Ознакомительная версия. Доступно 187 страниц из 932
Я отшатнулся и тут же услышал панический возглас:
— Кирилл! Осторожно! Ты меня столкнёшь!
Этот недовольный девичий голос показался мне знакомым, но сознание стало настолько тягучим, что я так и не понял, кому он принадлежит.
Через секунду вокруг опять наступила тишина, и всё исчезло… отец… Котлованы… а я стоял уже совсем в другом месте — в больничной палате. Эта комната была мне настолько знакомой, что сердце пропустило удар.
Это же та самая больничная палата, где я последний раз навещал свою мать.
И сейчас она всё также лежала на кровати, бледная, с закрытыми глазами, будто мёртвая. На тумбочке я заметил маго-таны, очень много, целую коробку, а рядом возвышалась стойка капельницы, к руке матери тянулись трубки.
Увидев, что маго-танов ей хватает, мне стало немного спокойней.
— Мам…
Я не видел её около полугода, и мне так захотелось взглянуть на её лицо. Сделав несколько шагов и подойдя к кровати, я протянул руку и дотронулся пальцами до её холодного лба.
— Мам?
Она не шевельнулась, и я даже не был уверен, что она дышит, зато краем глаза увидел, что в трубках капельницы вместо серого раствора вдруг потекла мерцающая красная жидкость.
Фагнум.
От ужаса меня бросило в холод.
— Мама! Нет! — Я схватил её за руку, чтобы отсоединить трубки, но тут она внезапно очнулась, села на кровати и вцепилась мне в руку.
Её ногти пронзили мне кожу, а глаза блеснули красным.
— Берегись, сынок! — крикнула мама. — Котлованы поглотят тебя! Ты не вернёшься оттуда! Я всегда знала, что ты сбежишь и не вернёшься! Ты ушёл от меня! Сначала бросил отец, а потом ты. Неблагодарные! Ненавижу вас обоих! Это из-за вас я умираю! Вы бросили меня!
Её глаза вспыхнули багрянцем, а в следующую секунду два ослепительных луча ударили мне в грудь. Будто кувалдой хлестнули.
Я услышал хруст собственных ребер и почувствовал, как оплавляется кожа. Брызгами крови окропило белый потолок и стены, а красной жидкостью залило весь пол палаты.
От адской боли я повалился у кровати. Рухнул мешком, а потом долго лежал на боку, умирал и смотрел, как моя кровь на полу смешивается с фагнумом из лопнувшего пакета капельницы.
— Ты слабый… — донёсся до меня шёпот матери. — Я всегда говорила тебе, что ты слабый мальчик, и твоя участь — смириться. Ты смирился, Кирилл.
Я вдруг ощутил себя маленьким и беззащитным, настолько слабым, что с трудом вышло моргнуть.
Не знаю откуда у меня возникла эта мысль: фагнум придаст мне сил. Ну конечно. Только он!
Дрожащими руками я дотянулся до кулона на шее, стиснул стальной флакон-коготь пальцами, отщёлкнул крышку и поднёс к губам.
— Кирилл!!! Что ты делаешь?! — вдруг завопили откуда-то издалека, будто из небытия.
И снова голос показался мне знакомым.
Кто-то ударил меня в спину, ухватил за плечи, повернул к себе, а затем сжал мою руку с открытым флаконом.
— Ты что творишь, Волков?! Это что у тебя вообще? Ты чего затеял?
Внезапно я ощутил, что не лежу на полу, а… стою.
Причём не в больничной палате, а на подвесном мосту, посреди тропического острова, над каменистым ущельем. Ладонь левой руки сжимала ворсистый и шершавый канат, а правая рука…
Её обхватила Исидора, зажав в моём кулаке открытый флакон.
— Уходим с моста! — рявкнула она мне в лицо. — Ты слышишь? Кирилл, ты вообще что-нибудь понимаешь? Отцепись от перил, я тебе говорю! Надо уходить!
Не сводя с меня глаз, она медленно отпустила мою руку, и я щелчком закрыл крышку на флаконе, после чего сунул его под воротник изорванного кителя.
— Вот та-а-ак… хорошо… убери эту дрянь… — прошептала Исидора, пристально глядя мне в глаза. — А теперь сообрази, где ты, и глянь назад.
Я послушно обернулся.
На меня с края обрыва смотрела вся команда, а на мосту стояли только я и Исидора. На десятом звене. Всего же их было около тридцати.
— Мы не пройдём, — тихо сказал я девушке, взял за руку и шагнул назад. — Возвращаемся.
