Ну теперь-то уж сдавать назад было бы совсем глупо.
— На пол все! Подняли жопы со стульев и на пол легли!
Мередит сама хватала и не церемонясь бросала на пол напуганных учеников. Кэсс и ее штурмовики занимались тем же.
— Обыскать всех! У кого найдете ствол или еще какой говняк — отпиздить и переломать нахуй пальцы! Вы, блядь, заигрались в гангстеров. Это школа, нахуй! Сюда приходят учиться, а не хуйней страдать!
Мередит сама обыскивала одного из учеников. Он показался ей правильным клиентом, и чутье ее не подвело. Сидя на нем сверху, растопырив колени, и не обращая внимания на то, что юбка задралась до ушей и видны резинки чулок и даже трусы, она крутила его по-ментовски, как в старые добрые времена в Оперативном.
— Нихуя ты крутой мужичелло! Тоже, значит, со стволом в школу ходишь? Щас я тебе его в жопу запихаю! Снимай штаны, щас я тебе покажу, куда змея заползает! Щас, блядь, я тебя йогуртом накачаю! Щас я тебе покажу, в какой кобуре ты будешь этот ствол таскать! Я тебе воровской карман распочухаю!
Все это время учительница стояла в уголке и с ужасом взирала на происходящее, не произнося ни слова. Рядом с ней стояла с таким же бледным лицом Рози.
— Миссис Саммерс, — сказала Мередит спокойным голосом. — Звоните мусорам.
Мусора подъехали через пятнадцать минут, класс был полностью зачищен, стонали отмудоханные воннаби гангстеры. Добычей Мередит стали два пистолета и четыре ножа. Покойный «десятиметровый» Ламмар лежал на месте, его не трогали. Мередит знала, что менты такое не любят, у них это называется «манипуляция», то есть изменение картины места преступления.
Мередит, подтянув юбку, села на корточки рядом с трупом.
— Ну что, прострелили тебе чайник? А вот если бы учился, может и в корпу бы устроился. Меньше надо было фантазировать о белых пездах. А я, получается, санитар города. Минус один черный насильник.
Менты все сфотографировали, составили протокол. Дело, похоже, досталось детективу Бэнкс, толстой, матерой негритянке.
— Мисс Стаут, у полиции больше нет вопросов к вам. Дело с большой вероятностью будет квалифицировано как самооборона. Я хотела бы только прояснить один момент. Показания учеников сходятся. Они сообщают, что вы провоцировали убитого Ламмара Дэвиса. Якобы вы позволяли себе, и неоднократно, расистские высказывания.
— Да ладно вам, детектив, это все ерунда. Может кто-то что-то ляпнул в запарке, вы же видели запись с камеры. Ситуация была жесткая.
— Вот только видеозапись без звука. Я так полагаю, ваш лед удалил аудиодорожку.
— Там ничего действительно важного, я вас уверяю. Лед я использую всегда во время переговоров и встреч, это корпоративное правило. В беседе могут обсуждаться вопросы, имеющие существенное значение для дел компании.
— Какие, например?
— Финансовая информация. Цены, договоры, планы. Все это является корпоративной тайной, конкуренты могут нанести нам ущерб, если эти сведения попадут к ним.
— И какие из этих тайн вы могли бы обсуждать со школьниками?
— Разумеется, это секретная информация, детектив. Но давайте не будем делать из этого проблему. Это всего лишь процедура. Вы на работе, я на работе, все мы выполняем правила.
— Но вы ведь высказывались расистски и раньше, мисс Стаут.
— Это все вопрос трактовки. Люди видят только то, что хотят видеть. Обвинить можно кого угодно и за что угодно, и сделать это правдой через медиа. На самом деле, я не совсем понимаю, почему мы это обсуждаем. Ведь, даже имей место определенные грубости, это не полицейское дело. За такое нет уголовного или административного наказания.
— Да, но некоторые обстоятельства в разном свете могут быть трактованы совершенно по-разному.
Мередит видела, что она очень не нравится детективу Бэнкс. Эта негритянка смотрела на нее с хорошо замаскированной ненавистью. Благодаря чему Мередит убеждалась в который раз, что это не белые — расисты. Это все остальные. Они нам завидуют.
