– Спасибо, – сказала она, и я зашел вслед за ней в вертушку.
Остальные разбирали оборудование и припасы, которые побросали внутрь перед самым взлетом.
– …если они восстановят работу спутника, – говорил Ратти.
– Они не станут рисковать, пока… пока не доберутся до нас, – сказала Арада.
Пин-Ли сердито и раздраженно вздохнула по громкой связи.
– Если бы мы только знали, кто эти сволочи.
– Давайте обсудим, что делать дальше, – оборвала их болтовню Мензах и села сзади, откуда видела весь отсек. Остальные расселись лицом к ней, Ратти развернул крутящееся кресло. Я расположился на скамье у правого борта. По сети было видно, что происходит в малой вертушке – оставшаяся часть группы тоже уселась, показывая, что все готовы слушать. Мензах продолжила: – Мне хотелось бы найти ответ и на другой вопрос.
Гуратин сразу выжидающе посмотрел на меня. Она не обо мне говорит, идиот.
Ратти мрачно кивнул.
– Почему? Почему они так поступают? Ради чего они это затеяли?
– Вероятно, на стертых с карты участках что-то есть, – высказалась Оверс. Она вызвала сохраненные изображения. – Наверняка там что-то есть, и они не хотят, чтобы мы или «Дельта» это обнаружили.
Мензах встала и стала расхаживать взад-вперед.
– Анализ что-то показал?
Арада наскоро посовещалась с Бхарадвадж и Волеску.
– Пока нет. Мы еще не закончили тесты, но ничего интересного, даже отдаленно.
– Неужели они надеются уйти безнаказанными? – Ратти повернулся ко мне, словно ждал ответа. – Ясно, что они могут взломать системы компании и спутника и явно собираются переложить вину на автостражей, но… безусловно, компания проведет тщательное расследование. Они должны это понимать.
Задействовано слишком много факторов, слишком многого мы не знаем, но я обязан отвечать на прямой вопрос, а даже без модуля контроля старые привычки отмирают с трудом.
– Они рассчитывают, что компания и ваши родственники дальше неисправных автостражей копать не станут. Но нельзя же просто уничтожить две исследовательские группы! Разве что пославшим их корпорациям или политическим организациям совсем на них плевать. Неужели «Дельте» плевать? Или вашей корпорации?
Все уставились на меня. Пришлось отвернуться к иллюминатору. Так хотелось снова закрыть щиток шлема, что я аж вспотел, но потом заново проиграл разговор с Мензах и удержался.
– Ты не знаешь, кто мы такие? – спросил Волеску. – Тебе не сказали?
– В моей первоначальной загрузке был инфо-пакет. – Я продолжал смотреть на заросли зелени позади скал. Мне совершенно не хотелось рассказывать о том, как мало я уделял внимания работе. – Я его не читал.
– Почему? – мягко спросила Арада.
Я не сумел придумать правдоподобную ложь под пристальными взглядами всей группы.
– Мне было плевать.
– Думаешь, мы поверим? – спросил Гуратин.
Мое лицо перекосилось, а челюсти сжались. Я не мог подавить эту реакцию.
– Попробую выразиться точнее. Мне было безразлично, а люди меня слегка раздражают. В это вы поверите?
– Почему тебе не нравится, когда на тебя смотрят? – спросил он.
Челюсти у меня сжались настолько, что в сети выскочило предупреждение о перегрузке.
– Незачем вам на меня любоваться. Я не сексбот.
Ратти не то охнул, не то раздраженно фыркнул. Но предназначалось это не мне.
– Гуратин, – сказал он, – я же тебе говорил. Он стеснительный.
– Он не любит общаться с людьми, – добавила Оверс. – А с чего бы ему это любить? Сам знаешь, как относятся к конструктам, особенно в корпоративно-политической среде.
Гуратин развернулся ко мне.
– Итак, модуля контроля у тебя нет, но мы все равно можем тебя наказать – достаточно просто на тебя посмотреть.
Я взглянул на него.
– Пожалуй, но только до тех пор, пока я не вспомню про встроенные в руки излучатели.
– Ну вот, Гуратин, – хмыкнула Мензах. – Он тебе угрожает, но не прибегает к насилию. Теперь ты доволен?
