Я видел его. И видел тысячи трупов, что валялись у подножия крепости, так и не сумев пробиться через правителя города и его воинов. Однако ничто не вечно в этом мире. Его запасы козырей и выносливость могут закончиться в любую минуту, поэтому мы постараемся как можно быстрее прийти ему на выручку. Уже сейчас больше половины Варяжского легиона прошло через портал, а передовые отряды движутся прямиком в тыл осаждающего лагеря.
Лагерь, к слову, был частично опустошён брошенными в атаку силами, что ринулись на финальный штурм укреплений. И наше появление не осталось незамеченным.
Вот грозно что-то кричат, доставая оружие, наёмники, вот они строятся в подобие шеренги, задавая молчащей сотне моих бойцов вопрос о том, кто именно пришёл по их душу. А вот они в панике несутся к своим командирам, заметив за первой сотней первую тысячу, вынырнувшую из-за поворота.
И таких сцен было не одна и не две. Улицы, ведущие к нужному нам проспекту и площади, довольно узкие, а такие легко перекрыть, чем наёмники и занялись, осознав, что пожаловали к ним точно не союзники. Хорошее место для обороны. Довольно опасное для нас. Было бы, не будь этот легион сильнейшим в Империуме. А те из варягов, кто бежал в первых рядах, — сильнейшими из сильнейших.
До столкновения осталось метров пятьдесят, а ряды наших неприятелей не то что дрогнули, а заметались в панике, понимая, какая орда прёт прямо на них. Поток моих воинов казался ублюдкам бесконечным, а наёмников, что остались в тылу, вряд ли набралось бы и пару тысяч. Почти все они там, впереди, на полпути к крепости или уже под её стенами.
А окончательно паника охватила их гнилые душонки в тот самый момент, когда наши ассасины, вестники смерти, появились посреди их лагеря и принялись и сеять хаос, пробивая доспехи и щиты, словно те были сделаны из бумаги.
Уровень наёмника редко доходил до пятнадцатого. Если у кого-то из этих ублюдков и имелся легендарный артефакт, то он точно был командиром или важной шишкой. Твари привыкли сражаться среди себе подобных. Они привыкли убивать беззащитных. Но стоило появиться нам, как вся их гордость и смелость обратились в пыль и развеялись прахом.
В Варяжском же легионе собрались только те, кто ещё до появления Империума мог похвастаться уникальными и легендарными предметами экипировки. Хотя бы одним. А уж после того, как мы объединились, провели турнир и раздали запасы, которые собирали любым способом и любой ценой… Не было в моём элитном легионе воина, что не владел бы легендарным артефактом. Не было.
Кипящая ненависть, злоба и ярость нашли свой выход. Они выплёскивались на улицы разрушенного города вместе с литрами крови тех, кто возжелал лёгкой добычи.
Снова приходится воевать с шакалами. Снова наши благородные клинки занимаются тем, что вычищают этот мир от гнили. Быть может, именно для этого Система и объявила Гегемонократию? Кто, если не мы?
Не знаю почему, но те, кто словно вырезал и пробивался всё глубже в сердце лагеря наёмников, молчали. Одни только командиры изредка отдавали приказы, перенаправляя потоки воинов то на одно, то на другое направление, не позволяя сбежать самым шустрым и умным. И эти приказы были подобны грому среди ясного неба.
Осаждающие закончились примерно через полчаса. Как раз к тому моменту, когда последние отряды жаждущих крови легионеров покинули портал и окунулись в пропахшие кровью, тленом и смрадом пожарищ улицы Антверпена.
И они стали прочёсывать окрестности в поисках врагов. Те немногие, кто выжил в этой бойне, уже спели свои песенки и рассказали, где скрываются другие небольшие отряды их наёмничьего союза. Туда сразу же отправились не утолившие жажду мести линчеватели, а я же развернулся в сторону крепости.
— Жить будет?
— Да, но он не в себе… Последствия какого-то зелья, по словам его людей. Боюсь, он бы много горя нашим бойцам принёс, да и умер бы почём зря, если бы наши маги не смогли связать его несколькими обездвиживающими заклинаниями — ответил маг жизни, пытающийся колдовать над скованным Григорием.
