Фаворит (СИ) - Техномак Влад

Глядя на эту невероятно красивую девушку я четко осознал. Она лжет. Её тело давно превратилось в эту текучую субстанцию, слилось с её личность. От человеческого тела Элейн, Джулиана и Ксандра давно ничего не осталось. Но если Джулиан и Ксандр поглотили меньше этой субстанции, их превращение шло неспешно и контролируемо, то Элейн, оставшаяся в корабле — стала его частью давно. И сущность передо мной — осколок некогда цельной личности, пытающийся зацепится за остатки человечности за счет своей невероятной силы воли.

Ксандр наше способ перестать быть сущностью Уюн, сбежав в тело механоида. При этом он с помощью Элейн оставил себе возможности Конструктора. Что же касается Джулиана — он жаден до власти и эта сущность дала ему если не бессмертие, то долгий срок жизни и нечеловеческие возможности. И он не будет отказываться от этой великолепной возможности. И его совершенно не волнует что за этим может последовать геноцид человечества.

Элейн оказалась права. Эйн влияет на меня. И это он позволил осознать ложь, масштабы и сущность древней расы, стремящейся уничтожить все живое.

— Экелз?

— Прости. Задумался над твоими словами, — я с трудом вылез из тяжелых раздумий.

— Ты осознал что-то важное, — констатировала она с легкой полуулыбкой.

— С чего ты взяла?

— Я очень хорошо читаю людей.

— История Юма про чип — правда или нет?

— Это не ложь в полной мере, но и не чистая правда. Он получает только ту информацию, которую мы хотим ему дать в том свете, в котором мы хотим. И до некоторых вещей в моменте вашего общения он не дорос. Но когда его забрал Джулиан — многое изменилось. И Юм сейчас получил намного больше информации. Вкусное мясо?

— Да. Спасибо.

Дальше я ел молча. Элейн пила или дела натуральный вид, что пила чай, а потом продолжила заниматься делами.

Когда же я доел, поднос так же был отнесен в её ящик.

— Пойдем покажу то, что мало кто видел, — заговорщицки сказала она. — Но для начала тебе бы переодеться.

Я так и не уследил откуда она достала комплект термобелья и зимний защитный комбинезон со шлемом с прозрачным взором.

— Но здесь же тепло.

— Это пока.

— А как на счет душа?

— Потом.

Вздохнув, я без смущения снял с себя костюм для погружения в капсулу, надел сначала нижнее белье, потом термуху и защитный комбинезон. Элейн в это время не смотрела на меня, хотя не исключено, что у неё тоже есть обзор триста шестьдесят или другие органы чувств, помимо зрения.

— Идем.

Мы встал. Стол и кресло автоматически ушли под пол, оставляя за собой пустоту в этом огромном помещении.

— Слова Иерофанта о К-Тераксе правда? — Вспомнил я.

— Я не могу сказать точно. Информацию о нем во мне, если можно так сказать, удалили после нахождения в храме на Кагоре. Но Иерофант старый интриган. Логично что он может что-то знать, чего «не знаю» я.

— А его слова о жадности до власти — правда?

— Мой брат всегда был амбициозным. Но сейчас сложно сказать про то, жаден он или нет. Жадность — человеческая черта. А мы не люди и тебе стоит хорошенько это запомнить и записать в подкорке твоей головушки.

Под разговор мы дошли до стены. Я ожидал что откроется проем или спадет голограмма. Но то, что произошло, заставила меня покрыться липким потом.

Пространство будто исказилось, отворяя проход, за которым открылся вид нечеловеческого сооружения. Внутри пространства было заполненно аномалиями. Свет исходил непонятно откуда, открывая пустоту, в которой проворачивались многомерные кубы, напрочь ломающие мое зрительное восприятие. А ещё от пространства веяло чуждостью. Настолько сильной, что я парализовано замер, не в силах сделать шаг. А если сделаю — оно меня… сожрет.

— Нам потребовалось много мужества, чтобы войти сюда. До сих пор не понимаю, зачем я тогда настаивала и затаскивала их. Любопытство страшная вещь, убивающая доводы разума. Вошли трое. Вышли двое. Если бы кто-то только остановил меня тогда.

Её голос, наполненный горечью, доносился до меня словно из-под воды. Сглотнув густую слюну я спросил:

— Зачем мы здесь?