Тот откинулся назад.
– Пока да.
Выходит, он меня проверял. Ого, это было смело. И очень-очень глупо.
– Я должен удостовериться, что тобой никто не управляет извне, – сказал Гуратин.
– Гуратин, хватит. – Арада села рядом со мной. Отодвигаться от нее не хотелось, поскольку это загнало бы меня в угол. – Дай ему время. Он же прежде никогда открыто не общался с людьми как свободная личность. Это новый опыт для всех нас.
Остальные кивнули, соглашаясь.
Мензах прислала мне сообщение по сети:
«Надеюсь, с тобой все хорошо».
«Потому что я тебе нужен». Не знаю, откуда это взялось. Ладно, это мои слова, но она – мой клиент, а я – автостраж. Эмоциональных обязательств между нами нет. Причин хныкать, как плаксивый человеческий детеныш, у меня тоже нет.
«Конечно, ты мне нужен. У меня нет опыта в подобных ситуациях. Ни у кого из нас нет».
Иногда люди не могут сдержаться и позволяют эмоциям просачиваться в сеть. Мензах была напугана и зла: не на меня, а на тех людей, которые все это устроили (убили целую исследовательскую группу и свалили всю вину на автостражей). Она пыталась обуздать свой гнев, и на ее лице не отражалось ничего, кроме хладнокровной озабоченности – но по сети я чувствовал, как она пытается совладать с собой.
«Ты здесь единственный, кто не запаникует. Чем дольше все это тянется, тем больше остальные… Мы должны держаться вместе, думать головой».
Сущая правда. И как автостраж я способен им помочь. Ведь я охраняю жизнь клиентов.
«Я все время паникую, просто ты не видишь», – сказал я. И добавил смайлик.
Она не ответила, но опустила взгляд, мысленно улыбаясь.
– И еще вопрос, – заговорил Ратти. – Где они? Они прилетели к нашему жилмодулю с юга, но это ничего не значит.
– Я оставил у жилмодуля трех дронов, – сказал я. – Раз система жилмодуля отключена, у дронов не работает функция сканирования, но они записывают звук и видео. Они вполне могут обнаружить ответ на ваши вопросы.
Одного дрона из трех я прикрепил на дереве с видом на жилмодуль, второй сунул под козырек над входом, а третий был в главном зале под консолью. Настройки предписывали им только вести запись, так что, если бы Отряд убийц запустил сканирование, излучение дронов растворилось бы в фоновом шуме системы жизнеобеспечения. К сожалению, я не мог подключить дронов к системе безопасности, как делал это обычно, чтобы они загружали данные в нее и отсекали ненужные куски: Отряд убийц мог ее проверить. Именно поэтому я скопировал хранилище в сеть большой вертушки, а потом стер данные в системе безопасности.
Я не хотел, чтобы они выяснили обо мне больше, чем уже знали.
Все снова посмотрели на меня, удивляясь, что у Киллербота может быть план. Честно говоря, я их не винил. Наши образовательные модули не содержали ничего подобного – мне в очередной раз пригодились просмотренные или прочитанные триллеры и боевики. Мензах подняла брови.
– Но ведь ты не перехватишь их сигнал отсюда, – сказала она.
– Нет. Придется вернуться, чтобы получить эти данные, – ответил я.
На экране камеры малой вертушки Пин-Ли подалась вперед.
– Думаю, что сумею прикрепить к дрону небольшой сканер. Получится громоздко, и работать он будет медленно, но все же это даст что-то помимо аудио и видео.
Мензах кивнула.
– Давай, но помни: наши ресурсы ограничены. – Она постучалась в мой канал, давая понять, что обращается ко мне, но смотреть на меня не стала: – И долго, по-твоему, те люди будут находиться в нашем жилмодуле?
Из другой вертушки послышался стон Волеску:
– Все наши образцы… Там же все наши данные. И если они уничтожат нашу работу…
Остальные согласились, дружно заохав от беспокойства. Я приглушил их стенания и ответил Мензах:
– Не думаю, что они задержатся надолго. Там нет того, что им нужно.
На мгновение на лице Мензах тоже отразилось беспокойство.
– Это потому, что им нужны мы, – тихо сказала она.
И была совершенно права.
* * *