Однако в разговоре с полицией Мередит вела себя очень мило. Она знала границы, особенно теперь, когда она — директор по взаимодействию с органами государственной власти.
— Детектив, давайте по фактам. Пиздюк наставил на меня пушку. Никаких трактовок тут быть не может. Он получил то, что заслуживал.
Ситуация и правда была однозначная. Мередит не без удовольствия наблюдала, как детектив Бэнкс хочет ей возразить, но вынуждена признать очевидное. Внутренне она понимала, какова была ситуация на самом деле, и то, что Мередит в самом деле спровоцировала его. Но тут и Мередит не чувствовала необходимости разбираться со своей совестью. Ниггер начал первым.
У полиции больше не нашлось вопросов, Мередит отпустили. Забравшись в Буффало, Мередит со злости дернула Кэсс за плечо:
— Не могла зарядить нелетальные боеприпасы?!
— Простите, маам. Чета не подумала, ежже.
— Вам, блядь, в ваши рыжие ирландские бошки вместо мозгов сало что ли закачивают? Господи, ебаный стос, В ШКОЛЕ нахуй, боевыми патронами!
— Ну у черномазого были боевые, маам. Он разбираться бы не стал, ежже.
— Да заткнись уже и вези. Теперь я прославлюсь еще и скулшутингом.
Входящий вызов: Дик Уильямс.
— Мередит, мне сообщили, что у вас проблемы с законом. Что случилось?
— Да ерунда, босс. Уже со всем разобрались. Небольшой инцидент во время рекрутинга. Я нанимала себе секретаря.
— А где вы это делали?
— В колледже, босс, Уотсон, на Честейн стрит.
— Вы застрелили ученика.
— Тут район такой, босс.
— Мередит. Вам уже не по карману такие выходки.
— Прошу прощения, босс. Этого больше не произойдет.
Мередит завершила вызов и со злости ударила кулаками по коленям.
— Охуевшая черножопая обезьяна! Сука такая! Чтобы меня еще из-за тебя начальник ебал!
Ладно.
Мередит закурила и успокоилась.
Нельзя слишком злиться на своих людей за то, что они хорошо выполняют свою работу. Кэсс — годная баба. Вообще практически подарок. Настоящий матриарх, ебта. Ей было сорок пять, в то время как Мередит лишь 37. Она переехала из Ирландии в Найт-Сити и нашла работу, после чего перевезла сюда весь свой клан — своих братьев, сестер, и всех остальных родственников. И устроила их работать штурмовиками в оперативном под своим началом. Мередит не любила этническую мафию. Но этим их ирландскость прощала. К тому же Кэссиди еще и неслабо разбиралась в технике и была делающим успехи нетраннером.
— Давай в Хейвуд. Заедем к Афине.
Мередит глубоко вдохнула. Не стоит сразу давать такое впечатление о себе новой работнице. Рози сидела рядом, все еще бледная.
— Рози, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, мисс Стаут.
— Врешь. Но ладно. Сейчас мы тебя нарядим.
Исходящий вызов: Афина Сворд. Отвечает быстро. Мередит с Афиной старые друзья. Голос строгий, неспешный, в нем звучит достоинство.
— Мередит, моя девочка. Что я могу сделать для тебя?
— Афина, привет. Новости слышала?
— О твоем повышении? Конечно. Мои поздравления.
— Я имею в виду, теперь у меня есть возможность как следует растрясти Милитех. Я теперь у власти, и надо дохрена чего поменять. Ты как? Найдешь время? Очень рассчитываю на твою помощь.
— У меня довольно много заказов, но для тебя….
— Люблю тебя! Мы заскочим минут через десять, покажу тебе мою секретаршу. Ты будешь в восторге.
Ну хоть какие-то приятные вести. Афина в деле.
Афина Сворд была известной по всей Америке модельершей. Настоящей иконой стиля «неомилитаризм». О своем направлении моды она знала все. Мередит вообще считала ее лучшей из лучших, и находила странным то, что ее еще не пригласили работать на Милитех. А может и приглашали, но она не соглашалась? Такие люди ценят творческую свободу. Заиметь такую на свою сторону — большой успех.
Соображения о красивом у Мередит и Афины были весьма похожи, что и стало для них точкой очень близкого соприкосновения. Мередит даже пару раз была моделью для Афины. Своеобразным источником вдохновения.
