Геном Пандоры: селекция (СИ) - Куценко Андрей

— До недавнего времени нейронка определяла наши шансы примерно пятьдесят на пятьдесят, — также шепотом ответил я. — Но свежую аналитику, с учётом нового оружия, я не успел задать. Но до сих пор мы живы на сто процентов. Будем пытаться выжить и дальше.

Вдруг я осознал, что впервые за долгое время перестал мыслить категориями вероятностей. Новый мир стер все привычные модели поведения: гражданина класса А здесь мог без зазрения совести схарчить вчерашний безработный. И никто ему за это не предъявит.

— Анализ закончен, — прервал мои размышления голос Мии. — Вывожу данные на виджет.

— Инга, надень прибор ночного видения и понаблюдай за улицей, — попросил я. — Если что-то увидишь — сразу дай знать. А мне нужно просмотреть аналитику.

Устроившись на стуле врача, где недавно дремала Инга, я развернул виджет. Первичная аналитика выглядела не особо вдохновляющей. Скорее даже пугающей. Нейронка сделала вывод, что правительство перешло в закрытый режим функционирования. Это означало, что о государстве, как институте, стоило забыть надолго. Возможно, насовсем. Любой социальный институт состоит из системы сдержек и противовесов. Граждане для государства — это всё. Ресурс, который обеспечивает власть имущих. Если правительство перестало тратить резервы на поддержку населения, то это означало, что привычному миру пришёл конец. И оставшиеся ресурсы оно будет расходовать только на своё выживание.

Но это так, мысли на будущее. А прямо сейчас меня беспокоил следующий вывод помощницы. Мия считала то, что ранее заблокированные в квартирах монстры и выжившие жители выйдут на улицы. Можно, конечно, переждать новую волну, но ночью, по словам той же Мии, двигаться было предпочтительней. Часть пути можно успеть пройти, пока потенциальные жертвы и монстры еще не покинули свои каменные убежища. Тем более следующий ход властей может быть совсем неожиданным, но для принятия решения им нужно еще время. Время, которое мы потеряем, пытаясь дождаться лучшего расклада.

Что ж, у меня, да и у Инги теперь было некоторое преимущество: видение ночью. Тут мы уступали только тем монстрам, которые приобрели такую способность в результате мутаций. Но статистика здесь на нашей стороне.

Я проверил оружие и вставил новый магазин в свой МИП. Из сотни игл в схватке с осьминогом я потратил почти треть, а по подсчётам нейронки попал всего пять раз. На будущее надо быть собраннее.

Мы с Ингой снова вышли на городские улицы, на этот раз в темноту. Уличное освещение ушло вместе с общим отключением электричества и вечно кричащий, и сияющий всем спектром радуги город превратился в мрачное кладбище. Визуальная тишина давила на непривыкший к монохромной картинке разум, но я был даже рад. И только прерывистое дыхание Инги напоминало, что я еще в царстве живых.

— В этот раз пойдем прямо по дороге. Держись ближе.

До самой Бауманки открытых мест на маршруте не было. Единственное, мне не понравился участок между историческими усадьбами Беренса и Высоцких. Сохранившиеся здесь живые деревья оказались редкими, а спрятаться можно было разве что за скульптурами. К счастью, пока мы пересекали сквер, на нас никто не напал. Несколько раз мы с Ингой замечали движение и замирали. Но проскользнувшие вдалеке тени либо не заметили нас, либо сами старались избегать случайных встреч.

Когда до конца маршрута осталось уже немного, я позволил себе надежду на благоприятный исход нашего путешествия. И вот тут раздалось знакомое жужжание. Звук шёл сверху.

Дроны! Я почти забыл про них, пробираясь по дышащим смертью улицам и скверам. Шикнув на замешкавшуюся Ингу, я схватил ее за руку и потащил за собой в тёмный проём ближайшего подъезда.

Мы поднялись на второй этаж. Я, заняв позицию наблюдателя, дал команду помощнице подсветить абрисами дронов. На таком расстоянии было сложно различить модели, но что-то мне подсказывало, что это те же самые дроны, которые забирали людей на Патриарших. И самое плохое: они кружили вблизи точки нашего конечного маршрута. Бездарно попасться в плен, как подопытная мышь, совсем не входило в мои планы. Не в такой близости от цели.

