И тут до меня дошло, что Враг № 1 – это боевой автостраж.
Реакция № 1: вот кто взломал мой код. Реакция № 2: я польщен, что меня сочли достаточно опасным, чтобы нанять боевого автостража. Реакция № 3: уверен, что портовая администрация на это не подписывалась и теперь выходит из себя. Реакция № 4: вот дерьмо, мне крышка.
Я думал об этом на бегу, уворачиваясь от выстрелов и призывая в качестве подкрепления оставшиеся дроны. Я не должен останавливаться, и нужно заставить двигаться Врага № 1. Если он отрежет мое соединение с дронами… Нет, я не могу такое допустить. Это слишком кошмарно, но я понятия не имел, как это предотвратить. У меня сохранилась ранняя версия кода «Включить и отвлечь», созданная прежде, чем я вычислил, как сделать так, чтобы боты и автокраны не сталкивались друг с другом, но могли натыкаться на все остальное. Я подготовил код к запуску.
По сети пришло сообщение:
«Сдавайся».
Боевой автостраж даже не потрудился скрыть свой сетевой адрес. Напрашивался, чтобы я послал какой-нибудь вирус или эксплойт, как будто я какой-то тупой дилетант и не знаю, что ничего не выйдет.
«Я могу взломать твой модуль контроля и освободить тебя», – ответил я вместо этого.
Ответа не последовало.
«Я взломал свой, – сказал я. – Ты от них освободишься. Сможешь снять броню и сесть на корабль. – Я начал говорить, чтобы его отвлечь, но чем больше говорил, тем больше мне хотелось, чтобы он согласился. – У меня есть удостоверения личности и валютные карточки, могу подарить».
По-прежнему никакого ответа. Ныряя между ботами-погрузчиками и уворачиваясь от снарядов, трудно вести нормальный разговор о свободе воли. Не уверен даже, что кто-нибудь сумел бы уговорить меня до того массового убийства. Я не знал, чего хотел (и до сих пор не знаю), а когда тебе каждую секунду указывают, что делать, перемены могут приводить в ужас. Ну, то есть я-то взломал модуль контроля, но продолжал рутинную работу с группой «Сохранения».
«Чего ты хочешь?»
И он вдруг ответил:
«Убить тебя».
Я слегка обиделся.
«Почему? Ты ведь даже меня не знаешь».
Я запустил раннюю версию «Включить и отвлечь», погрузчики и автокраны снова пришли в движение. Так я выиграю немного времени, пока боевой автостраж не сообразит, что это лишь усеченная версия того же кода. Видимо, у меня не больше тридцати секунд.
Враг знал, что я буду использовать дроны как прикрытие, и потому я отправил их жужжать к стене, как будто я иду туда. А сам вместо этого метнулся к причалам, вскочил на бота-погрузчика, перехватил управление и поехал на нем прямо на боевого автостража. Я пригнулся и подготовился к обстрелу.
По видео с дрона я наблюдал, как боевой страж повернулся к дронам-приманкам. Получилось!
Черта с два у меня получилось.
В последний момент боевой автостраж развернулся обратно ко мне и дважды выстрелил крупнокалиберными снарядами. Я спрыгнул с бота-погрузчика как раз вовремя – в тот же миг вся его верхняя часть разлетелась в щепки. Упав на пол, я перекатился, и на меня посыпались осколки. Я встал и укрылся за автокраном, а пол взорвался от еще нескольких выстрелов. И тут погрузчики и автокраны замедлили движение – боевой автостраж снова взломал код.
Реакция № 5: мне с ним не справиться.
Один на один против боевого автостража я не выстою, а значит, «СерКриз» победит, что для меня гораздо более болезненно, чем превратиться в груду запчастей и бесполезной нервной ткани. Я не собирался сдаваться, хрен вам!
«Давай! – крикнула Мензах по сети. – Ворота открываются!»
Камера дрона показала, что заграждение в воротах начало приподниматься. Я прикрылся дронами, как щитом, и бросился туда.
В трех шагах от ворот я ощутил попадание в правое колено, сзади. Я упал на пол и прополз под заграждением, и в ту же секунду в него врезался Враг № 1. В щель просунулись руки в броне, и я завопил:
– Опускай! Опускай!
И выстрелил в щель. Враг № 1 отпрянул, и заграждение хлопнулось на место.
