— Хворь? — прищурился Герман. — Вы завуалированно избегаете слова «Проклятье», Макс?
— Я не видел Вашего сына, Герман. К тому же я не лекарь. А раз так, то с моей стороны будет опрометчиво бросаться ничем не подтверждёнными словами.
— Пусть так, — не стал спорить дворянин. — Ваше зелье… Оно сделает моего сына… бездарным?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Одно точно. Он выздоровеет. Но ценой тому будет его текущий ранг. Если повезёт, Ваш сын, м-м-м, скажем так, откатится на первый ранг. Если нет, то полностью потеряет дар.
— На эту вероятность можно как-то повлиять?
— Увы, — я развёл руками. — Всё, что у меня есть — это рецепт Зелья, которое исцеляет физическую немощь ценой магического дара.
— Не буду спрашивать, поделитесь ли вы рецептом, — Герман растянул губы в кривой улыбке. — Спрошу другое. Этот рецепт Вашего рода, Макс?
— Нет, — я посмотрел в глаза дворянину. — Клянусь своей честью, что этот рецепт не является наследием моего рода. Это — трофей.
— Вы — Купец, Макс, — Герман испытывающе заглянул мне в глаза. — А Купцы — это люди чести. И только поэтому я согласился на встречу с Вами.
На самом деле Герман был готов пойти на всё ради спасения сына, и мы оба это знали. Но мне было несложно ему подыграть, что я и сделал.
— Даю Вам слово, Герман, — я прикоснулся к висящему на груди амулету. — Я никоим образом непричастен к хвори вашего сына и всех остальных. Моя цель в Европе — сделать бизнес. И для того, чтобы заинтересовать местный высший свет, я и отправил в Данию Марию. И да покарает меня Стела, если я солгал.
— Я верю Вам, Макс, — несмотря на дружелюбный тон, взгляд Германа был устремлён на мой амулет. — А жена герцога Гофильгема?
— Та микстура оставалась в единственном экземпляре, — кажется, я дословно повторил слова Новиковой. — Она шла вместе с рецептом вот этого зелья, — я продемонстрировал Герману склянку. — Скажем прямо, герцогу Гофильгему повезло.
— Оставалась? — тут же зацепился за мою оговорку Герман.
— Изначально их было три. Первый достался сестре моего друга. Второй — Виолетте. Третий…
— Виолетте? — не удержался Герман. — И Вы так спокойно об этом говорите?
— Моё княжество — буфер между двумя империями, — поморщился я. — Дальше продолжать, Герман?
— Не стоит, — кивнул дворянин, — в любом случае я бы на Вашем месте, Макс, никому об этом не рассказывал.
— Хорошо, — легко согласился я. — Не буду. Зато теперь Вы мне верите, Герман?
— Я верил Вам и до этого, Макс, — легко и непринуждённо соврал дворянин. — Выходит, третье зелье досталось герцогу Гофильгему?
— Верно. Мои алхимики бьются над созданием рецепта, но ничего не выходит, — я развёл руками. Всё, что мы можем, создавать вот такие вот микстуры… — я протянул Герману склянку. — Жизнь в обмен на магию.
— Благодарю Вас, Макс, — Герман с достоинством принял зелье. — Я Вам должен.
— Нет, — было огромное искушение согласиться, но я покачал головой. — Как я уже сказал, это всё безвозмездно. К тому же… для кого-то лекарство может оказаться страшнее болезни.
— Жизнь дороже, — покачал головой Герман. — И всё же, Макс, я настаиваю!
— Герман, — я нахмурился. — Вопрос закрыт. Хотите выразить благодарность, — я кивнул на Марию, — Ваше право. Но ещё раз повторю, Вы ничего мне не должны. Здоровья Вашему сыну.
— Вы благородный человек, Макс, — дворянин стиснул мою ладонь. — Жду Вас или Ваших представителей в любое время. Думаю, нам найдётся что обсудить. Что до заказа трёхсот защитных артефактов и трёх огневиков из уникального огненного Прокола, то я готов заказать ещё столько же.
— С удовольствием, Герман, — я ответил на его рукопожатие. — Будете в Петербурге, двери моего дома открыты для Вас.