Она кивнула, и мы пошли обратно.
Девятое звено, восьмое, седьмое, шестое…
Когда осталось пройти только пять последних звеньев, Исидора вдруг вскрикнула и замахала руками, будто от кого-то отбивалась.
— Уйдите! Оставьте меня! Не прикасайтесь!
А потом внезапно рванула обратно к десятому звену и занесла ногу, чтобы спрыгнуть.
— Наза-а-ад! — Я кинулся за ней, зацепил за китель и крепко прижал к себе, обхватив девушку одной рукой, но она тут же ударила меня ботинком в голень и попыталась вырваться.
Только ничего у неё не вышло — она прилично уступала мне в габаритах и силе.
Я потащил её назад, но неожиданно мост качнулся, громко затрещал, а в следующее мгновение крепкие на вид тросы лопнули.
Все сразу! Будто их перерубили невидимым топором.
Под душераздирающий визг девчонок, оставшихся на краю обрыва, я и Исидора полетели прямо в ущелье.
Не знаю, откуда у меня взялись силы и скорость, но я успел ухватиться за бревно, повис на одной руке, а второй ещё сильнее стиснул Исидору, продолжая прижимать её к себе.
Падение выдернуло девушку из галлюцинаций.
Она наконец перестала вырываться и пронзительно вскрикнула, в панике уставившись вниз, на дно ущелья, ну а я держался, как мог, и пытался подтянуть Исидору вверх.
— Хватайся… Исидора… чёрт, не ори, а хватайся за мост… я тебя не удержу…
Через несколько секунд нам сбросили верёвку с узлами.
— Держитесь! — крикнул Платон Саблин. — Исидора! Хватайся за верёвку, я тебя вытащу! Давай!
В этот момент из верхолёта с журналистами донеслось нервное:
— Вот это момент, господа! Вот это напряжение! Волков и один из членов его отряда вот-вот сорвутся в пропасть! Они держатся из последних сил! Давай же, парень! Мы верим в тебя! Держись! Ты сможешь!..
Будь моя воля, я бы прямо сейчас заткнул этого болтуна, выбив ему зубы. Хотя кое в чём он был прав: мне приходилось цепляться за звено моста из последних сил.
Исидора тем временем тянулась за верёвкой, и я напрягся ещё больше, чтобы качнуть девушку в сторону.
— Есть! Достала! — Она ухватилась за узел, отпустила меня и подтянулась на руках.
Такой подъём по верёвке с узлами мы часто тренировали на полигоне у Акулы, и теперь это пригодилось.
Пока Исидору поднимали, я зацепился за следующее звено повисшего моста, перевёл дыхание, собираясь с силами, и принялся карабкаться наверх.
С верхолёта продолжали комментировать каждое моё движение:
— Он отлично натренирован физически! Такого парня просто так с моста не сбросишь! Но вот вопрос: что они теперь будут делать? Моста нет, а перейти ущелье надо…
На краю обрыва меня вытянули Котов и Глыба, а вот Исидору принял Платон Саблин. Та всё никак не могла отойти от шока, у неё тряслись руки.
— Успокойся, детка… ты чего… — забормотал Саблин и стиснул её в объятьях. — Ты в безопасности.
Я и сам не до конца пришёл в чувство после обрыва моста и падения. А ещё мне до сих пор мерещилось, что в груди зияет оплавленная дыра от удара лучами фагнума, который был лишь в видениях. Всё болело, даже дышать было больно.
Прошло ещё несколько секунд, и только после этого я пришёл в себя, как и Исидора.
Она обняла Саблина в ответ.
— Это было ужасно… просто ужасно…
— Ещё б чуть-чуть, и пришлось бы за тобой в ущелье прыгать, — ответил тот.
Сейчас ещё сильнее бросалась заметная разница в их росте.
Исидора подняла голову и уставилась на Саблина: до неё внезапно дошло, кого она обнимает. Девушка кашлянула и быстро отстранилась от него, замерев в растерянности.
Я же наконец поднялся на ноги, и меня тут же окружили остальные, а затем мы вместе уставились на то, что осталось от моста: две повисших половины.
— Что за хрень вообще? С чего вдруг мост лопнул? Не понимаю! — запаниковала Римма Аверьянова. — Крепкие же перила! Там такие канаты толстенные были, а их будто одним махом разрубили!
— Видимо, так задумано, — нахмурился я, ощущая, как от напряжения дрожь пробегает по телу.
Ознакомительная версия. Доступно 187 страниц из 932
