"Фантастика 2025-24". Компиляция. Книги 1-28 (СИ) - Мухин Владимир

— Значит, имеет смысл пробежаться с ним по всей технике, чтобы исправить ошибки! — усмехнулась Майра. — Естественно, после того как вы с ним разберетесь со всем «Аспидом».

Магнус ошеломленно повернулся ко мне и сглотнул:

— Ты решил показать мне весь комплекс⁈

— Конечно! Иначе что это за подарок? — улыбнулся я.

Ар Койрен сложился в глубочайшем поклоне уважения и обжег мои чувства искренней благодарностью:

— Спасибо…

Глава 23

Четвертый день первой десятины первого месяца весны.

Спешиваясь перед парадным крыльцом посольства Гельда в Маллоре, я слегка волновался за обеих лилий, поэтому, отдав поводья Уголька подбежавшему конюху, как бы невзначай повернулся лицом к аллее, чтобы видеть подъезжающую карету. Магнус, заметивший, куда направлено мое внимание, тут же сместился в сторону и встал так, чтобы у меня появилась причина смотреть в нужном направлении.

С высадкой и «построением» Стеша, первый раз в жизни оказавшаяся в перекрестии взглядов благородных, справилась просто прекрасно — как ни в чем не бывало, оперлась на руку слуги, гордо вскинула голову, развернула плечи и без каких-либо колебаний заняла положенное место. То есть, встала рядом с Ирланой сразу же за тройкой моих меньшиц. И пусть ее движениям, жестам и походке не хватало легкости, держалась она более чем уверенно — по сторонам поглядывала с холодным безразличием, не обращала внимания ни на какие взгляды, зато при виде меня вспыхивала от счастья и «уходила в волнующие воспоминания». Не менее уверенно держалась и Ирлана: стояла, гордо вскинув голову, и поглядывала на знакомых дам с таким видом, как будто говорила: «Да, я лилия! Зато в роду Эвис. А вы?»

Когда кареты Койренов выбралась Ивица и заняла место за плечом мужа, мы неторопливо поднялись по лестнице, вошли в посольство, сбросили на руки слуг верхнюю одежду и двинулись вслед за пожилым гельдцем по направлению к залу для приемов.

Шли крайне неторопливо, разглядывая картины, висевшие в нишах, и обменивались впечатлениями. Перед некоторыми задерживались, дабы обсудить «особо удачные решения» художников. И, тем самым, позволяли обеим лилиям свыкнуться с новым статусом.

Перед парадными дверями я остановил свою свиту и пропустил Магнуса с женой вперед. А когда отзвучали их имена, и пара ушла вправо, озвучил герольду тот текст, который хотел услышать. К моему удивлению, текст был переиначен: озвучив мое имя прозвище, гельдец точно так же представил каждую мою спутницу и Сангора!

Понимая, что такое своеволие может быть лишь следствием прямого приказа посла, я внутренне подобрался. И, совершая «обязательный круг», больше слушал, чем говорил. Тем не менее, ничего настораживающего не обнаружил, поэтому, добравшись до места, которому на один вечер привалило счастье превратиться в Уголок Вечной Стужи, остановился и осмотрелся по сторонам чуточку иначе. В смысле, выискивая тех благородных, чьи имена присутствовали в списке, переданном Зейну Шандору.

Найти — нашел. Сразу троих. Но, подумав, решил не торопить события, а дождаться прямого изъявления воли короля или подготовленного гельдцами сюрприза. Поэтому сосредоточился на общении с Магнусом, Ивицей и своими женщинами. А чтобы наше поведение не отличалось от обычного, разрешил супругам поразвлечься.

Развлекались, знакомя Стешу с обществом благородных. В своем непередаваемом стиле. Тина показывала ей чем-то заинтересовавшую личность и рассказывала, чем эта личность успела себя проявить. А мои дамы задавали «наводящие» вопросы. Если объект интереса относился к списку тех, кого просил приструнить Зейн, то на эти самые наводящие вопросы отвечали Майра, Вэйлька или Найта. Как правило, так, что окружающие покатывались со смеху. Если нет, или личность заслуживала уважения, то отвечала моя советница, Магнус или я. И эти ответы очень часто вызывали у обсуждаемых вспышки положительных эмоций, таких, как благодарность, гордость или облегчение. Веселиться продолжали даже тогда, когда герольд объявил о прибытии главной насмешницы королевского двора, арессы Кимти ар Ниер по прозвищу Заноза, и мы почувствовали не очень приятный сгусток эмоций, целенаправленно двигающийся в нашу сторону.

