— Как видите, эта штука, чем бы она ни была, имеет два ярко выраженных потока, сливающихся в центре. Один из потоков извергает эфирные возмущения ночью, а другой — днём, причём их полярность меняется сразу же после захода солнца и после его восхода. Возмущения в одном потоке соотносятся с активностью волколаков…
— … а второго — со спрайтами. — Френн задумчиво кусал губу. — Ясно-понятно. Интересно, как с этим связан демон, который управляет этими сворами Других?
— А, вы и про него знаете? — Князь с уважением посмотрел на инквизитора. — Это-то, господин Френн, и есть самое интересное. Понимаете, каждый день — на закате и на рассвете — верховная сущность отдающая команды спрайтам и волакам прибывает на Рогатую гору, входит в один из потоков и выходит из другого. Преображаясь в основных своих эфирных сигнатурах.
— Эм-м-м-м… — Глаза инквизитора полезли на лоб. — Это что: одна и та же тварь? Днём она Королева «снеговиков», а ночью — главный волколак?
— Да, совершенно верно. — Дикий удовлетворённо кивнул. — Приятно иметь с вами дело, господа. Я-то думал, что мне придётся объяснять дольше. Только почему же — одна и так же? Возможно и более простое объяснение: это просто два разных демона, связанные друг с другом таким образом, что они не могут существовать в нашем пространстве одновременно.
— Так-так-так… — Френн нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Синхронность, чётко заданные циклы, две зловредные сущности… Похоже, мы говорим о проклятии. И не простом, а созданном очень и очень сильным колдуном.
— Вы хорошо разбираетесь в порученном вам деле, господин инквизитор. И очень хорошо подкованы в теории. Да, судя по всему, тут задействовано проклятье — это факт. Только вот участие сильного колдуна вовсе не обязательно. Потому что… Господин Фигаро?
— Вы меня проверяете, князь? — Следователь непроизвольно хихикнул; он на мгновение вообразил, что перед ним сидит комиссар Пфуй, прикидывающий хватит ли способностей и ума у его подопечного дня какого-нибудь хитрозакрученного нового дела. — Да, вы правы: проклятье не обязательно подразумевает, что его автор — сильный колдун. И что он колдун в принципе. Известно много случаев, когда проклятия непроизвольно приводили в действие совершенно обычные люди. Например, нашествие Шкафных Бук на лондонской бирже тридцать лет назад спровоцировал средней руки клерк. Слишком много эмоций, концентрированная жадность и рафинированная подлость — всё это оседало, закручивалось в эфирные пружины, наливалось силой… Оставалось только бросить в сердцах нужное слово, что и произошло. Итог известен: пятьдесят с лишком трупов найденных в кладовках и туалетах, прежде чем кто-то додумался вызвать колдунов. Или менее известная история Чёрного Менестреля — слышали о таком?
— Слышал. — Князь коротко кивнул. — Да, Фигаро, вы совершенно правы: для проклятия не нужен колдун — только подходящие условия. Ну и давайте не будем забывать, что у нас тут, как бы, Дальняя Хлябь, и что любое проклятие, которое на Большой Земле оказалось бы проклятием второй-третьей категории, тут, у нас, автоматом превращается в проклятье шестой-девятой. Но здесь мы имеем дело с проклятием, чья мощность не укладывается в пределы стандартной шкалы. И которое, как следствие, нас очень, очень, очень интересует.
— И вы, конечно же, соблюдаете все предписания и ни в коем случае не покидаете Белый Лог, а потому не можете просто залезть на гору и посмотреть, что именно там творится?
— Ваша ирония понятна, господин Френн, но вы, всё же, не правы. Во-первых, я давным-давно не ссыльный, и вам это известно. И таких как я здесь очень много. Во-вторых, мы, разумеется, пытались подняться на Рогатую гору. Но это не закончилось ничем хорошим. Слава Небесам и Горнему Эфиру, обошлось без потерь, но второй раз я бы туда не полез.
— Вы были там лично? — В голосе инквизитора на мгновение мелькнула уважительная нотка. — Однако. И что остановило экс-шефа Оливковой Ветви?