— Это плохо. У тебя полчаса. Если ничего не поможет, дай мне знать, — я вошёл на территорию крепости, где мои генералы общались с офицерами Антверпена, активно жестикулируя и советуясь по вопросам зачистки городских улиц и окраин от разбежавшихся, подобно тараканам, наёмников.
Работы предстояло много. Пленников под учёт — и в портал, прочесать окрестности, отправить войска к Лояну, отправить вестников к другим городам Солнечной бухты с новостями, помочь разобрать завалы, ведь там тоже могут быть выжившие, оказавшиеся в ловушке.
Да и с Григорием надо поговорить, когда тот в себя придёт.
Я молчаливой тенью наблюдал за тем, как самоорганизовываются местные и наши бойцы. Надо было открыть портал при помощи веры и перебросить постепенно сдыхающих из-за отсутствия лазарета и больниц наёмников.
Много работы, за которую тут же взялись все и сразу. Энергия била через край, и сто тысяч сильных и самоотверженных воинов принялись трудиться. Рано или поздно Антверпен отстроят и восстановят, но сердца местных жителей навсегда запомнят, кто именно помог им в трудный час.
Я стоял на обломках башни, наблюдая за окрестностями, что всё ещё жутко чадили дымом. Пожарных станций здесь явно не хватало, как и глубоких колодцев. Самые же крупные очаги пожара потушили маги воды, за что им честь и хвала. Вот уж кто действительно нужен в городах как воздух, так это они.
Пока я созерцал эту картину разорения, мысли поглотили меня с головой. Если мы проиграем, это зрелище окажется в тысячи раз хуже. Поэтому все свои силы, мысли и энергию нужно направить на то, чтобы выковать из Империума мощнейший клинок, способный с лёгкостью справляться со всей этой гнилью окружающего нас мира.
Мои мысли и переживания прервали тяжёлые шаркающие шаги.
— Чёрт возьми… Я твой должник, получается. Даже в мыслях не было, что после разрушения храма ты сможешь прийти сюда.
— Вам повезло. Хоть храм и был разрушен, а моя жрица распята, но стена с порталом и алтарь остались целыми. Я сам открыл его, понимая, что у вас происходит что-то нехорошее. И оказался прав.
— Да уж… Я обделался. Правитель, мать его… Пустил врага в город. Остался практически без войск…
— Поимели тебя знатно. Но судьба решила дать тебе второй шанс. Я ведь собирался на другой континент, когда услышал бубнёж начальника порта, о ваших не прибывших своевременно кораблях. Кстати, где они?
— Сгорели. Я ещё пытался понять, чья это диверсия. Теперь понимаю, как слеп я был, — покачал головой Григорий. — И спасибо, что не прикончил меня. Зелье берсерка не даёт понять, кто свой, а кто чужой. В первую очередь я атакую тех, кто атакует меня. И слышал, кому-то из твоих бойцов я успел сломать руку.
— Мелочи. Хорошо, что ты в себя пришёл. Ты, хоть и облажался, но городская крепость выстояла только твоими стараниями, Боров. И ты нужен городу. И нужен Солнечной Бухте. Начинай заниматься своим делом.
— Само собой… Спасибо, Аид. Спасибо, — он уже повернулся, чтобы уйти в бесконечные заботы о своём разрушенном детище, но я его остановил.
— Стой! Секунду… — моя рука легла на нервно пульсирующий символ Аида, связывающий меня с Ушедшим. — Подожди немного. Что-то странное происходит…
Я влил свою энергию в артефакт, но вместо привычного мне переноса в голову хлынула серия мыслеобразов, что была подобна грубой наждачке. Зубы сжались от боли.
— Аид? Ты как?
— Тьфу… — сплюнул я кровь от прокушенной губы. — Гадство. И способ, и информация сама по себе — дерьмо.
Я ещё раз прогнал в своих воспоминаниях полученную информацию, закрыл глаза и понял, чего от меня хотели и о чём предупреждали.
— Хреновы наши дела. Проблемы ещё не окончены, — распрямившись, я открыл пространственное хранилище и принялся искать подходящий контракт.
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь пыль на горизонте? Как думаешь, кто это?
— О, наши добрались-таки! — обрадованно заявил щитоносец.
