— Это почему же, по-вашему, я буду отбиваться от демонов?
— А вы постоянно мутузите каких-нибудь Других, у вас судьба такая.
— Хм… Ладно, это сильный аргумент. Значит, говорите, «Рейхсваген»…
Тут неожиданно очнулся шофёр, доселе мирно валявшийся в своём углу. Он приоткрыл глаза, поднял палец и назидательно потряс им в воздухе.
— Только. Пятую. Модель! И только! С двигателем! Дизеля!
После чего опять потерял сознание.
Френн вздохнул.
— Вы понимаете, Фигаро… Даже не знаю, как вам сказать… Мне, конечно, не с чем сравнивать, но мне нравится вот эта таратайка. Она большая, тяжёлая, мощная. Я никогда не задумывался о покупке авто, верите, нет? Вот вообще никогда. В Столице, конечно, старался кататься на таксомоторах, но пробки, дым… Всё это создаёт ощущение какой-то мутной суеты. Ну ведь на самом деле же: проще взять «подвеску» и доехать с ветерком. А тут другое. Потенциал! Огромный аппарат, в котором ты чувствуешь себя неуязвимым.
— Вас бы в танкисты…
— Опять вы за своё… Кстати, а танк в принципе купить можно?
— ФРЕНН!
— Я понимаю, понимаю… И всё же?
— Можно, — встрял Артур, — только списанный. Их отправляют на учебные полигоны, но если есть деньги и связи, то всё возможно. Только куда вы на танке собрались?
— Господин Мерлин, у нас тут, вообще-то, посторонний.
— А, наплюйте. Он дрыхнет. Я ему дал успокоительного, так что не переживайте… И всё-таки: куда вы собрались на танке?
— Ну чего вы все прицепились, право слово?.. По грибы буду ездить.
— Остальные грибники будут против.
— А мне-то что? Я ж в танке.
— Хм… Ладно, бронебойный аргумент… Аккуратно, дерево!.. А, уже всё. Да, действительно, хорошая машина.
— Пушку бы на неё.
…Так, слово за слово, они пробирались по заснеженной дороге в сторону Кальдеры. Постепенно лес вокруг становился реже, дорога поднималась в гору, и вокруг стали появляться крутые каменные склоны, поросшие жиденьким цепляющимся за скалы кустарником.
Здесь жили и работали люди: на склонах, зачастую встроенные прямо в каменные стены, пыхтели трубами небольшие заводики, ползали по рельсам маленькие вагонетки с породой, дымили печи углежогов, а кое-где на маленьких голых уступах и вовсе ютились домишки: по пять, по десять изб, иногда и по двадцать, если позволял размер каменной площадки. И везде столбы с амулетами, вырезанные в камне Обережные Знаки, фигуры божков и мелких демонов заляпанные свечным воском, небольшие алтарчики с подношениями неведомым духам. Было видно, что людям в этих краях приходится жить рука об руку с тем Невыразимым и Другим, издревле обитавшим в здешних чащобах.
Следователю вспомнилась его родная деревушка, затерянная в северной глуши у берега моря, вспомнилась история Артура про «Проект Локсли», и Фигаро подумал, что Мерлин в чём-то прав: люди всегда как-то умудрялись находить с Другими существами если и не общий язык, то хотя бы некое хрупкое взаимопонимание, позволяющее вполне себе сносно сосуществовать. А вот с другими людьми такой номер, почему-то, не проходил: у жандармов работы ведь куда больше, чем у ДДД с инквизицией вместе взятых. На один случай смерти от Других воздействий приходилась добрая сотня самых обыкновенных убийств: по мести, по любви, из-за жадности, а то и банальнейшая бытовая мокруха — топором да соседа промеж глаз… Что уж там говорить о всяких войнах с революциями! Артур был прав, тысячу раз прав: нутро человеческое несло в себе куда больше гнили, чем самая голодная шишига в этих лесах… вот только что с этим поделаешь? Вон, колдуны из Белого лога тоже сунули в эти дела нос, и что получилось? Эх, подумал следователь, ну его всё к чёрту. Вот мы пытаемся покончить с Демоном — древним грехом Квадриптиха. Тоже ведь, если так подумать, глобальная задача — мир спасти! Не шутка! А вот Артур сам ищет (во всяком случае, искал) подобные проблемы на свою голову. Правда, он называет их «задачами», но потом эти «задачи» почему-то превращаются в жуткую головную боль для всех остальных. И для самого Мерлина иногда тоже. Но, вон, не унывает, подначивает Френна, а тот — кстати, небезуспешно — огрызается. Не-е-е-е-ет, для того чтобы прожить столько столетий и постоянно во всё встревать, нужно иметь очень особый склад ума. Мерлину всё интересно, он всюду суёт свой нос, и не всегда задумывается о последствиях. А ведь верно говорят: человек умирает, когда ему становится скучно жить. Тогда, верно, Артур и взаправду будет вечно коптить это небо…