— Мёртвая зона. — Коротко ответил князь. — Мощность эфирной воронки там такова, что никто из нас не мог сплести даже самый простой кинетик. Попросту говоря, колдовство между «рогов» горы не работает, и мы там беззащитны. Чего не скажешь о Других, которых там в достатке: ледяные спрайты, вендиго, Серые Мути… Мы не смогли установить аппаратуру. Бросили там, где она, очевидно, так и валяется в снегу, и дали такого дёру… Хотя, вот, рассказываю вам, и мне ни капельки не стыдно. Там было от чего бежать.
— И что же вы от нас хотите? — Фигаро вопросительно поднял бровь. — Чем я, средней руки колдунишка, или господин Френн — колдун первой пробы, разумеется, но вряд ли сильнее вас, князь — можем вам помочь? Чем мы будем отбиваться от той же Серой Мути? Сапогами?
— Вы — ничем, — Дикий хитро сощурился, — однако пара отрядов Краевых обходчиков да плюс личный спецназ господина Качки… Думаю, тут преимущество будет на вашей стороне.
— М-м-м-м… И с какой такой радости Качка пошлёт с нами свой личный спецназ? По доброте душевной?
— Сам Качка, конечно, помогать вам не станет. Но вот если его попросит шериф Сандрес…
— А с чего бы шерифу…
— А с того, — бесцеремонно перебил инквизитора князь, — что Сандрес представляет на Хляби не только закон, но ещё и интересы столичных воротил. Он — та точка, на которой балансирует хрупкое равновесие между Большой Землёй и нами. А дельцы с Большой Земли хотят чего? Правильно, чтобы волколаки со «снеговиками» сгинули к чертям и не мешали шахтёрам. А если Сандрес ещё и принесёт им на блюдечке Рогатую гору со всеми её ископаемыми сокровищами, все эти Фрюки, Брюки и прочие денежные мешки его взасос целовать будут, и отстанут от нас еще, минимум, лет на двадцать. Итого: вы предоставляете Сандерсу информацию о том, откуда берутся «снеговики» с волаками, Сандрес предоставляет вам помощь и всяческое содействие Качки, вы поднимаетесь на гору, забрасываете в сингулярность эфирного вихря наше оборудование, которое валяется там совсем рядом, мы получаем целую гору ценнейших научных данных и информацию о том, как уничтожить аномалию, ну а вы, судари, получаете в личное распоряжение армию частных детективов, которые перевернут всю Хлябь с ног на голову в поисках Луи де Фрикассо. Все в чистом зелёном плюсе, верно я говорю?
— Звучит страсть как привлекательно. — Фигаро задумчиво потёр подбородок. — И жуть как притянуто за уши. Ну где гарантии, что вам удастся вытянуть из аномалии вне категорий информацию о том, как её закрыть? И где гарантии, что эта ваша армия детективов отыщет Лудо?
— Гарантий, разумеется, никаких. — Князь согласно кивнул и развёл руками. — Но это лучшее, что мы с вами можем предложить друг другу. Если бы у вас был с собой волшебный телефонный аппарат с номером Луи де Фрикассо, вы бы сейчас тут не сидели. Плюсом, однако, является то, что Лудо, в целом, не от кого не прячется. Людей он не избегает, и всегда не прочь поболтать, так что найти его, вероятно, будет нелегко, однако не невозможно. Что же до «закрыть аномалию», могу вам сказать вот что: получи мы чёткий отпечаток эфирной сигнатуры этой хреновины, мы бы захлопнули её не распутывая само проклятие. Просто создадим обратный резонансный импульс, и эфирный вихрь погасит сам себя. А получить нужные данные можно только при помощи нашего оборудования. Альтернативы-то всё равно нет. И если вас беспокоит тот факт, что наш эксперимент провалится, то договоримся так: если наши машинки окажутся в аномалии — с любым конечным результатом — вы получите то, что я вам обещал, а именно — всех моих агентов занятых поиском Лудо из Локсли. Ну как, по рукам?
Инквизитор и следователь вопросительно переглянулись. И тут, наконец, в их головах прогремел раздражённый голос Артура-Зигфрида Медичи:
«Ну, телитесь, остолопы! Какая у нас, к дьяволам, альтернатива?! К тому же мне интересно взглянуть на эту дыру на вершине — где я ещё такое увижу?»
«Артур, вам когда-нибудь говорили, что вы — наглая циничная задница с ручкой?»
