил стопку книг на землю. Блин, они реально тяжеленые для меня. Понимая, что рыжий идет ко мне не доброго вечера пожелать, я подчерпнул Мощь. Совсем немного. Еще меньше. Чтобы, если что, никто и не понял бы, что я ее использую. Благо, для того чтобы зачерпнуть ее, мне не требуются никакие пассы руками.
— Че ты прошлый раз ляпнул, что мне там нравится? — начал Кнехт.
— Подсрачники?
У Кнехта вытянулось лицо. Наверное, он ожидал, что я испугаюсь, начну упрашивать его пощадить меня или попытаюсь убежать. Он приоткрыл рот, судорожно вздохнул:
— Кабзда тебе, мамзель.
Тут я понял, почему в городе они с толстым даже не попытались задеть нас. Со мной был Кир, а его эта братия боялась. Сейчас же, Кнехт не видел во мне опасности, и решил поквитаться. Заодно покрасовавшись перед дамами, видимо так он это понимал.
Я ударил его. Нет, не той рукой, где пальцы жгли искры Мощи, другой — левой. Просто так, для острастки. Удар вышел так себе. Даже не удар, а так, тычок кулаком в лицо. Кнехт отшатнулся, побагровел от гнева, сжал кулаки. Его взгляд пылал яростью. Но на душевные терзания недомерка, обращать внимания было некогда. И чтобы не затягивать, я второй рукой ударил его в плечо. В голову побоялся.
Эффект превзошел все ожидания. Кнехт опрокинулся на землю. Девчонки завизжали. Он поспешил встать, но не успел. Я схватил его за грудки и замахнулся.
— Я тебе мозги выбью! — тихо процедил я.
Теперь во взгляде Кнехта плескались страх и непонимание. Он никак не мог взять в толк, каким образом доходяга, которого на вид плевком можно убить, уже второй раз роняет его. А ведь рыжий, не смотря на низкий рост — крепкий парень. О том, что я применяю Мощь он даже и не думал, наверное. Какая Мощь может быть у первокурсника, едва начавшего обучаться. И привычные ему движения руками я не делал.
Он принялся отползать от меня, прямо на заднице. Удерживать его я не стал. Он вскочил, дико оглянулся и не глядя на девчонок заспешил прочь. Его левая рука висела плетью.
Глава 9
Ко мне тут же подскочила Танька:
— Ты что, бешенный? Зачем ты Антона ударил, он ведь просто поговорить подошел!
Ее глаза сверкали, лицо покраснело, она вся кипела от возмущения.
— Ты ведь ничего не слышала, что он говорил, — попытался возразить я.
— И что, теперь за слова бить? Еще приглашал меня куда-то, неадекват. Да никуда я с тобой не пойду, псих! Что, теперь меня ударишь?
Подошла Настя. На меня она смотрела уже с любопытством, тоже не ожидала такой прыти от «дрища».
— Не шуми, Танюш, — спокойно сказала она. — Кнехт, он иногда за языком не следит.
— Не защищай этого психованного!
— Да, да, лучше Антошку, резиновую калошку защищать, — скаламбурил я.
— Придурок!
Тут я немного психанул. Я торопился, это раз. Кнехт, не следил за языком — два. Эта набитая дура с кучеряшками, не разобравшись в ситуации, накинулась на меня — три. А еще мне полночи писать треклятый реферат. А завтра вставать в шесть. Накипело, в общем.
— Знаешь, пошла ты, тупица слепошарая! И пригласил я тебя, потому что все остальные отказались, только ты самая страшная осталась!
Она прожгла меня презрительным взглядом, развернулась и ушла. Настя посмотрела на меня, как на идиота. Я себя чувствовал так же.
— Ну, пока, — сказала Настя, поспешив за Танькой.
Я выругался про себя, подхватил книги и почти побежал к учебному корпусу.
* * *
Хвала всем богам во всех вселенных, Яков Вениаминович дождался меня.
— А, это ты, физкультурник, — приветствовал он.
Он провел меня в компьютерный класс. Вручил ключ.
— Закончишь, оставишь ключ сторожу, он тебя и выпустит.