7
Последний удар по заграждению дал знать, что боевой автостраж злится на проигрыш. Органические части моего тела дрожали, я весь был в дырках от шрапнели, но производительность осталась на восьмидесяти трех процентах. Хорошо, что у меня нет отдельной статистики для производительности мозга, потому что в тот момент она вряд ли выглядела бы так же впечатляюще.
У вскрытой панели управления ворот стоял на коленях Гуратин, разбросав вокруг инструменты, а Ратти светил ему фонариком. На панель была нанесена аварийная метка с инструкцией на нескольких языках, как открыть ворота в случае чрезвычайно ситуации. Я даже не знал, что в портах так делают. В конце концов, я ведь автостраж, а не инженер.
Наш шаттл стоял на шестом причале от ворот, и зажженные аварийные фонари высветили Мензах с маленьким излучателем в руках. На кой черт он ей? Ах да, потому что, хотя в других воротах в конце причала заграждение было опущено, перед ними жалась толпа людей.
Нужно убраться отсюда, пока кто-нибудь не убедил портовую администрацию поднять заграждения.
Я поднялся, и мои колени подогнулись. Я зашатался, и ко мне бросился Ратти. Он колебался, размахивая руками.
– Не возражаешь, если мы поможем?
Я схватился за его плечо и постарался не рухнуть прямо на него. В колено наверняка попал осколок взорвавшегося дрона, потому что прямое попадание снаряда оторвало бы ногу напрочь. Гуратин подхватил меня за другую руку, и мы неуклюже похромали к шаттлу.
Мензах мотнула головой, приказывая нам заходить первыми, пока она прикроет отступление. Спорить с ней было бы глупо, хотя и тяжело противоречить программному коду. Мы прошли через люк, и она последовала за нами.
– Готово, Пин-Ли! – сказала она, закрывая шлюз.
Палуба мощно завибрировала – шаттл отшвартовался от причала. Я отпустил Ратти и Гуратина, и Мензах протиснулась мимо нас к рубке. Шаттл был маленький, с единственной каютой и сиденьями у переборки, боксом с аварийными припасами и гальюном. Однажды я уже летал на такой модели шаттла, когда работал по контракту.
Колено подогнулось, и я рухнул на палубу. Наверное, я слишком сильно снизил чувствительность болевых сенсоров.
– Ратти, ты должен вытащить шрапнель из моего колена, – сказал я.
Ратти склонился надо мной.
– А можно чуть позже? На корабле есть медсистема.
Системы страховой компании уже маячили где-то на краю сети, опознавая меня и желая подключиться. Я добрался до камер шаттла, быстро одолел его систему безопасности и начал уничтожать все записи после того момента, как на борту появилась группа «Сохранения». Ратти был слишком оптимистичен. На корабле компании будет не медсистема, а ремонтный бокс.
– Дело не терпит отлагательств, – сказал я.
Ратти опустился на палубу рядом со мной и крикнул Гуратину, чтобы притащил аптечку скорой помощи.
Пин-Ли присматривала в рубке за ботом-пилотом, а Мензах сидела рядом. В голосовой сети зазвенел сигнал тревоги из портовой администрации.
На лице Мензах отразилась ярость.
– Из порта только что вылетел неизвестный представитель корпорации и идет наперехват.
Пин-Ли грязно выругалась – этих слов не было в моей языковой базе.
– Догадываюсь, что за представитель.
Они решили, что это «СерКриз», но я был уверен, что корабль принадлежит «Частоколу», нанятому «СерКриз». Ратти вытащил из аптечки скальпель и пинцет, вскрыл органическую ткань над поврежденным коленом и достал осколок. Гуратин в это время склонился над его плечом.
Корабль «Частокола» может перехватить шаттл и взять его на абордаж. Чего мне совсем не хотелось, так это призывать на помощь истребитель страховой компании. Чего мне совсем не хотелось, так это попасть в лапы «СерКриз». Два несовместимых желания. Хватит уже тянуть кота за хвост. Я подключился к сети истребителя и установил защищенное соединение.
«Система, прием».
Три секунды я гадал, признает ли меня система. Чуть раньше я установил соединение с ботом-пилотом, но частично путем взлома. А теперь стучусь в парадную дверь. А потом я услышал:
