- Мака, а что он тебе сказал?
Марк попытался было увильнуть от ответа, но Кравченко в цепкости могла бы обставить любого ястреба. Через пару минут молодой человек сдался:
- Он сказал, чтоб я не забыл на свадьбу пригласить.
- Фу, как невежливо! И с чего это он придумал?
Гнев любимой девушки Перцовский счел чуточку наигранным, но этот вывод оставил при себе.
Лаврентий Павлович с большим тщанием изучил проект с правками товарища Александрова. И у него, понятно, возникли вопросы.
- Почему вы отвергли предложение купить этот корабль?
- Я бы сказал иначе: не отверг, а предложил более выгодное. Первоначальный вариант вижу запасным, но в нем есть риск получить недостроенный корабль, который не удастся быстро ввести в действие. А он может понадобиться на Дальнем Востоке.
- Какие у вас основания полагать, что немцы продадут?
- Как раз на второй вариант они в свое время пошли. А первый... да, может пройти, но с моей помощью. Но тут понадобится информация от ваших людей. Вот план действий, - и на столешницу легла стопочка листов.
Берия проглядел кусок проекта столь же внимательно и даже отчеркнул карандашом отдельные параграфы.
- Кузнецов уверен, что эти зенитки немцы нам не продадут ни при каких обстоятельствах.
- И не надо. Если я завтра же вылечу в Мурманск, то при идеальном стечении обстоятельств через неделю смогу быть в Киле. Там как раз собираются поставить в док их тяжелый крейсер 'Адмирал Хиппер'. Если я буду на расстоянии до километра, то смогу его матрицировать. Но лишь при условии, что людей на борту не будет. Как раз это возможно, коль скоро корабль только-только поставят в док, а ремонтные работы не начнутся.
- Так, - Берия быстро набрасывал пометки в блокноте, - тут надо посоветоваться с моряками...
- Лаврентий Павлович, это я еще не учел, что понадобится улучшить зенитную артиллерию. В этой части мои данные могу оказаться устаревшими. Так что затраты времени...
- И это учтем.
Разумеется, к началу этой командировки Ил-18 не был готов к эксплуатации. Пришлось мобилизовать целых три ПС-84.
Обстановка была деловой - возможно, благодаря участию высокого чина от НКВД.
Первый день после прилета был потрачен на организацию начальных работ, а именно: точному указанию местоположения того искусственного залива, где предполагалось (посвященными, как легко догадаться) возникновение из ничего лодок серии 'Н'.
- Флажки вижу. Это какое расстояние в метрах будет?
- До крайнего двести пятьдесят, до первого промежуточного двести ровно...
- Все, понял. Так, это по ширине... угу... кто измерять будет?
- Сержант госбезопасности Андрюхин, вон тот, низенький.
- Оцепление?
- Уже, Сергей Васильевич.
- Ну, начинаю.
Поле деятельности являло собой довольно высокий (три метра, по прикидке Рославлева) скалистый берег на берегу узкой бухты в ширину она составляла метров пятьсот. Инженер некоторое время вглядывался в площадку. Минут десять вообще ничего не происходило.
Майор Полознев трусостью не отличался: биография, должность и звание подобного не дозволяли. Но в тот момент он с усилием подавил в себе ужас. Только сейчас полностью осознался масштаб сил, которыми распоряжался седой матрикатор.
Гигантский котлован появился почти без звука. Ну разве что от края отделился камень, с прищелкиванием скатился по наклонной стенке, а звук его приземления на дне котлована услышать было можно, но с трудом. Котлован отделялся от моря перемычкой шириной метров двадцать.
Полознев имел четкий и недвусмысленный приказ и следовал ему до точки.
- Доктор! - гаркнул он в громкоговоритель. Мощность звука была такой, что, наверное, и в шторм было бы слышно, а в данный момент ветра почти не было.
Врач появился очень быстро.
- Николай Федорович, я прекрасно себя чувствую... - начал было товарищ коринженер, но договорить ему не дал начальник охраны:
- Сергей Васильевич, у меня приказ. Врачебные указания вам надлежит слушать.
Медицинский работник ухватился за запястье пациента.
- У вас какой обычно пульс?
- Ну, скажем, семьдесят... семьдесят два...
- В пределах, - констатировала медицина. На самом деле пульс составлял семьдесят семь, но такое небольшое повышение врач счел неопасным и по кивку начальника охраны удалился столь же незаметно, как и прибыл.
- Все равно сейчас продолжать нельзя. Измерения... что там у Андрюхина?
- Еще не закончил. Отметь одну штуку, Николай Федорович: больше всего сил трачу не на матрикацию как таковую, а на совмещение... короче, когда нужно выдержать размер точнейшим образом. Или когда надо точненько положить предмет на позицию.
Обмер котлована быстро не пошел. Сержант действовал бегом чуть ли не все время, и все равно на это ушел чуть ли не час.
- Товарищ коринженер, разрешите доложить?
- Докладывайте, сержант.
- Вот... - появился замызганный лист, - ...длина двести пятьдесят пять, ширина сорок пять везде равномерная, глубина только вот неточно...
- Меньше, чем по проекту?
- Меньше, но лишь в дальней части котлована... от сих и по заднюю стенку. Двадцать пять в самом неглубоком месте, а по проекту...
- Проектную глубину я сам знаю.
- ...ну так у ближней стенки, стал-быть, порядок полный, там даже больше тридцати.
- Хорошо, товарищ сержант, можете пока перекурить. Нам тут подумать надо.
Сержант Андрюхин набрался храбрости.
- Товарищ коринженер, не посодействуете куревом? Мое все вышло.
Майор Полознев метнул на младшего по званию испепеляющий взгляд. Пожалуй, сержант от такого вполне мог бы прикурить.
- Сам я некурящий, но 'Казбек' найдется. Устроит?
Эти слова были лишним доказательством полнейшего невежества товарища Александрова. Папиросы 'Казбек' входили в состав табачного довольствия старшего комсостава. Наивный коринженер нырнул рукой в портфель, достал нераспечатанную пачку и беспечно махнул рукой:
- Берите в запас, товарищ сержант. Неизвестно, когда попадем в магазин. Свободны.
Андрюхин не заставил себя просить дважды и аккуратно поместил выпрошенное (аж целых пять папиросок!) в видавший лучшие годы латунный портсигар. А поскольку разрешение было дано, то бывалый сержант поспешил убраться подалее от начальственных глаз, здраво полагая, что в случае надобности его позовут.
- Я пока подумаю, что тут можно сделать в части исправления. Надо тебе знать, Николай Федорович, что с длиной и шириной получилось четко и точно, поскольку передо мной были опорные точки: те самые флажки. А вот с глубиной... сам видел. Как раз потому и не устал - делал самым приблизительным образом. Ладно, попробуем вот этак...
Полознев делал вид, что наблюдает постольку-поскольку, на самом же деле не упускал ничего. И еще раз он отметил, что звука не было совершенно - просто дно котлована приобрело заметный наклон.
- По уму надо бы спустить туда геодезистов с теодолитами, проверить горизонтальность, - с отчетливым сожалением заметил инженер, - но некогда. К тому же для корабля безразлично: семь ли футов под килем, семнадцать ли.
Недостаточная образованность в геодезии подвела товарища коринженера. В данном случае теодолиты были лишними, хватило бы и нивелира. Впрочем, вывод остался тем же.
Стоит отметить исключительную сообразительность сержанта Андрюхина. Товарищ коринженер только-только глянул в его сторону, даже не успев сделать пригласительного жеста, а сержант уже бежал в сторону котлована со всеми своими измерительными бебехами.
- Ему на этот раз меньше потребуется, ширину с длиной он ведь не будет перемерять.
- Ну да, только все равно я бы меньше, чем на полчаса, не закладывался. Николай Федорович, как насчет горячего чая? Извини, сахар отдельно прилагается. Впрочем, вот сладкая коврижка. Уважаешь?
Майор промычал нечто невнятное. Он не имел опыта поедания коврижек, поскольку сроду их не пробовал. Уровень обеспеченности его родителей прямо запрещал покупку таких лакомств, в армии же (а потом и в структуре госбезопасности) подобные изыски не предусматривались.
