Мирсо замолчал, словно ожидая моей ответной реплики или какого-нибудь вопроса.
- Я сдержу своё слово. – сказал он, так и не дождавшись моего ответа. – вы уйдёте с корабля и я не буду вас держать ни тебя ни твоих… компаньонок…
Последние слова он произносил будто через силу, словно борясь с какими-то противоречиями.
- Ты… Вы здорово нас выручили там, в логове этих тварей… Думаю, если бы не ты и твои компаньонки, мы бы там сейчас стали кормом для тефелиний. И молили бы о смерти.
«Странно, но он упомянул компаньонок… Значит и Инка им как-то помогла, не только суккуба?»
- Знаешь, как питаются тефелинии? – вдруг он задал вопрос.
- Нет.
- Они вначале гоняют свою будущую «пищу» по созданному ими лабиринту. Ты наверно понял, что там полное нарушение физики при помощи манипуляций с топологией…
«Интересный наёмник. Воин, преступник работающий на Синдикат. Легко управляет эфирным кораблём. И непринуждённо оперирует такими терминами как «топология», словно только что вышел с лекции по высшей математики.»
-…Так вот, когда жертва через определённое время начинает сходить с ума от безысходности, голода и жажды, они её заводят в «кормушку» - в тот самый кошмарный зал, где мы встретились. Там они её «парализуют», и «вплавляют» в стену. Да те «барельефы», что ты видел – это их пища. Некоторые из них ещё живы и в сознании – они чувствуют, как их поедают. А тефелиниям все эти мучения и переживания – словно самый сладкий соус – питаются-то они всё равно органикой. Тефелинии первого уровня, те самые, что с одним кругом глаз – довольно несложный противник. Если их немного, не более двух-трёх десятков, нападающих поодиночке. А вот второго уровня… Ну я вам говорил о них – их очень сложно, практически невозможно убить такому Воину как я. Или Воину-Герою вроде Харальда. А твоя игрушка… Она… Ты сам всё видел.
Мирсо снова замолчал. Белая «бусина» Осколка увеличилась в размерах до «черешни». А счётчик расстояния отщёлкивал оставшиеся до неё километры.
- Я хочу сказать, что даже если вы уйдёте, то вас не оставят в покое. Такое «оружие», как твоя суккуба… Не Синдикат и его Заказчики, так другие, всё равно заинтересуются и попытаются её забрать. А я… Я умываю руки…
- Почему?
- Хотя бы потому, что хочу жить. Я не знаю, как ты потащишь эту стокилограммовую тушу – на себе или волоком. Но я вас сгружу с корабля и идите на все четыре стороны.
- Спасибо. – сказал я.
- За что? Что бросаю вас? Или за то, что якобы сдержал слово? Я же сказал – я отпускаю вас не потому, что такой благородный – нет у меня такого, я не этим зарабатываю на жизнь. Нет, я всего лишь преследую свои интересы! И, как ни странно, интересы Синдиката!. Эта твоя игрушка – бомба с неясным зарядом! Может как шутиха – много шума и искр. А может как ядерная – от нас останутся безымянные тени! И ты, наверное это понимаешь!
Мирсо перешёл на «ты». «Значит, я с ним буду так же общаться.» - решил я.
- Ты преувеличиваешь.
- Отнюдь. Вот ты знал об этой её «функции» - вводить в транс тефелиний? Наверняка нет.
- Но я знал о том, что её музыка может воздействовать на подсознание человека.
- Тем более! Завтра она сойдёт с ума и поведёт за собой всё население Полиса в эфир и там все сдохнут! Ты хоть это понимаешь?
- Да. Как понимаю и то, что она не сможет этого сделать.
- Наивный. Где ты её вообще взял?
Я кратко рассказал ему историю Ангиррайи. И показал ладонь, на которой можно было разглядеть какой-то еле заметный узор. Так же рассказал, как она уже несколько раз умирала, причём один раза у меня на руках. Мирсо хмыкнул, мол, теперь понятно, почему ты так не переживал когда её, почти мертвую, затащили на борт корабля.
-… И вот из-за ошейника, что на ней и этого кристалла-амулета, что связал нас, она полностью подконтрольна мне. Захоти я сейчас причинить ей страдания – это сделать легко. А вот передать её кому-либо – невозможно, она подлежит утилизации! Департамент не позволит! К тому же, Советник говорил, что ей заблокированы некоторые «особо опасные и неактуальные для меня функции».
