Значит все-таки рудник. Причем необычный.
— Вчера Тротты еще одного чела погрызть. — посмел окрыситься Срандель, убирая ключ в подсумок. Голос его оказался под стать внешности — хриплый, хлюпающий и булькающий. Как «добро» ассенизатора. — Пока не разберетесь, о руде можешь забывать. В том количестве, в каком вы ее хотеть. Dukrat kadan! — добавил он едва слышно.
— А ты не обнаглел ли, обрубок замшелый? — с насмешкой бросил убийца Александэла. На его ладони заплясали оранжевые сполохи зарождающегося пламени. — Давно Огненным шаром по харе не получал? Сейчас устрою!
— С челами тогда сам возиться будешь. — дварф, не обращая внимания на угрозу, шествовал вдоль нестройного ряда, изучая доставленных ему пленников. Когда он подошел вплотную ко мне, я едва сдержался, чтобы не вцепиться в его косматую бороду. Чертова нелюдь! — Я смерти не боюсь. Пуганый. Во имя Кхазулдана, детей-то на кой ляд приволочь?
Эльф хмыкнул и сжал ладонь в кулак, развеяв магию.
— Сопляк напротив тебя одной заносчивой сучке лицо подправил. — довольным тоном сообщил он.
— Инделлан, что ли?
— Ей са́мой. Будет теперь сверкать глазками вдвое меньше. А зубки показывать вдвое чаще.
Срандель присвистнул.
— Осознавший? — спросил он.
— Да какое! В такой-то дыре? Даже не Освоивший. — отмахнулся эльф. — У нас с собой и подавителей нужных не было. Заигралась с девкой какой-то в кошки-мышки, вот и получила.
— Поделом стерве.
— Ага. Не все папочкиным именем прикрываться. Квеннарфинг ее вообще в наказание наместницей там оставил. Будет теперь скот разводить.
И вновь меня сочли не достигшим ступени Освоившего. С какой стати? Я ведь совершенно точно почувствовал изменение в восприятии Межмировой Энергии. Она струилась во мне, как вода в желобе во время ливня. По крайне мере, пока мне на шею не надели эту чертову железку! Теперь я даже разлитых по всюду фиолетовых искорок не видел, не говоря уже о том, чтобы к ним прикоснуться.
Мне бы хоть половину бушевавшей тогда внутри силы и… нет, одолеть всех окружавших меня нелюдей я бы точно не смог. Но мне хвалило бы времени впечатать голову мерзкого дварфа в скалу так, чтобы мозги брызнули во все стороны, а затем сбежать и затеряться в скалах.
Это для начала.
Я уже в который раз попытался призвать на помощь Межмировую Энергию, но та, как и в пустыне, оставалась глуха, нема и скупа на нищенские подачки. Неужели эльф прав, и я не прорвался на первую ступень? Что же тогда это было в особняке?
Нелюди обменялись еще парой ничего не значащих фраз, а затем остроухий вновь перешел на эльфийский, чтобы приказать что-то нашим конвоирам. И, судя по его тону и их лицам, общался он с ними даже не в треть так же дружелюбно, как со Сранделем. Видать, последний имел какие-то свои преференции.
— Не бойся, Леон! Все будет хорошо! — отчаянно пискнул Евген, когда тьма прохода нас поглотила. — Все. Будет. Хорошо. Помоги нам, Сатвелеон…
Парень отчаянно боролся с дрожью в голосе, и нельзя сказать, что преуспевал. Да и подбадривал он скорее себя, чем меня. Впрочем, нырнув в глухой чернильный мрак, скрадывавший, казалось, даже звуки и мысли, мне тоже стало не по себе. Будто глаза выкололи.
Отовсюду раздавали испуганные возгласы потерявших ориентацию пленников и глухая ругань нелюдей, щедро делившихся тумаками с попавшими под ноги людьми. Ими же уроды направляли нас в нужную сторону. Насколько я понял, в темноте они видели куда лучше, но и им было некомфортно во мгле подземелья.
Да-да, я не оговорился — именно подземелья. Потому что практически сразу от входа туннель резко взял уклон вниз, и, если бы он был скользким, то мы непременно скатились бы на задницах к самому дну. Но и без того спуск выдался непростым. Проход постоянно вилял не пойми куда, ноги болели от нагрузки на непривычную группу мышц, да еще и чертовы нелюди постоянно подгоняли, стремясь поскорее сбагрить нас местным надсмотрщикам.