— Взаимно, Макс, — кивнул дворянин. — Будете в Вене, двери моего дома открыты для Вас! Что до деталей сделки…
— Оставим их нашим представителям, — предложил я. — С моей стороны будет Мария.
— Договорились, — улыбнулся Герман. — А сейчас прошу меня простить…
— Понимаю, — покивал я. — Здоровья Вашему сыну.
— Благодарю. А теперь, если позволите, я бы хотел украсть на минуту Марию.
— Но только на минуту! — усмехнулся я.
Герман, улыбнувшись, посмотрел на Марию, и та, согласно кивнув, дала отвести себя ближе к камину. Я же приготовился к диалогу со следующим дворянином.
— Приветствую Вас, князь!
— Прошу Вас, — я пробежался взглядом по тому самому здоровяку, на котором фрак смотрелся максимально неестественно. — Макс. Просто Макс.
* * *
Беседа с дворянами, чьи дети демонстрировали на удивление похожие симптомы, продолжалась около двух часов.
К счастью, Герман поделился содержанием нашего разговора со своими товарищами, и мне не пришлось каждый раз рассказывать одну и ту же историю.
Вообще, я бы мог попросить Поля создать сотню-другую зелий Высшего Исцеления, но это было сродни самоубийству.
Во-первых, тем самым я бы резко обесценил дорогущие свитки Высшего Исцеления, а, следовательно, вызвал гнев тех родов, которые на этом хорошо зарабатывали.
Во-вторых, если бы я открыто заявил, что могу в неограниченных количествах создавать такие зелья, на меня и мой род устроили бы охоту.
В-третьих, усиливать одарённых Европы было не в моих интересах.
Да, по-человечески было жаль Германа и остальных, ведь болезнь детей — это ужасно, но я ни на секунду не забывал об отношении Европы к Российской Империи.
Какие бы слова ни декларировались, но правда жизни проста — никому не выгодно иметь сильного соседа. Особенно если последний заглядывается на ведущие в Средиземное море проливы.
Морские пути, несмотря на широкое использование порталов, играли важную роль в мировой торговле, и я прекрасно отдавал себе отчёт, что благодарящие меня сегодня люди, завтра сделают всё, чтобы ослабить мою страну.
Вообще, можно сказать, что мне в очередной раз повезло.
Судя по тому, что мне рассказал Виш, который целый час подслушивал приватные разговоры дворян, стало понятно, что мы влезли в игру британцев.
Бруге, если говорить языком моего мира, был агентом англичан, и его целью было рассорить Европу с Российской Империей.
План, по словам Виша, был прост:
Сначала начинают болеть дети самых влиятельных дворян Европы. Затем выясняется, что ниточки уходят в Российскую Империю. Следом, в результате нескольких провокаций, вспыхивает война между восточной Европой и Россией.
Ну а Британия, убедившись, что Европа надёжно завязла в сражениях с Россией, при поддержке союзников разбирается с Северной империей викингов.
Уж не знаю, как Виш умудрился собрать из брошенных фраз и реплик такую картину мира, но, признаться, выглядело это правдоподобно.
Мир стремительно катился к большой войне, и самые ушлые страны всеми силами старались занять наилучшие стартовые условия.
Обижаться на это было бы странно, а вот проигнорировать надвигающуюся войну было бы верхом глупости.
И лучшее, что я мог сделать — перевести все стрелки на герцога Бруге.
Вот только если я последние два часа помогал дворянам решать их проблемы, то герцог готовился к обличительной речи. К тому же бОльшая часть тех, кто подходил ко мне за зельем, покинули приём. И я, по факту, остался без поддержки.
Впрочем, всё было не так уж плохо.
Практически каждый из получивших зелье дворян перед уходом подошёл к герцогу. Не знаю, что они ему говорили, но с каждым разом Бруге становился всё мрачнее.
А ещё все без исключения дворяне повесили на ауру Новиковой свои метки, гарантируя тем самым ей свою защиту.
Сам я эти метки не видел, но Виш заверил меня, что Мария со стороны светится, словно новогодняя ёлка.
А раз так, то можно было не переживать за её безопасность, а, соответственно, и за европейский канал сбыта огненных ингредиентов, кирас и прочих защитных артефактов.
Поэтому, когда бесконечный, казалось, поток дворян иссяк, я спокойно отреагировал на обвинительную речь герцога.
