Князь Благовещенский (СИ) - Останин Виталий Сергеевич

И, не давая ему опомниться, сунул в руки ключи от машины.

— Спасибо, выручил! С меня причитается. — это я ему уже через плечо бросил.

Выкрутился! Время потратил, чуть на конфликт ведомств не нарвался, но выкрутился! Поосторожнее нужно быть, Игорь Сергеевич. Титул боярина тут барства чиновничьего не предполагает.

— К Федору Георгиевичу? — еще один жандарм, дежурный, опередил меня с вопросом. Выскочил из боковой двери, едва я только к лестнице подошел. — У него совещание, но вы...

— Ты, мил друг, вперед ступай, да доложи, а я за тобой пойду. — не дал я ему закончить и даже уместно ввернув дядь Ваниного "мил друга". — Нехорошо будет, если я посреди важного собрания ворвусь.

Собственное положение в местном обществе мне решительно нравилось! Второй жандарм тут же нашел для меня провожатого, и я, следуя за этим живым навигатором, быстро добрался до кабинета начальства. Выждал полминуты, пока обо мне доложат, и вошел внутрь. Заодно и фамилию с должностью жандарма выяснил: Фочин, генерал-аншеф от жандармерии.

У Федора Георгиевича оказался классический такой кабинет управленца-силовика. Универсальный, наверное, в каждом из миров, сколько бы их ни было. В нем имелся длинный стол для совещаний у одной стены, поодаль — рабочее место с компьютером, зеленой лампой и стопкой бумаги, а на стенах висели, уравновешивая друг друга, флаг княжества, портрет Николая Олеговича и иконка с горящей под ней свечой. Верный сын православной церкви даже красный угол на работе организовал!

Владелец кабинета, сидевший во главе совещательного стола, при моем появлении привстал и поздоровался. Следом за ним, скрипнув стульями, поднялись еще трое полицейских. Руководители направлений, ни дать, ни взять! Все мордатые, но не хряки домашние, как у меня на родине, а будто лесные секачи. Грузные, но не толстые. На бывших борцов-вольников в тяжелом весе похожи.

— Доброе всем утро! — жизнерадостно возвестил я. Пожал руку начальству, кивнул всем остальным. Уселся на свободный стул и спросил: — Ничего, если я присоединюсь? Одно же дело делаем.

Последнюю фразу я произнес с нажимом. И со значением глянул на Федора Георгиевича. Тот понимающе кивнул и буркнул:

— Располагайтесь.

Я собирался самым наглым образом влезть в расследование убийства маньчжурского посла. Выяснить все, что известно главному полицейскому и его людям. Использовать, так сказать, служебное положение в личных целях. И по счастью, попал прямо на совещание по данному вопросу. Хотя вряд ли это везение. Если прикинуть, то ничего более важного у жандармов просто быть не могло!

— Коллеги уже отчитались о ходе расследования убийства посла Чжень Ю. Ничего нового, коротко говоря. Отрабатываем след триады, но косоглазые после вчерашнего залегли на дно и найти кого бы то ни было, стало весьма непросто. Сами же знаете, Игорь Сергеевич, как встает диаспора, когда кого-то из них ищут.

Я кивнул, знаю, мол. И в самом деле знал. Не уверен, что в моем Благовещенске были представители триады, но абсолютно убежден, что все китайцы встали бы стеной, укрывая своего соотечественника. Их сплоченности в минуту опасности русским остается только завидовать.

— Есть одна зацепка. — подал голос один из замов начальника. Голос у него был хриплым, про такой еще говорят — прокуренный. — Один из моих людей может знать, где лежка у триады.

— Так чего мы еще не там? — ощутив азарт охотничьего пса, вскинулся я.

Жандарм замялся. Он уже явно сожалел, что открыл рот при начальстве, но дороги назад не было.

— Не уговорили еще. — вытолкнул он фразу. С таким видом, будто избавился от завтрака.

— Чего? Кого не уговорили?

Жандармы переглянулись. Все четверо, даже начальник управы! И на меня не смотрели, словно я исчез в одночасье. Вопрос внутренней кухни, к бабке не ходи! Какие-то сложности, выносить которые на суд посторонних было совсем не с руки. Но обстоятельства перевесили тяжесть круговой корпоративной поруки.

— Самойлова. — как старший ответил за всех Федор Георгиевич. — Вячеслава Антоновича сын.

Таким тоном, будто мне сразу должно было все сделаться понятно. То есть, кое-что я понял: некий подчиненный Фочина — Самойлов — был норовистым и своенравным сукиным сыном. И сыном местной шишки, раз его закидоны терпели.