Оставшись в одиночестве, я взялся за работу. Сначала пришлось перелопатить все книги и журналы. Особое внимание я уделил тем, что числились за авторством Савельева П. С. Потом составил план. Решил, что связь с помощью жестов мало заинтересует преподавателя, поэтому просто упомянул ее, сосредоточив свои усилия на радиосвязи и цифровой.
Когда я закончил, часы показывали половину двенадцатого ночи. Можно сказать, засветло управился. Дико хотелось есть, с этим никому ненужным рефератом, я ведь ужин пропустил. Болела голова, слипались глаза. Может, надо было что-нибудь ляпнуть Савельеву на лекции? Пускай бы выглядело глупо, и опять надо мной все бы посмеялись, но, возможно, не пришлось бы сидеть до ночи здесь. Пускай, я как, хм, пользователь, но что-то да понимаю в СМД. Они ведь просто аналог БСБМ. Надо будет подумать над этим.
Я распечатал реферат. Чем скрепить листы не нашел. Да и черт с ними. Собрался и двинул на выход. Сторож, мужик с заспанными глазами, выпустил меня из корпуса. Мне показалось, что он вздохнул с облегчением. Теперь никто не помешает ему нести тяжелую ночную вахту, лежа на боку.
В темноте все окружающее выглядело иначе, чем при дневном свете. Я даже слегка растерялся. Но сориентировался и зашагал к жилому блоку. На пути к стадиону, стояла крытая беседка, в окружении разросшихся кустов. Оттуда доносились голоса. Кто-то из студентов, нарушая внутренний режим, выбрался на ночные посиделки.
Я не хотел ни с кем сталкиваться и свернул, чтобы обойти беседку с глухой стороны. Идти я старался тихо.
— Непонятный он какой-то, дрищ дрищом, а вдарил, я маму потерял.
О, да это же Кнехт. И кому он тут жалуется на меня?
— Чего ты вообще к нему полез? — раздался голос Карпяна. — Теперь из-за твоей руки все может сорваться.
— Нее, она уже отошла, почти. Просто убалтывал, ту светленькую, в кафешке посидеть, ну решил так припугнуть лошару, по-приколу.
— Ну и кто тут лошара! — раздался гулкий смех.
О, и третий здесь, толстяк Лучанский, он же Лазарев.
— Кнехт, ты дебил? Какая кафешка! Скоро все будет, как мы задумывали.
— Да она случайно подошла, я с Настькой балагурил, узнавал где, да с кем она в воскресенье будет.
— Узнал?
— Ага, с этим очканоидом, соседом дрища.
— Хреново. Но думаю, это нам не помешает. И все, прощай родные палестины.
Ого, да Карпов у нас интеллектуал. Хотя, понимает ли он смысл слова «палестины» в этом контексте?
— До полуночи успеть надо, да? Может, я успею с этой светленькой телочкой заморочиться?
— Кнехт, мля, ты реально тупень, нам еще до Сетуневки пилить.
— Знаешь, Карпян. Обидно мне, эта сволочь мне дважды всек! Он и к этой шмаре яйца подкатывал, тоже звал на металлюг посмотреть? А мы его так, отпустим, за здорово живешь.
— Нам пока нельзя отсвечивать.
— А потом ничего и не выйдет. Он, кстати, знаешь куда шел.
— Ну, куда?
— В учебный корпус, с книжками.
— Савельев поднапряг?
— Так он же, выходит, сейчас там сидит. Давай напоследок, дверью, типа, хлопнем.
— Ага, — загудел Лучанский. — А меня козел четырехглазый чуть не придушил, это не считается да?
— Алле, господа, придите в себя. У нас тут такое на кону, а вы о чем?
— О справедливости.
Ничего себе представления у них о справедливости!
— Короче, пойдем, дрища подождем с часок, если он еще не умотал оттуда. А с очкариком не знаю, он и мне врезал. Потом посмотрим, может быть, судьба еще сведет.
Все трое вышли из беседки и направились к учебному корпусу. Давайте, давайте, ребятки, удачи вам там. О чем говорили эти придурошные, я понятия не имел. Но зато выяснил, что отомстить нам с Киром им очень хочется.
