Однако, как я не старался, ничего кроме обычных камней добыть мне больше не удавалось. Энтузиазм падал. А вместе с ним и силы. Впрочем, уже удивительно, что, находясь в столь слабом теле, я сумел так долго размахивать неподъемным кайлом.
Чертова гора! Чертовы нелюди! Чертов… Чертовы… Чертово вообще все!
Металлический дребезг, возвестивший о коротком обеденном перерыве прозвучал для меня, как перезвон колокольцев в райских кущах. Я с трудом добрел до разносчика и получил лепешку, похожую на те, которыми нас кормили в Диких Землях, только не такую черствую. Несколько глотков воды смочили мне глотку. А затем нас погнали обратно «к станку».
Казалось, что этот день никогда не закончится…
После перерыва я сумел сделать еще лишь пару ударов, а потом свалился без сил и, видимо, задремал. Причем вымотала меня не только непривычная физическая нагрузка, но и ментальная борьба с не пойми чем за возможность добраться до заключенной в руде Энергии. Возможно с висевшим у меня на шее подавителем. Но тогда неясно почему у кого-то вроде меня, не обладающего даже врожденным умением, вообще получилось прорваться сквозь устройство, специально разработанное, чтобы отрезать пленника от силы.
И ведь не спросишь ни у кого. Не скажешь же: «Эй, Срандель, у меня тут что-то ошейник барахлит. Не глянешь по-братски? Я все-таки кусок этерния добыл». От Клена с остальными в этом вопросе тоже наверняка толку не будет.
Эх, книжку бы какую или учебник по соответствующей тематике. Вот только ничего подобного я не видел даже в библиотеке Александэла. Земля ему пухом. Хороший все-таки был мужик.
Позже разбудил меня даже не ознаменовавший конец дня звон (его я бессовестно проспал), а возвращавшийся с выработки Клен. Ему повезло добыть осколок руды размером с небольшого таракана, чем тот очень гордился. И как только он вообще разглядел в темноте подобную кроху? Видимо опыт. Надеюсь, у меня такой выработаться не успеет.
Сложив инструменты обратно в ящики, мы усталой цепочкой побрели к выходу. Там, возле поворота на огибавший Бездну выступ, нас поджидал угрюмого вида эльф с хитровыдуманной татуировкой цвета темного шоколада на левом плече. Ну или мне так показалось из-за весьма скудного освещения.
Проходя мимо нелюдя, невольники сдавали ему добычу. Кто-то один кристалл, кто-то два. Большинство — ни одного. Но, что примечательно, к тем, кто хоть что-нибудь добыл, эльф протягивал руку раньше, чем те сами успевали заявить о себе.
Видимо чувствовал, гад! А может умение какое. И это лишало меня шанса утаить следующую находку для более плотного изучения.
Чертовы нелюди!
— Не расстраивайся, что ничего не нашел. — решил подбодрить меня Клен на обратном пути. — Личной нормы нет. Хотя они все равно запоминают кто и сколько сдает. Со временем научишься выбирать места по-перспективнее. Ну и окрепнешь малек. А то хлипковат ты, Леон.
— Мне еще восьми нет. — буркнул я.
— Правда? — удивился мужчина. — Так ты совсем ребенок, получается. По твоей речи, я думал, тебе минимум двенадцать. Хотя я первый раз кирку тоже в семь взял. Было тяжко. Расскажешь еще перед сном про солнце?
«Мне уже двадцать три в сумме». — подумал я, но вслух сказал:
— Расскажу. Слушай, Клен, а железку эту можно снять как-то? — я подергал большим пальцем ошейник. — Или обойти.
— Подавитель-то?
Забыв, что иду вдоль бездонного провала, я оступился и едва не сверзился в пропасть. Клен меня вовремя подстраховал. Несколько задетых мной камушков улетели вниз вместо меня. Звука их падения я так и не услышал.
— Подавитель не снять. — как ни в чем не бывало продолжил невольник. А вот мое сердце стучало так, будто готовилось к конкурсу юных барабанщиков и намеревалось во что бы то ни стало войти как минимум в тройку лидеров. — И не обойти тоже. Они же для этого и сделаны. Во всяком случае, ни кто из ушедших о таком не рассказывал.
— Куда ушедших? — не понял я.
