Зато, когда я произнес ритуальную фразу, в которой объявил «арессу Стефанию» своей меньшицей и поклялся кровью рода и своей жизнью, что приму ее обеты и душой, и сердцем, лилия растерялась. Но на один-единственный миг. А к тому моменту, когда жрец сообщил, что моя воля услышана, снова вернулась в обычное расположение духа. То есть, обрела непоколебимую уверенность в себе и готовность повиноваться моей воле. Поэтому на Тину, величественно проплывавшую мимо, даже не посмотрела. Зато плеснула в нее шутливой обидой — мол, нет, чтобы предупредить? А когда услышала ритуальную фразу жреца о том, что Пресветлая ждет ее слова, принесла брачные обеты. Но не мне, а… нам! То есть, всей семье! А так как говорила под двумя пробужденными Дарами, то казалось, будто каждое сказанное ею слово все сильнее и сильнее связывает нас невидимыми, но от этого не менее прочными узами!
Ответная реакция семьи не заставила себя долго ждать — когда запястье новоявленной меньшицы украсил брачный браслет, и мы, попрощавшись с жрецами, вышли из храма, я собрал всех нас в одно общее сознание. И вместе со всеми супругами плеснул в душу Стеши своими чувствами. А через миг, подхватив начавшую оседать меньшицу на руки, понес ее к карете под веселый смех и игривые шутки всей семьи.
— Прошу прощения, что вынуждена тебя отвлечь, но у меня новости! Пока непонятные! — встревожено сообщила Амси в личный канал, когда я усадил Стешу, все еще витающую в сладких грезах, на диван, и выбрался наружу. — Во дворце началась какая-то нездоровая суета: король вытащил Террейла из его покоев и под конвоем двух Теней отправил одеваться, оделся сам и приказал собираться к Манише. На ее вопрос «как наряжаться», сказал, что все равно, главное — побыстрее.
Я привычно прислушался к окружающему миру, забрался в седло, направил Уголька вниз по улице, а потом задал напрашивавшийся вопрос:
— Ты хочешь сказать, что он ни с кем не обсуждал, куда направляется?
— Именно! Сорок одну минуту назад он ни с того ни с сего рванул в кабинет, уселся за стол и почти полчаса писал письма. Камера там стоит отвратительно, поэтому по мелкой моторике я разобрала лишь некоторые слова, но для того, чтобы составить что-нибудь связное и логичное, этого не хватило. Четырнадцать минут назад он вышел в коридор и лично вручил гонцам четыре письма. Один из адресатов — Витсир ар Дирг, второй — хорошо знакомый тебе Магнус ар Койрен, а имена третьего и четвертого даже ни в чем не отразились…
Я задумчиво потер переносицу, ничего толкового не придумал, но на всякий случай подал коня в рысь. Ибо, несмотря на негласные договоренности с королем, продолжал чувствовать себя его телохранителем. Само собой, напряжение, появившееся в эмоциях, не прошло мимо внимания моих женщин, и следующие минут пять-шесть я делился своими мыслями с троицей «инеевых кобылиц», а остальные высказывали свои мнения в общем канале. Потом Амси сообщила о том, что король, Маниша, принц и прихваченный по дороге Читтар ар Лоус спускаются к карете, и что мужчины закутаны в плащи воинов Королевской стражи, а королева прячет лицо под капюшоном накидки, взятой у одной из горничных. Еще через пару минут — что они уселись в карету без гербов вместе с телохранителями, и в сопровождении двух незримых поехали в сторону Черных ворот. А через двенадцать — что покинули территорию дворца и свернули направо.
Представив возможные направления движения кареты, я недоуменно посмотрел на Майру, а она на меня: никаких причин для бегства Шандоров из Лайвена мы не видели, то есть, ехать к воротам в Нижний город они не могли!
Чуть позже, когда мы преодолели две трети пути до дома, призрачная хозяйка показала нам коротенькую запись с камеры над парадной дверью особняка ар Койренов. То есть, прибытие гонца с письмом и вручение последнего в руки Магнуса. Потом — точно такие же сценки, но снятые у особняков ар Дирга, ар Сиерса и ар Маггоров!
— Единственное, что связывает всех эти четыре рода вместе — это наша семья! — буркнула Тина. — Ни с кем другим главы всех этих родов одновременно не общаются.