Было тяжело. Я даже губу закусил, чтобы сосредоточиться и подавить накативший внезапно приступ паники. Нет, я не страдал никто- или клаустрофобией, но в сложившихся обстоятельствах… Пусть мне просто поверят на слово те, кому не доводилось пережить нечто подобное — это не тот спектр эмоций, который кто-либо захочет ощутить добровольно. Факт!
Постепенно зрение начало приспосабливаться ко тьме, и я увидел крохотные желтые огоньки, порхавшие по туннелю из стороны в сторону. Не то насекомые, не то светящаяся пыль. А может и вовсе души погибших здесь пленников. Чем-то они походили на робкое пламя догорающей свечи, отчаянно пытающееся пробиться сквозь закопченное стекло давно нечищеного фонаря. Вроде бы оно и само уже на последнем издыхании, но все еще тщится принести кому-нибудь радость. Возможно последнюю.
И хоть таинственные светлячки не позволяли отчетливо разглядеть даже спину впередиидущего, не говоря уже об ориентации в пространстве, но с ними стало хотя бы немного легче.
Но знаю, сколько мы шли, но в какой-то момент мы вынырнули из туннеля в широкий просторный зал. Я этого не увидел — скорее почувствовал. Будто внезапно захотелось расправить несуществующие крылья. И хоть миллионы и миллионы тонн исполинской горы по-прежнему нависали непомерным грузом, но теперь хотя бы не казалось, что тот вот-вот рухнет тебе на голову.
— Добро пожаловать на рудник — место, где такие человские отбросы, как вы, сможешь поработать на благо высших рас. — с усмешкой произнес Срандель, когда наших конвоиров сменили другие. Местные.
Мы же столпились, в одну кучу, боясь сделать лишний шаг, и нам ничего не оставалось, кроме как слушать его булькающую речь.
Внемлил и я.
— Сейчас первый и последний раз, когда я говорить на вашем корявом и бестолковом языке. Потом учить нормальный или пеняйте на себя. — сразу несколько светлячков подлетели к лысому бородачу, и я вдруг неожиданно понял, что тот несколько выше остальных сородичей. Не то чтобы я был по ним экспертом, но… — У меня тут действует три главных правила. Первое: я для вас — царь и бог, отец и мать, священник и любовник. Мое слово — закон и выполняется раньше, чем в ваших тупых человских головах проскользать мысль «зачем?». Так же и с приказами моих подчиненных.
Ага. Разбежался. Хрен тебе по всей роже!
— Второе: вы все — имущество Голинермаила. Ставленника Нионанда, Города Кианитового Благополучия. Портить имущество Ставленника строжайше запрещено!
Значит город называется Нионанд, и стоит над ним некий Голинермаил. Дурацкое имя. Руку на отсечение — очередной чертов эльф!
— И третье: работайте хорошо — дольше проживете. На этом все. Уводить этих…
Договорить он не успел потому что стоявший в первых рядах мужчина, кажется Стас, разводивший в Крутолуге кроликов, неожиданно бросился на Сранделя с кулаками. Не выдержал, бедняга. Его можно понять. Возможно, на его месте я поступил бы так же.
Не ожидавшие такого поворота стражники среагировать не успели, и Стас вплотную подобрался к дварфу, не доходившему ему даже до подбородка. Казалось-что он вот-вот впечатает свой трудовой кулак в тщедушного старикашку, но тот оказался не так прост.
Не сходя с места, дварф поднял руку и обрушил ее на атакующего с резвостью взмаха кнута. Двигался он медленнее Чагаша, но я все-равно сумел рассмотреть движение лишь благодаря долгим тренировкам с Леушем. Для остальных же Стас, должно быть, просто рухнул, будто кирпич с крыши недостройки.
— Оттащите его в Каземат. — невозмутимо бросил Срандель, потирая руки. — Позже я займусь нарушитель лично.
От расплывшейся на его лице гадкой улыбки мне стало несколько не по себе, но, в то же время, я сделал один важный вывод. Стас еще жив. А значит ценность наша, как пленников, несколько выше, чем у рабов Древнего Рима. Хоть и не дотягивает до древнегреческих. Позорно ли нелюдям трудиться на руднике или они не делают этого по другим причинам, но рабочие руки им определенно нужны. Следовательно показательных казней и прочего беспредела не будет.