Я не стал упоминать, что могу даже умертвить её. «Не надо ему об этом знать…»
- Ты ошибаешься. Есть такие умельцы, что смогут договориться с Департаментом. Тем более, что у тебя всего лишь третий уровень. А договариваться будут личность с уровнем не ниже десятого. Там совсем другие «разговоры»… Уже одно то, что с помощью суккубы можно легко истреблять тефелиний второго уровня, делает возможным её забрать у тебя и отдать Героям-Охотникам!
- Погоди, тут странная нелогичность.
- В чём?
- Если Герои такого уровня имеют такие преференции, то почему бы им просто не «заказать» персональных суккуб с такими функциями?
Мирсо рассмеялся.
- Если бы это было возможно, то конечно бы заказывали. Но… Ты наверно слышал оюб ограничениях на выбор расы и возможностей?
- Снова нелогично – тут ограничиваем, а тут можем позволить! Как так?
- Не ко мне вопрос. Если бы так всё просто было, то наверно Синдикат зарабатывал только убийствами. И то, я сомневаюсь. В общем, прими к сведению, что ваша группа так и останется «объектом охоты».
- Ты упомянул в числе тех, кто помог в том логове и мою роботессу. Она-то что такого сделала?
- Знаешь, я впервые видел помощницу, что так лихо снаряжает револьвер, смотрит на триста шестьдесят градусов, говорит, откуда угроза. Присматривает за раненой компаньонкой. Ну и так далее. Даже моя Джилл, меткая, красивая и верная не ориентируется с такой лёгкостью в опасной обстановке! Мне кажется, что вашей группе довелось такое пережить, что у неё появился соответствующий опыт…
«А ещё она боится темноты. И страшных звуков оттуда.» - подумал я, услышав такую лестную характеристику компаньонки.
К этому времени Осколок заполнил весь обзор, не закрытый шторками. Мирсо повернулся к пульту, включил несколько тумблеров и почти все шторки раскрылись. Он уменьшил тягу двигателей и взялся за штурвал. Корабль задрал нос и направился в верхнюю часть белого шара с зеленоватым оттенком.
- Через десять минут мы сядем на Осколок. – сказал он. – Иди, собирайся и готовься тащить свою игрушку.
Я встал и пошёл из рубки.
«Нищему собраться – только подпоясаться.» - вспомнил я поговорку. Мне, конечно, требовалось больше чем «подпоясаться. Во-первых, надо проверить как там себя чувствует суккуба. Во-вторых, как-то требуется мне исхитриться утащить два рюкзака и бесчувственную демоницу.
«Может она уже очнулась? Схожу, гляну.» - и направился в грузовой отсек. Проходя мимо камбуза, я увидел, как северянин с хмурым лицом сосредоточенно оттирал сковородку. Он глянул на меня, ничего не сказал, лишь кивнул в знак приветствия и продолжил борьбу с нагаром.
В конце коридор поворачивал под прямым углом и я оказался у переборки, посреди которой была такая же широкая дверь, как и та, что вела в рубку. Так же здесь был широкий люк в борту, видимо для погрузки. Дверь в грузоотсек была прикрыта. Открыв её я оказался в большом помещении – не меньше десяти метров в длину, наполовину заставленного ящиками и контейнерами. В дальнем от меня конце отсека, возле переборки, на полу лежали два длинных контейнера, открытых сверху. На бортике одного из них сидела Инка.
«…Есть глубокая нора.
В той норе во тьме печальной
Гроб качается хрустальный…» - пришли мне на ум пушкинские строки, при виде лежащей в контейнере демоницы.
«Хорошо, что это – не моя «невеста»… А вот в том ящике кто лежит? Ах да, там, наверно, та самая некомата, что погибла в логове.»
Так и оказалось – в «саркофаге» у стены лежала Тальяника, одетая в матросский костюмчик. Её глаза были закрыты, а личико было «умиротворённым», словно она спала. На одной из стенок контейнера мерцала красная лампочка, о чём-то сигнализируя. Рядом с её «гробом» спал, свернувшись калачиком и положив под голову куртку, её хозяин – Луиджи.
- Хозяин! – шёпотом пропищала Инка. – Состояние Ангиррайи улучшилось! Сердцебиение отчётливое, дыхание ровное!
