Вернуть Дворянство 7 (СИ) - Крам Дмитрий

Глава 8

Ма Ри На уже была беременна, это я сразу почувствовал, как только вошел в дом. На это дело у меня выработался особый слух.

— Поздравляю, — сразу же объявил я.

Пару секунд они все недоуменно переглядывались, а потом дошло, и на Ма Ри Ну обрушился шквал торжествующих воплей. Она общей радости не разделяла, сидела как подушкой пришибленная. Лишь когда Мальта пощелкала пальцами у той перед лицом и сказала: «Сделай мужчинам чаю», Ма Ри На опомнилась, и заторможенно кивнув, расцвела рассеянной улыбкой, совершенно механически сделала требуемое и уселась у окна.

Мы вышли на веранду.

— Как тебе Ма Ри На, не шалит? — спросил я.

— Нет, — улыбнулся Доджон. — Удивительно, но моя работоспособность высока как никогда. Я даже физическими нагрузками занялся и в первые в жизни увидел от них эффект.

— То ли еще будет, брат, — улыбнулся я.

А Доджон замер, вглядываясь в моё лицо.

— Ты же видел Настю Романову, что про нее скажешь?

— Эм… симпатичная, наверно. Не знаю.

— Узнаешь. Если вы, конечно, не против.

— Я не против, но с Мальтой стоит обсудить.

— А с Ма Ри Ной?

Он лишь отмахнулся.

Двойная свадьба Романовых прошла как закрытое мероприятие. Строго готический декор. А в СМИ «утекли» кадры тайной сьёмки, на которых всё случившееся напоминало мрачный ритуал. Реноме опасности Романовых нужно было не только поддерживать, но и развивать до тех пор, пока к императору уважаемые люди не придут с вопросом: «А чего это зятёк твой с этими порождениями тьмы якшается?». Вот это и будет отсечкой, на которой стоит остановиться. Значит, на самом верху поверили и укоренили у себя в умах эту мысль, значит, все остальные и подавно.

Пока четыре беременные женщины пофыркивали друг на друга, курсируя по дому и передвигая друг за другом чашки, я выполнял долг главы рода.

Неждана и Дарина рубились на «камень, ножницы, бумага» до двух побед. Счет был уже десять одиннадцать в пользу Нежданы. И вот наконец, она выбросила ножницы, а сестра бумагу.

— Поздравляю! — сказал я и потащил победительницу в спальню.

На столе лежали материалы миссии. Очень важная задача требовала тщательной подготовки. Шесть беременных женщин окружили разложенные бумаги как хищники раненое травоядное.

— Книга рода? — спросил я.

— Есть! — положила на нее руку Джи-А.

— Актуальный реестр дворян?

— Есть!

— Список российских имён?

— Есть.

— Начинаем! — объявил я. — Отсюда никто не выйдет, пока мы не определимся.

— Я уже есть хочу, — сказала Ева.

— И я.

— И я.

— И я.

— И я.

— И я.

— Тогда нам нужно поторопиться, — сказал я, уже не так уверенный в своей безопасности.

В честь дядьки, прадеда, прапрадеда и мамы назвал четверых детей. Остальных отдал на откуп матерям. Получился Клим, Добрыня, Деметриус, Мира, Ксюша, Зоряна и внезапно Соён. Такое вот самое банальное корейское женское имя. Я пытался спорить, но шесть женщин собираются в одного десептикона и ничего ты с этим не сделаешь. Как неодаренный не одолеет торнадо, что вобрало в себя шесть вихрей.

Годы полетели быстро. Детишки пошли один за одним.

Не буду скрывать, на первом глаза заблестели. Но там свет ярко светил, да и соринка попасть могла.

Более того, Минхе пришло письмо от целителя Хо Юри, с просьбой о зачатии ребенка крови Благих. Она надеялась, что её лекарские способности и наши родовые сыграют. Об этом мне сообщила Джи-А. На совете семьи решили, что такая своеобразная капсула рода на сомообеспечении не помешает. А когда ребенок ребенок вырастет и если захочет стать частью клана, то так тому и быть. Ну мне не жалко, как бы. Две недели с Хо Юри прошли замечательно. Никогда бы не подумал, что строгая и скромная лекарка на самом деле та ещё оторва в постели, ну и гибкость у нее, моё почтение.

