Вдох… Выдох… Расслабленное тело медленно несёт небольшими волнами в сторону берега. Лёгкий ветерок швыряет в лицо небольшие соленные капли, организм медленно оживает, отходит от случившегося. Дыхание ровное, тело больше не сводит в конвульсиях, разве что голова болит жутко, но после огненного чистилища это лишь незначительный момент — пройдет.
За последние несколько минут перед глазами пронеслась вся моя жизнь. Люди, события, эмоции, многое смог осознать и ещё больше смог отбросить на задворки ненужных воспоминаний. Снова захотелось жить. Но только теперь не прошлым, а настоящим.
Едва коснувшись руками и ногами песчаного дна, пополз на четвереньках на теплый шершавый берег. Тело по-прежнему горело, но к этой боли я уже привык и старался не обращать на нее никакого внимания. Единственное, что теперь реально напрягало это нестерпимый зуд по всему телу.
Окинув себя взглядом и оторвав от себя парк комков прилипшей оплавленной ткани долго вспоминал все богатство русского матерного языка. Немного успокоившись, рухнул обратно на песок. Ну и денёк блин…
Рядом послышался тихий шорох чьих-то шагов…
— Привет, герой, — раздался до боли знакомый голос. Как обычно надменный и самоуверенный. — Выглядишь так себе. Тобой что асфальт полировали?
— Иди к черту, Лана! — ответил я беззлобно со с трудом натянутой на лицо улыбкой. — Твои комментарии мне сейчас до одного места.
— Грубиян, — фыркнула девушка. — Что, день не задался? Или может всё ещё злишься на меня? — ее голос сделался более мягким, с нотками игривости. Она прошла по песку, внимательно осмотрела меня и как-то грустно вздохнув присела рядом и провела ладонью по обожжённой руке. Я скривился. — Где это тебя так?
Схватив ее тоненькие пальчики скользнувшие по ладони я крепко их сжал. Такие теплые, нежные, хрупкие… Лана улыбнулась.
— Снова будешь принуждать?
— Нет, не буду, — тихо ответил я глядя в ее довольные глаза и потянул на себя. Девушка припала к моей груди и аккуратно положила голову на плечо. По телу прокатилась лёгкая волна боли, но в этот раз виду я не подал.
— Так ты не ответил на мой вопрос.
— А мне нечего тебе ответить. Сегодня я побывал в очень странном месте. Там все было неправильно, нелогично и опасно. Короче говоря — плохой день, как ты выразилась.
— Расскажешь? — тихо шепнула Лана на ушко. — Мне интересно.
На подробный пересказ моих преключений ушло около получаса. Я старался максимально подробно описать все, что видел, чувствовал и каким образом справлялся с испытаниями внезапно свалившимися на мою голову. Лана же в этот момент безропотно слушала и без издёвок, что было само по себе странно, внимала каждому моему слову, так и оставаясь в моих объятиях.
Дослушав мой рассказ Лана провела рукой по моей голове и легонько прикоснулась губами к моей щеке. Я повернулся и следующее касание уже было в губы. Она замерла на несколько секунд, а потом отстранилась и довольно посмотрела в глаза.
— Действительно странно, — словно в прострации ответила девушка.
— Ты про мой рассказ?
— Нет. Хотя в этом тоже мало понятного. После нашей с тобой ночи, получив лишь часть меня, я думала ты будешь жаждать реванша, искать, в конце концов научишься выть как выпь…
— Пустельга, — тихонько дополнил я.
— Не суть… Я ждала напора, ждала страсти, была готова бороться с твоими… способностями… Была готова проиграть… Твое желание подавить меня, поработить… Не покорить меня, как остальные, ублажая и умасливая всеми средствами, а именно подчинить своей воле, — девушка расплылась в улыбке и еле заметно покраснела. — Это было необычно и стоит признаться меня зацепило. Но вместо этого ты просто исчез.