— К Кхазулдану, конечно. — пояснил Клен. — Он всех нас ждет в своих чертогах.
А. Умершие. Это понятно. Похоже имела место быть некая преемственность поколений. Передача опыта, житейских советов, легенд и все такое. Объяснимо даже упоминание дварфьего бога, ведь тот «отвечает» еще и за кузнецов, горн, металлы и полезные ископаемые. Не богу же света молиться в этих потемках? Тот, небось, вообще не знает о существовании подобной дыры.
— Надеюсь, терпением он не обделен. — проронил я, после чего понизил голос до шепота и спросил. — А что ни счет побегов? Удавалось кому-нибудь?
Прежде чем ответить, Клен посмотрел по сторонам и убедился, что в зоне слышимости нет нелюдей.
— Убежать можно только в Бездну. — так же тихо, как я, произнес он. — Но мы помним всех, кто пытался выбраться наверх. Они останутся героями в наших сердцах.
Не слишком обнадеживающая речь.
— Я сбегу! — безапелляционным тоном заявил я. — Мне нужно спасти семью.
— У тебя не выйдет. Но мы запомним твое имя тоже и будем передавать его вместе с остальными.
— Ты можешь пойти со мной.
— Когда поймают, Казематом не отделаться. — с печальным вздохом сообщил Клен. — Беглецов убивают. В назидание. Поэтому пытаются не часто. И поэтому мы чтим каждого, как героя. Я не герой.
— Но ты можешь им стать. — сказал я, и сразу понял, какой смысл вышел у этой фразы. — Я имею ввиду, что у нас может получиться.
— Нет. Я не пойду.
И тогда я решил действовать подло.
— Ты не хочешь своими глазами увидеть солнце? Почувствовать, как его лучи ласкают кожу? Вдохнуть принесенный ветром запах луговых цветов? Искупаться в ночном озере, отражающем искристую россыпь звездного неба? Полежать на траве, а не только на холодных камнях, отполированных ушедшими? Там, — я указал пальцем вверх, — есть и множество других вещей, о существовании которых ты даже не догадываешься. Я их видел. Я их осязал! Сможешь и ты. Мы вместе сможем!
Проползай неподалеку мифический змей-искуситель, уверен, он зааплодировал бы мне своими… Не знаю чем. Но без похвалы бы я определенно не остался. Сам от себя в шоке, как поэтично удалось завернуть. Впрочем, когда припрет, и не так раскорячишься!
Клен промолчал и даже немного ускорил шаг, пока не догнал другого шедшего перед ним невольника. И пусть ответа на свое предложение я не услышал, но почувствовал, что заронил в сердце пленника зерно сомнения. Теперь его требовалось взрастить, а заодно заразить идеей остальных. Вдвоем нам не справиться. А вот все вместе…
Я готов был пойти на что угодно, чтобы вновь увидеть родителей. И малыша Фила. Вновь почувствовать тепло их объятий и услышать смех. Жаль только, что Анна к нам уже не присоединится. Пусть она и была той еще занозой в заднице, но я любил ее. И буду любить. Так же, как безвременно покинувшую меня Мари. Они обе заняли особое место в моем сердце.
А потому, после вечерней трапезы я не стал отказывать подгорным товарищам по несчастью в их просьбе послушать об обыденных вещах поверхности. Более того — я декламировал так вдохновенно, что даже слепой, наверное, представил бы себе все краски заката, глухой услышал бы пение птиц, а лишенный языка инвалид почувствовал бы вкус маминого фирменного пирога с ежевикой.
Неизвестно удастся ли мне еще найти Этерниевой руды и извлечь из нее хоть сколько-то Межмировой Энергии, а потому нужно иметь запасной план действий. А лучше несколько. Я всерьез намерился вернуться к семье и пойду на все, ради достижения своей цели! На все!
Глава 25
Дни потянулись за днями. Сперва я старался их считать, затем делал зарубки, но когда в очередной раз сбился, то окончательно плюнул на это занятие. Слишком трудно ориентироваться во времени без светового дня, а дребезг побудки и сигналы к приему пищи ничем не отличались друг от друга, сливаясь в голове в один сплошной гул. Да и не факт, что нелюди делали какую-либо привязку к смене суток снаружи. Не исключено, что они укоротили или удлинили время бодрствования, исходя из своих собственных нужд.