После летнего «экзамена[1]» у Тины некоторое, хотя и заочное, представление о способностях этой благородной мы имели, поэтому напряглись. И не зря — не успела Заноза подойти к Уголку Вечной Стужи, как ударила по самому больному:

— Слава Пресветлой, что Гаттор с Агнессой ушли за Грань. Иначе они умерли бы от стыда, увидев, что их наследник, не успев дорваться до кресла главы рода, потащил в семью все, что шевелится и с сиськами!

Помня инструкции советницы, я ее «не услышал» и продолжил беседу с Магнусом. Зато услышали мои супруги. И ее, и те эмоции, которые во мне вызвала фраза ар Ниер. И взбесились. Поэтому Вэйлька, «с сочувствием» оглядев арессу Кимти, неторопливо повернулась к моей советнице:

— Ти-ин, скажи, пожалуйста, у этой бедняжки что, на днях умер муж, и теперь она хочет уйти за ним, как и полагается верной жене, с клинком в руке и яростью во взоре?

— Неа, ее муж умер восемь лет назад!

— Тогда она, наверное, до сих пор входит в первую десятку лучших мечников Маллора? — с сомнением оглядев Занозу с ног до головы, поинтересовалась Майра.

— Единственное, что она может сотворить с мечом — это стереть с него пыль!

— Значит, она — потерявшая Свет[2], и все об этом знают? — спросила младшая Дарующая.

— Да нет же, это аресса Кимти по прозвищу Заноза! Неужели не слышали?

— А-а-а! — обрадовались все три инеевые кобылицы. И в их радости было столько злого предвкушения, что вокруг нас установилась мертвая тишина.

— А девки у юного Эвиса ничего, говорливые! — начала, было, очередной монолог ар Ниер. Но увидела, что к ней скользнула Майра, и на всякий случай подалась назад. Куда там — уйти от молодой, полной сил и основательно разозлившейся девушки, пятясь в платье с кринолином, да еще и давно перешагнув пятидесятилетний рубеж, было невозможно. Не удалось и этой — уже через миг старшая жена наступила на подол широченного платья и посмотрела на мою советницу через плечо:

— Знаешь, Тина, в наших краях таких особ называют не Занозами, а Вонючками. И когда эти самые Вонючки вдруг забывают, что за каждое слово кто-то может потребовать спроса, отправляют их отцам, мужьям или сыновьям какой-нибудь понятный намек. Дабы те не ленились и почаще учили свих женщин уму-разуму вожжами на конюшне. Вот и я, пожалуй, сделаю так же…

— Какой намек⁈ Здесь тебе не Торрен!!! — взбеленилась Заноза, но поздновато — Майра исчезла из поля зрения ар Ниер и возникла за ее спиной. Затем вздернула к потолку крашенную косу, кокетливо закрученную в «корону», смахнула ее у самого основания ножом, выхваченным из наручных ножен, и, развернув к себе арессу Кимти, затолкала «намек» в вырез платья. А когда оторопевшая женщина потянулась правой рукой к враз полегчавшему затылку, обожгла ледяной вьюгой во взгляде и холодно произнесла:

— Передай главе рода, что Эвисы были тобой недовольны!

— С ума сойти! — воскликнул Магнус, наклонившись к моему уху, чтобы перекричать многоголосый хохот, сотрясший зал для приемов, и изумленно глядя вслед несущейся к выходу женщине. — Никогда не думал, что это ведро с помоями кто-нибудь когда-нибудь заткнет!

— Как я понимаю, не ты один! — хохотнул я, показав ему взглядом истерически ржущего Дитмара ар Шелла, и одновременно дав почувствовать супругам свою благодарность, любовь и обещание. А когда прислушался к Стеше, мысленно хмыкнул — лилия была в диком восторге, но продолжала держать свои эмоции в узде, и поглядывала по сторонам с прежним холодным безразличием…

…Всю официальную часть приема, то есть, во время обращения посла Гельда к гостям, в котором он сообщил, что ровно десятину тому назад у его верховного сюзерена родился седьмой сын, я откровенно скучал. Поэтому посмотрел, что творится дома — как себя чувствуют раненые, что творят слуги и как несут службу ар Койрены. А когда убедился, что везде все в порядке, вдруг понял, что до безумия хочу в свою спальню. Или на остров, к Амси. Или в горы. В общем, куда угодно, только бы там не было всей этой толпы и тех эмоций, к которым мне волей-неволей приходилось прислушиваться. Увы, договоренностей с Зейном никто не отменял, поэтому я пообещал себе, что уеду домой при первой же возможности, и выбросил посторонние мысли из головы. И очень вовремя — закончив вещать, посол отправился общаться с гостями.