Спросил, но сам знал ответ. Артефакт Уюн, добытый мной там, в Храме на Алессуа. Он должен был стать частью Элейн и вот этот момент настал.

— Приказ системы, противиться которому я не могу. Ты волен как уйти, так и остаться и зайти, посмотреть.

— Просто так уйти? И ничего не будет.

— Верно. Твоё присутствие здесь всего лишь моя прихоть.

Искренне хотелось сделать шаг назад. А потом ещё один. И ещё. Развернуться и бежать далеко и надолго из этого проклятого места. Залезть в тело механоида, перенести сознание в него, плюнув на все свои страхи и принципы.

Я посмотрел на Элейн. Её синие глаза выглядели печальными и такими… одинокими. Я знал, что пожалею неоднократно. Знал, что сейчас подвергаю себя невероятному риску и пути назад не будет.

— Ладно, идем. И будем надеяться что я не пожелаю.

Это был самый тяжелый шаг в моей жизни. Шаг в пустоту, во тьму и в пугающую своей опасностью неизвестность. И я его сделал. А следующий не смог. Тело парализовало так, что я даже двинуть его не мог. Я все понимал, осознавал как двигаться, но не мог. И это взбесило.

Элейн зашла следом и пространство вокруг изменилось. Мы будто стояли посреди космоса, необъятного, недостижимого. Окажись я до проекта в таком пространстве — запаниковал. Но ещё свежи чувства тела механоида, когда я висел в космосе в одиночестве и мне это не мешало потом самому спуститься на планету. Однако чувство чуждости пространства не покидало, как и то, что меня хотят поглотить.

Секунду назад мы стояли, а теперь лежали на право боку. Я смотрел в синие глаза Элейн, полные печали, и пытался осмыслить происходящее.

— Джулиан первый коснулся сущности Уюн. Она его изменила раньше, чем мы поняли что к чему. Не знаю, о чём он думал в момент, когда кидал меня в церебратор и обрекал на муки медленного поглощения. Помню его глаза. Холодные. Нечеловеческие, залитые серебром. Ксандр тогда попытался меня вытащить, но мощным ударом был отброшен, а затем в него посадили Конструкт. И после этого они вышли из корабля. Ждать смысла не было. Процесс поглощения церебратора был медленный и болезненный.

В этот момент резко стало холодно, а вокруг Элейн завихрилась та самая жидкость, из которой состояла девушка. Жидкость, от вида которой мою человеческую сущность бросала в дрожь.

— Сотни часов медленного поглощения и одиночества. И годы, на то чтобы вернуться в человеческое общество, пусть даже под видом уродливой сестры императора. Я снова вспоминаю о том, как молилась и ждала, что Джулиан и Ксандр вернуться за мной. Но они не вернулись. Ни тогда, ни следующие четыре поглощения.

Элейн тихо говорила, а жидкость медленно, гипнотизирующе, начинала поглощать её. Элейн протянула руку и я нашел в себе силы взять её. Так мы и продолжили лежать, держась за руки.

— Простые люди не могут здесь находится. Самерхольд-младший из-за своей способности чувствовать единственный из людей и механоидов, кто подозревает и чувствует часть моей сущности и то одиночество, что сковывает меня. Но он не сможет здесь находится. Не выдержит. Сойдет с ума, как те четверо, что подошли с нами к проходу. Но не ты. Спасибо, что ты пришел со мной.

Отвечать было… тяжело. Я одновременно слушал и боролся с подступающей паникой от нечеловеческой сущности. Сколько часов мы так пролежали, я не знаю. Я молчал. Элейн тоже. Только сильнее сжимала мою руку каждый раз, когда жидкость проносилась перед глазами.

А затем я увидел ЭТО. Сияющий изумрудным цветом кристалл неправильной формы с многочисленными мелкими гранями, размером с мяч. Жидкость принесла его и вонзила в спину Элейн. Девушка выгнулась и закричала криком, полным отчаяния и боли. И всё, что я мог в этот момент, не отводить взгляд и держать её за руку. А затем все закончилось. Она затихла. Красивое человеческое лицо медленно стало возвращаться в форму композитной маски. И когда наши взгляды снова встретились, глаза были полны чуждости и холода. Она изменилась. И её фраза-предупреждение, про то, чтобы при изменении поведения я ей не доверял, заиграла новыми красками.