И тут дорога неожиданно и как-то совсем без предупреждения изогнулась луком, рванула вверх, точно строптивый конь, и с размаху закончилась, упершись в широкую просторную площадку, на которой отдыхала от трудов праведных целая куча разнообразной техники: тягачи, вездеходы-пилорамы, трактора-буксиры, бурильные установки, фургоны, мотосани и прочее катающееся железо, названия которого следователь даже не знал. Тут же, рядом, раскинулся большой палаточный городок, где готовили на кострах еду, предлагали ночлег, горячительное и просто общение по душам. Фигаро заметил, что между палатками слоняется необычайно много шофёров и механиков (ему доводилось видеть автопарки, и следователь понимал, что такая большая стоянка не должна быть забита под завязку), а на самой площадке припарковано уж слишком много техники. Тут же он вспомнил, что по пути сюда они не встретили ни одного тягача или вездехода — вообще ни одной машины. Что-то здесь произошло, и дело явно было не в погоде.
Френн лихо запарковался между двух столбиков-ограничителей, и заглушил двигатели. По лицу инквизитора было видно, что ему страсть как не хочется покидать водительское кресло; уголки его губ опустились, а взгляд поблек.
К тягачу уже спешили трое: два медика в утеплённых белых робах с красными крестами и чемоданчиками, и низенький широкоплечий господин, из-за своего телосложения и комбинезона с меховой опушкой казавшийся квадратным. Видимо, тягач ждали, но медики? Это, опять-таки, было странно.
Быстро привели шофёра в чувство при помощи нашатыря, подняли его под белы рученьки и выволокли по трапу наружу (к счастью, у вездехода был аварийный трап, похожий на широкую резиновую ленту, по которой можно было просто скатиться, точно по детской горке). Шофёр пришёл в себя, но, похоже, пока что смутно соображал, где находится. Его тут же схватили подбежавшие медики: первый считал пульс, а второй засунул шофёру в рот маленькое серебряное зеркальце с ручкой.
Квадратный господин сорвал с головы кроличью шапку, низко поклонился, отставив назад левую руку в перчатке, а правую протянул инквизитору со следователем.
— Премного! — Гаркнул квадратный. — Пьеро! Жюль Пьеро, старший механик, смотритель этого зоопарка, что вы видите у меня за спиной! К вашим услугам!
Фигаро и Френн переглянулсь. Следователь пожал плечами, и они вместе пожали протянутую руку. Со стороны они, должно быть, выглядели как трио мушкетёров клянущихся, во что бы то ни стало, стоять до конца, но не сдать ни пяди, и далее по тексту.
— Итак! — Главный механик, наконец, выпрямился. Его обветренное до красноты лицо украшали пышные усы, но… Было видно, что Пьеро изо всех сил старается ухаживать за ними (усы носили следы помады), но безуспешно: оба уса хищно топорщились каким-то дикими половыми щётками. — Итак! Вижу, что на вас тоже напали эти чёртовы «снеговики»! Но, скажите на милость, как вам удалось от них отбиться?!
— Ну, пара ледяных элементалей не такая уж и беда, — осторожно ответил Френн, — особенно с учётом того, что мы оба колдуны. Я, к примеру…
— …старший инквизитор Френн, а это, стало быть, старший же следователь ДДД Фигаро. Знаю, известили. Очень рад, господа, очень рад! Но вы уверены, что элементалей было всего два?
— Да. — Не моргнув глазом соврал Френн. — А что?
— Да то, что с самого утра эти твари атакуют исключительно стаями не менее десятка. И всё по дороге, по дороге, чтоб её козлы драли, всё по технике! Блокировать, значит, нас решили. В Кальдере. Ха! Но, — он погрустнел, — опасность на самом деле существует. Дирижабли давно не летают, так что дорога — единственный маршрут на Хлябь.