— Может ты и не знала, Лана, но за пределами твоей персоны есть мир. Он большой и в нем много чего происходит. Я имею право выбирать, ведь свет клином на тебе не сошелся, — улыбка на ее лице попала и она нервно одернула от меня руку, но я поймал ее в воздухе пропуская в неё разряды тока. Ее глаза хаотично забегали в разные стороны, а ровное свечение зрачков стало конвульсивно мерцать. Едва приоткрытые губки замерли на полуслове вместе с их обладательницей. — Я тебя не отпускал и не договорил, — притянув к себе безвольное тело, я продолжил. — Знаю тебе это не понравится, но мне было не до тебя. У меня были дела, с которыми давно нужно было разобраться и времени на любовные рефлексии просто не было. Но сейчас ты, как того и хотела, находишься в моей власти. Я могу сделать с тобой все, что угодно и ты ничего не сможешь мне сделать. А желаю я только одного — хочу, чтобы ты принадлежала мне. Вся… полностью… без остатка… и только мне… Ты счастлива?
Немного ослабив хватку и снизив напряжение я увидел, как в улыбающихся глазах расширяются зрачки. По милому личику поползла радостная улыбка. Теперь она могла убрать руку, могла уйти, могла в свойственной ей манере начать извергать из себя желчь, но вместо этого она лишь смотрела в глаза, изредка хлопая густыми, длинными ресницами. Она приближалась ко мне, медленно склоняясь над моим лицом. И когда ее губы замерли в сантиметре от моих она сказала всего два слова:
— Да, Эдвард.
Придаваться страсти решили подальше от пляжа. Стоило это не малых сил нам обоим. Распаленные желанием мы с трудом боролись с нарастающими как снежный ком эмоциями и каждый раз по пути заходя чуть дальше разумного останавливались и глядя друг на друга голодными глазами бежали дальше, пока не оказались на подземной парковке.
В практически интимной атмосфере приглушенного света мы несколько раз порывались отдаться друг другу прямо на холодном бетоне, шелестящие звуки колес, что периодически эхом раздавались вокруг ненадолго приводили нас в чувство и заставляли двигаться все ниже и ниже, пока наконец меня не запихнули в один из дорогущих спорткаров.
Внутри предназначенного для скорости авто было тесно и неудобно, но глухая тонировка и полная шумоизоляция была намного важнее, а со всем остальным можно было смириться, приняв ее как с данность.Сбросив с себя одежду, Лана взгромоздилась на меня сверху и отдавшись желанию принялась размеренными движениями, абсолютно не спеша, под собственные стоны придаваться наслаждению. С возможность зонально изменять чувствительность, это без всяких проблем приводило ее в дикий экстаз чуть ли ни каждую минуту. Для меня же этот процесс был несколько иного характера. С моими габаритами двигаться я мог с большим трудом и потому наслаждался лишь тем, до чего мог дотянуться своими губами, руками и кончиками пальцев.
Я изучал ее постепенно, размеренно, нежно, вслушиваясь в ее томные протяжные стоны, ловил и впитывал в себя ее аромат, каждое движение, каждый взгляд. Я целовал ее пухлые губки, нежную шею набухшие груди и розовые горошины торчащих сосков, страстно ласкал ее безупречное тело. Иногда, уставая от пассивности, грубо брал ее за бедра и своими руками менял ее темп от мучительно медленного до быстрого, вжимая ее в себя все сильнее.
Она игралась со мной, она чувствовала меня. Раз за разом практически доводя до экстаза она останавливалась, соскакивала с меня, впивались в губы и давала немного остыть, а потом снова садилась сверху и продолжала чувственно истязать меня доводя организм буквально до кипения. И по глазам я видел, как заводит ее это безумно приятная игра.
Все закончилось яркой горячей волной по всему телу. Дрожь, удовольствие и жуткая боль обожжённой кожи, по которой струились сотни маленьких разрядов. Лана на мгновение застыла и обмякла, судорожно мерцая огоньками глаз, и спустя доли секунд очнулась взорвавшись очередным криком наслаждения.
После были теплые объятия, обмен нежными поцелуями благодарности за удивительно приятно проведенное время. И не известно сколько бы мы ещё так наслаждались друг другом, если бы не пара фигур появившихся недалеко от авто. Уровень тонировки постепенно снизился и я смог разглядеть двух человек в форме корпуса. И тут я кое-что вспомнил…
— Мне нужно позвонить, срочно! Дай мне телефон. Я же попав за барьер по сути растворился в воздухе и материализовался в тридцати километрах от него. Меня же наверняка ищут.
