Кутайсов, нахмурившись, сказал:
— Ну это для нас не станет проблемой. Мы выясним, где и когда состоится следующая вечеринка. Дмитрий Павлович уже предоставил имена известных ему членов клуба. Эту информацию мы прорабатываем, за ними установлена осторожная слежка. Однако, как показывает опыт, столь закрытые сообщества чутко реагируют на внешние вмешательства. Эти «римляне» не дураки, раз их до сих пор никто не прижал. Полагаю, тех членов клуба, на которых может упасть подозрение, на следующие встречи просто не пригласят.
Великий князь рассеянно кивнул.
— Понимаю. Мы можем дать распоряжение накрыть эту баню в любой момент, но какой от этого толк, если они уже наверняка подчистили следы… — Он перевел взгляд на нас с Андреем. — Что же скажут наши молодые специалисты? Как вы предлагаете действовать?
Андрей напрягся. Очередной экзамен от отца.
— Я согласен, что накрывать клуб сейчас нет смысла, — задумчиво проговорил кузен. — Очевидно, что сейчас прямая атака только усугубит ситуацию и заставит этих господ уйти в тень. А нам нужно создать для них чувство иллюзорной безопасности. Чтобы они подумали, что буря их миновала. Поэтому я бы предложил сначала дать дезинформацию — и в официальные СМИ, и как слухи.
Великий князь с интересом уставился на сына.
— Продолжай.
Я украдкой улыбнулся ему, чтобы поддержать. В его идее был смысл.
— Сконцентрируем все внимание на Павловичах, — торопливо заговорил кузен. — Сделаем Дмитрия Павловича главным злодеев и убедим всех в том, что считаем его ключевым игроком заговора. Добавим еще несколько имен и австрийский след — можно повесить всех собак на этого Бауэра. Из этого можно состряпать громкое дело, которое долго будут мусолить в газетах и салонах. Павловичи все равно уже не отмоются, так используем их вину на максимум. Наша задача — убедить остальных заговорщиков в том, что мы нашли виноватых и успокоились.
Великий князь переглянулся с министром Кутайсовым.
— Что скажете?
— Логика в этом есть. Иные заговоры годами приходится раскручивать, так что спешка здесь не всегда помощник. Ваш сын прав — нужно дать пене улечься. В конце концов, самим заговорщикам Павловичи были нужны именно как козлы отпущения, если что-то пойдет не так. Так что сделаем вид, что клюнули.
— Но события будут утихать долго, — добавил я. — Пока заговорщики отсиживаются, есть смысл направить силы на поиск и изъятие стимуляторов. Рано или поздно где-то да всплывут. С точки зрения безопасности одаренного населения это приоритетная задача. Но свой человек среди заговорщиков все еще нужен. Ведь не зря же вы вызвали моего брата?
Великий князь кивнул.
— Именно. Виктор Иоаннович, ваше согласие помочь нам в силе?
Брат поклонился.
— Разумеется, ваше императорское высочество!
Дядюшка смерил моего брата оценивающим взглядом, словно пытался найти в нем какой-то изъян, но так и не нашел.
— Что ж, — вздохнул он. — О рисках вы помните. Торопиться не будем, но начинайте уже сейчас.
* * *
Ресторан «Садко» напоминал живую картину в стиле ар-деко, где каждый штрих — от геометричных орнаментов на стенах до завитков витражных ламп — демонстрировал роскошь и изящество. Вечерние наряды гостей, сияние золота и оттенки драгоценных камней в интерьере придавали этому месту особую атмосферу.
— Как замечательно, что вы согласились составить мне компанию на этом банкете! — Ида Юсупова подняла высокий фужер и наградила нас очаровательной улыбкой. — Даже моей семье пришлось бронировать столик аж за три месяца. Нечасто господин Милютин балует столичную аристократию гастролями. Предвкушаю, это будет захватывающе!
Ида сегодня была восхитительна. Мне было не привыкать к обществу роскошных женщин: когда вырос в одном доме с моей матушкой — признанной красавицы всей империи — то привыкаешь к высокой планке. Но и здесь повезло — меня всегда окружали женщины, которым оборачиваются вслед. Аграфена, Оксана Костенко, Кати Романова, Настя Гагарина, Лена Салтыкова и Тамара Зубова — каждая была прекрасна.
Но Ида Юсупова, восемнадцатилетняя сестра Феликса, поднялась выше любых сравнений.
Я поднял фужер и улыбнулся хозяйке нашего столика, любуясь ею, насколько позволяли приличия.
— За несравненную Зинаиду Феликсовну!
Точеная фигурка с милыми ямочками на ключицах, роскошная копна каштановых волос, миндалевидные серо-зеленые глаза и чувственные губы — все это сложилось в девушке так гармонично, что не зря Иду наравне с сестрой императора великой княжной Софией называли настоящей русской принцессой.
Глянцевые журналы приписывали им вечное соперничество, которого на деле не было и в помине. Армии поклонников двух девиц даже враждовали на страницах желтушных изданий. Они и правда были совсем разными. София — натуральная блондинка с ярко-голубыми глазами и романовской статью. Ида же была ее прекрасной миниатюрной противоположностью.
Почему-то считалось, что нравиться может либо София, либо Ида. Я же принадлежал к лагерю тех, кто просто любит наслаждаться красотой.
И все же красота Иды казалась мне более живой, теплой. К тому же княжна Юсупова обладала одним редким качеством: каждый, с кем она перебросилась хотя бы парой фраз, ощущал, что был искренне ей интересен. Никакой снисходительности — она всегда держалась наравне.
— С тех пор, как шеф Милютин выкупил московский «Яр», к ресторану вернулась былая слава, — говорила Элла Цицианова, сестра моей сослуживицы. — Недавно в Париже проходила ежегодная церемония награждения ресторанов — и «Яр» снова получил почетную звезду. Четвертую подряд!
Ида лучезарно улыбнулась.
— Именно поэтому, когда господин Милютин объявил о гастрономическом турне своей команды, я не могла упустить возможности отведать его новые творения. Тем более что они сотрудничают с «Садко». Ведь это мой любимый ресторан в Петербурге…
Иными словами, нас с Виктором вытащили на самый ненавистный мне тип мероприятия. Сильнее балов я ненавидел только эти непонятные гастрономические шоу, где тебе пятнадцать раз подносят какие-то разноцветные плевки на тарелках, называя это кулинарным искусством.
Нет, наверное, кому-то нравится. Но этим же невозможно наесться! Впрочем, девицам, что через одну сидели на строгих диетах перед бальным сезоном, наверное, было в самый раз…
Наш столик был удачно расположен чуть сбоку от импровизированной сцены-кухни, на которой команда шеф-повара творила искусство в режиме реального времени. Полыхали огни жаровен, валил пар, повара превращали каждое простое действие в элемент шоу. Официанты во фраках скользили между столиками, разнося подносы с блюдами.
— Вниманию гостей предлагается второй курс! Закуска из пряного ростбифа с медово-горчичным соусом…
— Я слышала, что еще будет уха из трех сортов рыбы с черной икрой, утка с яблоками и корицей, поданная с варёной репой и картофелем. И запечённый фазан с брусничным соусом.
Все бы ничего, но размер порций вызывал у меня скупую слезу. Я поймал взгляды Виктора и молодого графа Максима Апраксина — и мы втроем тяжело вздохнули.
— Кстати, я знаю тут неподалеку заведение, где крутят отменную шаверму, — удивил Апраксин. — Не барское, конечно, блюдо, но… Чую, до этого дойдет.
Я рассмеялся, и Виктор с шутливой серьёзностью ответил:
— Рассчитывайте и на меня, господа.
Ида театрально закатила глаза.
— Алексей Иоаннович, после Спецкорпуса вам не по нраву изысканная кухня? Или у вас там тоже звездные шефы трудятся?
— Кухня здесь отменная, но порции непривычные, — улыбнулся я. — У нас же в день по три часа физподготовки. Так что кормят нас как на убой.
— О, значит, и мой Феликс наконец-то раздастся в плечах?
— Боюсь, уже.
— Как жаль. Ему же придется менять весь гардероб. Впрочем, вкусы моего брата так переменчивы, что это все равно бы случилось…
— Зато белошвейкам радость, — улыбнулся Виктор. Сегодня братец был в ударе и заигрывал с красавицей-княжной, не забывая, однако, и о других дамах.