— Того Самойлова? — сыграв понимание, спросил я.

Четверо жандармов синхронно кивнули. Того, мол, самого. Кого же еще!

Важно покачав головой, что на языке жестов чиновничьего сословия означало примерно "как же, как же, его я помню!", задал следующий вопрос:

— И что же с ним не так? Почему его нужно уговаривать нужно?

Слава русскому языку, самому, на мой взгляд, могучему инструменту на земле в области намеков и недоговорок. Умеющий и пользоваться может часами вести разговор на тему, в которой не смыслит ничего. Да и потом — мог обер-секретарь о чем-то запамятовать? Мог! Без Самойловых, знаете ли, хватает информации!

Силовики вновь переглянулись. Для меня это было, как текстовые сообщения: "кто будет говорить?" и "что же ему теперь все рассказывать?". Когда обмен данным закончился, заговорил Фочин.

— Вы, должно быть, пропустили эту историю, Игорь Сергеевич. С Самойловыми. Там скандал на всю столицу гремел, но больше, конечно, в светской направленности. Пару лет назад.

— Похоже, пропустил. — пожал я плечами. Всем своим видом демонстрируя насколько неважны для заместителя князя светские сплетни. — Что там такое?

— Глеб Самойлов хотел девицу без дара и рода в семью ввести. Влюбился — мальчишка! Отец воспротивился — род-то их древний — и изгнал наследника из семьи. До тех пор, пока тот не образумится. Ну а сын в него — яблоко, как говорится, от яблоньки. Тоже упрямый. Женился на девице, отдельно жить стал. Да еще и в жандармерию бумаги подал — примите, мол, на службу следователем. Явно в пику отцу. Князь, неофициально, велел брать. Да я и сам рад был, если честно. Следователей недокомплект, а с даром, так и вовсе никого! Только дэберы, но те больше по части ломать, не разговаривать.

— Кто? — автоматически отреагировал я на неизвестное слово. И тут же обозвал себя последними словам. Наверняка ведь известный всем термин!

— Дружина быстрого реагирования. — без удивления моей неосведомленностью отозвался зам Фочина. — Мы между собой их дэберами зовем.

— А, эти! Так и что там с Самойловым дальше?

— А ничего. Служит уже два года. Точнее, служил. Как раз по международной теме работал, с триадой плотно общался. Я уже думал уже ему старшего следователя давать, как он сорвался и на задержании покрошил в фарш трех человек.

— В смысле?

Ничего себе у них мажоры развлекаются! Трех человек! Я вспомнил пробивающего рукой грудные клетки Мишико и подумал, что оборот "покрошил в фарш" вряд ли является образным преувеличением.

Фочин бросил взгляд на говорливого зама, едва заметно кивнул ему. Рассказывай, мол. Твой человек. Тот едва заметно вздохнул и заговорил фразами короткими и обрывистыми. И, кажется, злыми.

— Сорвался. Бывает такое у следователей. Баба там была и дитё новорожденное. На цепи. И этих — трое.

— Андрей Евгеньевич! — видя, что доклад заместителя выходит не совсем понятным, Фочин его одернул. — Извольте толком говорить!

— Виноват! — тут же собрался жандарм. Речь его тут же изменилась с человеческой на казенную и потекла гладкой речкой. — Следователь Самойлов вел дело о похищении людей с мирским даром. Два месяца назад, в ходе расследования, он вышел на след группы лиц, ответственных за это. Точнее сказать, на местную ячейку преступной организации, которая занимается похищением людей с даром, преимущественно женщин. Похищенных использовали...

Здесь жандарм на пару секунд замялся, стройный его канцелярит не мог подобрать верного слова. На помощь ему тут же пришел Фочин, буркнувший вполголоса:

— Как маток.

— С целью получения от них детей с даром, которых потом продавали в преступные сообщества по всему миру. — тут же закончил фразу заместитель. — Самойлов выехал на задержание самостоятельно, не уведомив о том руководство. Оказавшись на месте, где содержалась одна из похищенных и ее новорожденный ребенок, а также трое похитителей, он, по неустановленным причинам, устроил самосуд. А именно применив боярский дар со смертельным исходом для всех троих подозреваемых. После чего доставил женщину, находящуюся в бессознательном состоянии, вместе с ребенком в целительский центр "Лоза". А затем самостоятельно прибыл в управление, признался в намеренном убийстве подозреваемых и был задержан. С тех пор находится в камере и ждет суда. Никаких пояснений о происшествии не дает. На контакт не идет, ни с кем не общается. Дело-то мы закрыли, да и похищений больше не было, но вот...