Ошеломление на мужчин, когда в комнату ворвалась вооружённая пистолетом женщина, я буду помнить до конца своей жизни. Сигарета выпала изо рта игрока, сидевшего лицом ко мне и, упав на столешницу, продолжила тлеть. Сидевший спиной застыл, полуобернувшись, в глазах плескался ужас. Трое отдыхавших на кровати приподнялись и остановили движение, увидев дуло пистолета. Я не знал, что делать дальше, застать их врасплох — застал, но убивать было тяжело, тем более что ни у одного из них я пока не увидел оружия. Прошло минуты две в молчании, дальше так стоять показалось бессмысленным.
— Мне нужна машина с полным баком. Потом вы свяжете друг друга, а последнего свяжу я и заберу как заложника, и тогда никто не умрет, — выдал я первое, что пришло мне в голову.
Но охранник, сидевший лицом ко мне, решил иначе: из-под стола взметнулась вверх его рука, я дважды нажал на курок, увидев пистолет. Вся комната пришла в движение, сидевший опрокинулся на спину и сбил меня с ног этим трюком. Падая, я успел трижды выстрелить, брызги крови, разлетевшиеся по комнате, дали понять, что не в молоко. Я уже поднимался с четверенек, когда нарды, брошенные в меня, плашмя стукнули по голове, на секунду выбив меня из игры.
— Суки! — прорычал я. — А я ведь хотел оставить вас в живых!
Четвертого противника пуля встретила в упор, он остановился и, удивленно уставившись на пятно крови на груди, завалился назад. «Где пятый»? Я боялся, что он успел выскочить во двор, однако пятый оказался трусом. Забившись под кровать, он скулил, свернувшись калачиком и обнимая ноги. За шкирку я с трудом вытащил безвольное тело: это был насильник, которого я увидел, придя в себя. «Дефлоратор», — мысленно окрестил я его, рассматривая этот мешок говна, от которого пахло страхом и говном. Мокрые следы на брюках говорили, что он обмочился. «И вот это ничтожество сделало меня женщиной»? — горько подумал я, выпуская ему в область паха пулю за пулей, пока затворная рама пистолета не застыла в задержке, по причине отсутствия патронов.
Мне в тот вечер повезло, это я узнал много позже. Часть охранников сопровождала принца в поездке, а оставшиеся положили на свою работу и в итоге работа положила на них…
Глава 16
Сдавайтесь, вы окружены
Когда пистолет прекратил стрелять, я по инерции все еще нажимал на курок, но стопорнувшая рама сигнализировала об отсутствии патронов. Но и стрелять больше было не в кого. Я подобрал пистолет охранника, пытавшегося выстрелить в меня: идиот с травматическим пистолетом своим нелепым героизмом облек и себя, и своих товарищей на смерть. Теперь, когда адреналин схлынул, меня стала бить дрожь. Шесть трупов за час! Я рискую побить все рекорды, если доживу до утра.
Надо убираться отсюда. Выстрелы не могли не услышать во дворце, да и в соседних особняках богатых людей есть охрана. Меня охватила странная апатия, время замедлилось, как будто со стороны я видел везде кровь и трупы людей. Понимая, что теряю драгоценное время, я, как зачарованный, смотрел на побоище, понимая, что это не я, не Александр натворил, это кто-то другой. Да кто была эта девушка, так хладнокровно убивающая людей, не испытывающая угрызений совести, с невероятной реакцией и ускоренной регенерацией? Впервые за все это время подумалось, не стал ли я жертвой эксперимента, ведь не могла описанная колонна сменить мне пол, чтобы не смел больше мочиться ни на что выше земли.
Вой полицейской сирены пропорол тишину и становился громче. Сомнений нет, едут целенаправленно, на выстрелы, едут сюда. Домик охраны был устроен так, что одна дверь вела во двор, вторая — на улицу. Вот и закончилась моя эпопея, а странное спокойствие, овладевшее мной, не отпускало. Не могу я больше бежать и спасать свою жизнь, как бы ни старался, не могу разорвать этой круг. Каждая попытка освобождения лишь глубже засасывает.
Разглядывая травматический пистолет, я вспомнил фильм с Дугласом, где доведенный до отчаяния главный герой в финале стреляет из водяного пистолета, вынуждая полицейского открыть огонь на поражение.
Вой сирены стал невыносимо громким, раздался визг резкого торможения у ворот дворца. Мой выход! Открываю вторую дверь и шагаю на освещенную площадке перед домом: в пяти метрах полицейская машина. Два полицейских, увидев оружие в моей опущенной руке, прячутся за дверьми, громко требуя бросить пистолет. Я стою, все пространство вокруг меня — мое, я слышу, как щелкают затворы, ощущаю испуганное дыхание полицейских, продолжающих орать о сдаче в плен.
Синхронно они выныривают из-за дверей. Держа меня на мушке, расходятся в стороны от машины мелкими шажками, стараясь уменьшить возможный сектор моей стрельбы. Я стою, и вязкое липкое время замерло вместе со мной. Я вижу, как гримасы искажают их лица, они боятся, а я не боюсь. Здесь закончен мой путь. Мышцы руки напрягаются, я меняюсь в лице, приняв решение: через секунду я открою огонь. Даже с моей реакцией у меня нет шансов. Мне еще надо вскинуть руку, а полицейские держат меня на прицеле, патроны в патронниках, часть спускового крючка оттянута назад, выбирая свободный ход. Я смотрю в их лица, улыбаясь: теперь и они поняли — поняли, что перед ними смертник. Гримаса отчаяния искажает лицо полицейского слева. Ему никогда не приходилось убивать людей, тем более молодую девушку. Закрыв глаза, я резко вскидываю руку.
Я еще не успел нажать на курок, когда услышал два выстрела, но боли и удара не почувствовал. Вообще никаких ощущений металла, впивающегося в живую плоть. Открываю глаза — оба полицейских на земле. Тот, что слева, убит выстрелом в голову: пуля снесла ему полчерепа. Второй еще дышит, но видно, что рана в грудь смертельна. Он умирает. Шорох в кустарнике. Я его слышал сегодня дважды: мне плевать, кто бы или что бы там ни было. Еще до того, как увидел, я почувствовал запах мускуса: Бадр! Это он. Держа пистолет наготове, он направляется ко мне. Бледный как привидение. Убедившись, что опасность мне не грозит, он машет рукой в сторону домика.
— Что там произошло?
— Посмотри сам.
Сил не было объяснять, я устало опустился на землю, прислонившись к стене. Бадр выскочил через минуту.
— Надо уходить!
Я вяло посмотрел ему в глаза. Где ты был, когда меня насиловали эти отморозки? Почему ты не спас меня, раз ты влюблен? Как ты мог допустить такое со мной?!
Бадр все понял без слов.
— Я не смог раньше прийти. Прости меня. А теперь нам надо идти!
Он протянул руку.
— Тебе надо, ты и иди, — буркнул я. — Я не сдвинусь с места, дождусь полиции, пусть меня убьют. Надоело бегать.
Я не врал, твердо решив прекратить сегодня все это. Может, виной тому были женские гормоны, или просто моча ударила в голову, но в тот момент я был убежден в правильности этого решения. Бадр рывком поднял меня на ноги.
— Не глупи, нам надо уходить. Я убил двоих полицейских из-за тебя.
Видно было, что он с трудом сдерживает ярость.
— Я не просила об этом, — безразличным голосом ответил я.
Бадр встряхнул меня так, что чуть не сломал шейные позвонки.
— Уходим, ты должна жить!
— Я не хочу жить. Назови мне хоть одну причину, чтобы я хотела жить? — Я устал, дико хотелось спать, у меня даже закрылись глаза.
— Ты должна жить! Потому что, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, — делая акцент на каждом слове выговорил Бадр.
Я посмотрел на него. Эти горящие глаза не лгали. Увидев, что его слова попали в цель, Бадр заговорил скороговоркой:
— Я полюбил тебя, как только увидел в лагере. Я грезил тобой, когда ты была во дворце, я пытался тебя забыть, проклинал себя за слабость, но я не могу жить без тебя. Я оставил человека, с которым был связан клятвой крови, умирать в больнице. — Он сделал паузу и уже спокойно произнес: — Если ты не хочешь жить, то и мне незачем жить на этом свете. Дождемся полиции и достойно умрем. — И он деловито начал проверять огромный пистолет в своей руке.
Мир вокруг меня взорвался яркими красками: любит и хочет умереть рядом со мной. В том, что этот парень говорит правду, я был уверен на все сто. Ну и какая смерть после такого признания? Конечно я парень и им останусь, но обрекать Бадра на смерть не собираюсь!