В других сферах то же всё было хорошо. Сеть школ росла. Появился сайт. Пошли первые записи кросс-турниров.

В подземном комплексе с помощью Романова был почти готов опытный образец. Правда, провидца все же пришлось там запереть, чтобы он начал выть от тоски по семье и сводимый с ума ученными и их изощренными угрозами, наконец, оформил прорыв в даре.

Сложная и дорогая конструкция заставила нас шагнуть за пределы привычных инженерных рамок. Псевдоскелет и всевдомускулы из новых полимеров позволяли достичь неведомой раньше гибкости и маневренности шагачей. Оставалась проблема с теплоотводом. Все же сокращение псевдоволокон излучало немало тепла. Тогда решили идти по двум веткам для одаренных и для неодаренных. Первым и не нужно это охлаждение, сами охладятся, особенно, если ветряной или ледяной табур. А вот неодаренные будут терпеть на себе еще несколько лет, пока не подберут новое соединение. Разработка шла дальше. Откладывать эксперементы над людьми было больше нельзя. И вот тут вставал вопрос этики.

Кто будет первыми подопытными?

Конечно, хотели сами ученные. Да и я, как человек с повышенной выживаемостью тоже горел желанием. Но нельзя. На нас ответственность.

В ход пошли приговоренные к смертной казни. В этом мире есть «прошение об искуплении». Вполне официальная форма заявления, в которой заключенный вверяет себя и свою жизнь в руки государству. Их в своё время отправляли на первые урановые разработки, медицинские открытие проложены по их телам. Так что и мы решили воспользоваться этими же людьми.

Электрическая центральная нервная система по сути являлась дубликатом с человеческой, но без своего центра, что позволяло их синхронизировать.

Первые же тесты показали несостоятельность этого подхода.

При попытке подключения человек под кодовым именем Первак схватился за голову и начал орать. Образец «Голиаф 0» стал метаться по бронированному ангару, а затем они синхронизировались, и стали биться в судорогах, умерев одновременно.

Начался перебор факторов. Было не ясно, что именно пошло не так. Женщина так же погибла. Затем все же создали центральный нервный узел, аналог мозга, наметились проблески и случился первый контакт.

Восемнадцатилетний Митяй навсегда вошел в историю. Он первый, кто после месяца коммы смог все же состыковаться с псевдоплотью шагача. Нейроинтерфейс работал. Руки и ноги у них подергивались одинаково. А когда парень перед смертью открыл совершенно пустой взгляд, меня до дрожи пробрал наполненный жизнью взгляд глазных камер «Голиафа-23».

В ночь после этого я сам баюкал детей, пытаясь выгнать из памяти эти кадры, заменить их лицами сонных малышей.

В ходе экспериментов мы уперлись в стену. Стало совершенно очевидно, что сформировавшаяся психика не способна контактировать с нейроинтерфейсом. Может, через тысячу попыток, мы бы нашли какую-то чистую душу, но чтобы к тому моменту осталось от наших душ?

Нужно было что-то менять, ведь экспериментировать над детьми я не собирался.

И тогда мы насели на Романова, который сказал, что нужно собрать совет инвесторов, но только с острова, чтобы обсудить этот вопрос, ровно через сорок три часа.

Привыкшие к его очень фрагментарному виденью, и вместе с тем верному, мы лишь пожали плечами. Я разослал приглашение тем, кто был на острове.

Сунг Кан недавно отметил свой тринадцатый день рождения. Будучи уником он с оптимизмом смотрел на будущее. Да его пластиковый табур единственный в мире. С одной стороны, сложно быть первопроходцем, общие принципы владения даром не всегда работали. С другой, чтобы он не сделал, все равно будет первым. И потенциал безграничен.

Парень уже научился неплохо прятаться благодаря своим способностям. Вокруг там много пластика, что на его фоне очень удобно затеряться, превратившись во что угодно из окружения.

— Эй, — сестра положила ему руку на макушку.