— Не передумала? — шепотом спросил я Ингу.

— После того что было в отделении? Нет, — замотала головой она. Видимо, Инга тоже понимала, что ей уготована роль подопытного образца.

— Тогда ждем! — подытожил я и вернулся к наблюдению за дронами.

Модель их поведения в этот раз явно отличалась от предыдущей, и я закинул нейронке эту задачку для анализа.

— Максимальная вероятность согласно первичной аналитике, — достаточно быстро отозвалась Мия, — они выслеживают кого-то находящегося в укрытии.

— Черт! Не могли найти другое место.

Дроны кружили в паре кварталов от лаборатории, и сунься мы дальше — с высокой вероятностью попали бы в радиус обнаружения. Единственная надежда, что они сменят область контроля или найдут то, что ищут. В общем — сидеть тут и ждать было единственно правильным вариантом, что и подтвердила нейронка:

— Шанс обнаружения и захвата, если мы двинемся к точке назначения, составляет девяносто восемь процентов.

Вслед за этим она очертила область контроля их сенсоров, наложив на голографическую карту бледно-красный ореол. Его край пролегал буквально в сотне метров от нашего убежища.

Минут через двадцать, когда усталость в ногах дала о себе знать мелкой дрожью, ситуация резко изменилась. Большая часть дронов устремилась к земле, а темноту ночи пронзили вспышки разрядов, мгновенно ослепив меня. Короткой командой я свернул режим ночного зрения и выругался, ловя остаточным эффектом световые круги, которые полностью скрыли от меня картинку происходящего. Рядом тихо ойкнула Инга, видимо, тоже ослеплённая.

Через пару секунд, проморгавшись, я сконцентрировался на комментариях нейронки.

— Ведется преследование объекта вне зоны нашей видимости, — вещала Мия. — Фиксирую потерю сигнатур двух дроидов. Ареол зоны контроля смещается в нашу сторону.

Чёрт! Этого ещё не хватало!

Пространство вновь прорезало несколько всполохов. В этот раз я уже ухватил картинку, параллельно мониторя интерактивную карту, которую Мия развернула на одном из виджетов. Мозг перешел в режим анализа ситуации, и я постарался отодвинуть эмоции на задний план.

Цель явно обнаружили, и сейчас преследовали ее по узким улицам. Первая странность была в том, что ни первый, ни второй залп не вывел жертву из строя. Военные дроны редко промахивались на дистанции уверенного поражения. А потеря двух сигнатур со стороны нападающих вообще не укладывалась ни в одну аналитику. Значит, жертва не такая уж беззащитная и имеет оружие, способное поразить боевые машины с расстояния минимум ста метров. С таким лучше точно не связываться. Наилучшим раскладом сейчас была бы победа дроидов. Тогда с большой вероятностью они уберутся, и можно будет беспрепятственно добраться до лаборатории.

Тем временем ситуация развивалась по негативному сценарию. Погасли еще две сигнатуры дронов, а центр схватки продолжал перемещаться в нашу сторону.

— Инга, отойди подальше от окна и готовься использовать свою способность. Но только по моей команде или по команде Мии.

Едва только Инга успела скользнуть в угол, я поднял пистолет и активировал стрелковый комплекс. Про себя даже удивился с какой легкостью это сделал. Сердце гулко стучало, но паники не было. Стрельбу оставим на самый крайний случай. Я еще не решил, кому стоит помогать, если битва придет на порог нашего убежища. Поэтому постарался абстрагироваться и продолжил наблюдать за разворачивающейся ситуацией.

Словно повинуясь злому року, жертва бежала в нашу сторону, и через пару минут виджет мигнул красным, показывая, что я попал в зону сканирования дронов. Новая серия разрядов за ближайшим поворотом, и я наконец увидел преследуемого. Точнее его контур, освещенный на мгновение новым попаданием. Да, дроиды не мазали, просто бегущий на это никак не реагировал.

Человек был раздет по пояс, и никакого оружия при нем не было. Интересно, чем он сбивает дроидов, которых осталось всего четыре? Ответ я получил в следующее мгновение. Не переставая бежать, человек вскинул руку, с которой сорвалась молния. Разряд уверенно настиг ближайшего дрона, и сигнатур осталось три.