— Но писем было четыре, а не пять… — напомнила Майра. — Что-то мне перестает нравиться вся эта суета…
Я тоже был не в восторге, поэтому подал Одену знак не отставать и поднял Уголька в галоп.
До дому долетели за какие-то десять минут. Женщины выбрались из кареты и умчались наверх. А я на всякий случай приказал подоспевшему Рогеру вывести наших лошадей, оставить их у коновязи и оседлать кобылок Тины и Альки.
Когда я поднялся в спальню, то ненадолго забыл и о Шандорах, и обо всем на свете — боевая пятерка, только-только снявшая с себя парадные облачения, раскладывала по кровати угольно-черные боевые «костюмы торренских наемниц». И шарахалась по комнате в белье и сбруях. Выглядели они при этом настолько красиво и воинственно, что я невольно улыбнулся. А когда заметил, что в волосах каждой уже появились авады, мысленно вздохнул — дамы готовились к любым неожиданностям. Так спокойно, как будто собирались поплавать на острове.
— Магнус и Ивица выезжают из дому! — сказала Амси как раз в этот момент. — Оба верхом!
Минуты через две сообщила то же самое о Лайвенском Псе и его старшей жене. А потом, почти одновременно, о выезде мастера Элмара с женой и Доры.
— Зачем Шандору их жены⁈ — недоуменно оглядев своих женщин, спросил я. Потом в сердцах врезал кулаком по стене и не без труда заставил себя успокоиться: — Ладно, потерплю стражу-другую.
Потом переоделся в свой боевой костюм, вооружился, как на небольшую войну, и… услышал изумление Вэйльки:
— Шандор едет к нам!
— Так, мы только что вернулись с прогулки, поэтому проголодались и ждем, пока накроют на обед! — с нажимом сказал я.
— Аль, беги за Лиирой и Ксаной — пусть накрывают на стол в большом обеденном зале! — уловив мою мысль, подхватила Майра. — Лана, ты — к Рогеру и Одену: пусть загоняют наших лошадей в конюшню.
— Вэйлька, ты — к Сангору: пусть он и человек шесть, вооруженные до зубов, слоняются по переднему двору! — приказал я. — Доспехи и оружие новое, смотрятся хорошо, значит, внушит должное уважение.
— В домашнее переодеваться будем? — спросила Майра, когда за старшей Дарующей захлопнулась дверь.
— Нет! — твердо сказал я. — Мы приехали с прогулки, предупреждения о визите не получали, поэтому имеем полное право разгуливать по дому в чем заблагорассудится.
Потом подумал и обратился к искину:
— Амси, сейчас к тебе прибежит Найта — синтезируй и передай ей, пожалуйста, платья из мягкой брони для Ланы и Стеши: к нам едет Террейл, а от него я ничего хорошего не жду.
— Лучше приходите все — если к вам заявится еще и Койрены со всеми остальными, то нашего «фамильного сервиза» точно не хватит…
…Когда карета с Шандорами добралась до нашего дома, я только-только перешел с острова в тайник, нагруженный частями сервиза, как вьючная лошадь. Поэтому вбежал по лестнице, побросал свою ношу в предбаннике, сдвинул на место бак с водой, и лишь потом вышел в коридор. На все вышеперечисленное потратил от силы минуты три-четыре, но Одену, чтобы проявить себя, хватило и этой малости: выглянув за калитку, увидев перед собой экипаж без гербов и с окнами, наглухо закрытыми плотными шторами, он учтиво поинтересовался, как и о ком доложить. Вместо ответа один из воинов из сопровождения показал ему «таран» и потребовал немедленно открыть ворота. Зря: Оден равнодушно оглядел его с головы до ног и… молча закрыл калитку! А когда тот начал ломиться в створку, позвал Сангора:
— Десятник, тут какое-то быдло ищет наставника по этикету!
Амси, показывавшая мне эту картинку, захихикала, Сардж пробормотал что-то одобрительное, а в общем канале раздался веселый смех.
Пообещав себе отблагодарить парня за правильное поведение, я подобрал сумки с частями сервиза и поволок их на кухню. Не забывая при этом поглядывать на демонстрируемую картинку.
Тем временем Сангор, услышавший слова Одена, повторил его действия почти один в один — вышел за ворота, представился и поинтересовался, кто, к кому и с какой целью прибыл. А от бляхи Ночного приказа равнодушно отмахнулся:
