— Э-э, у неё же ступня была чуть ли не в лепёшку, — прямо-таки перепугался Иван.
— Современная медицина, батенька, творит чудеса, — ответил я. — Ну, Маргарита, давайте уже попробуем.
Глядя на меня неверящим взглядом, она опёрлась на руку, чуть привстала, опираясь на здоровую ногу, затем медленно выпрямилась. Глядя теперь уже вниз, опустила на землю правую ступню, осторожно перенесла на неё вес тела. И снова неверяще посмотрела на меня.
Я ободряюще улыбнулся:
— Не болит? Ну и отлично. Сможете самостоятельно забраться в кабину?
Она пожала плечами:
— Не знаю… Попробую.
Естественно, у неё получилось. Ещё бы не получилось, со здоровой-то ногой. Я тоже влез третьим, надоело в кузове телепаться.
По пути Рита не удержалась, спросила:
— Арсений Ильич, а что это за восточная методика, тайну которой хранят тибетские монахи? И откуда вы её знаете?
Иван покосился в мою сторону, но промолчал, хотя было видно, что его тоже распирает любопытство.
— Если коротко, то это умение управлять своей внутренней энергией. Но чтобы этого достичь, нужны годы упорных тренировок.
— А вы-то где научились? Неужели жили в Тибете?
— Нет, не жил, — криво усмехнулся я, — но знаком с человеком, который в юности жил в Китае. Он научился у китайского мастера не только иглоукалыванию, но и работе с энергиями, а когда встретил меня, решил мне передать свои знания. Хотя, конечно, мне даже до него ещё далеко, вон, видишь, как от перенапряжения пальцы дрожат?
Они и правда мелко подрагивали.
— В общем, всё, что я только что тебе рассказал – большой секрет! Иван, слышали?
— Я вообще могила! — расширил глаза водитель.
Но я-то понимал, что у деревенских язык за зубами долго не держится. Вряд ли Иван является исключением.
До больницы добрались без происшествий, а там первым делом девушку осмотрел травматолог и сделали рентгеновский снимок.
— Странно, но все кости на месте, даже трещинки нет, — прокомментировал травматолог. — А точно по ноге трактор проехал?
— Точно, — подтвердили мы с Ритой хором.
— Хм-м… Ну, судя по первоначальной отёчности ступни можно было предполагать более серьёзные последствия. Однако… Даже и не знаю, что и сказать.
Мы с девушкой переглянулись и загадочно друг другу улыбнулись. Травматолог наших переглядываний, к счастью, не заметил, иначе у него появились бы к нам вполне резонные вопросы.
В общем, час спустя тем же порядком мы вернулись в поле, где наши уже заканчивали уборку моркови. Известие о том, что с ногой всё в порядке, если не считать небольшой отёчности, которая ещё будет сходить день-другой, вызвало бурную радость, смешанную с искренним удивлением. Как так? Все были уверены, что кости расплющены в лепёшку. В общем-то, они были правы, вот только я не стал распространяться о том, что применял ДАР, дабы все кости срослись в течение нескольких минут.
Да и Маргарита, щеголявшая в разрезанном сапожке, как обещала, молчала, как партизан на допросе у фашистов. Так до самой Москвы, куда мы вернулись уже на закате, не проронила о моём участии ни слова. Я это знал, поскольку мы ехали в одном автобусе, хотя утром она сидела в другом. Захотела обратно ехать в «ПАЗике», вместе со мной, и попросила одного студента поменяться. Тот был не против, всё-таки в «ЛиАЗе» ехать немного комфортнее. Во всяком случае, у автобуса из Ликино-Дулёво ход плавнее, да и пыль не так лезет изо всех щелей.
Я-то практически всю дорогу до Москвы банальным образом проспал, всё ещё сказывалась слабость. Только по приезду почувствовал себя более-менее лучше. Даже позволил себе сесть за руль терпеливо дожидавшегося меня весь день на стоянке у института «Жигулёнка». Правда, предложив перед этим Маргарите подвезти её до дома. Всё-таки она ещё прихрамывала.
— Не откажусь, — улыбнулась окончательно пришедшая в себя девушка. — Мой дом на Мосфильмовской улице.
Вот когда я этот адрес услышал, а позже и сам дом увидел, уже тогда в моей голове промелькнуло подозрение, что девочка непростая. А через день она пришла в больницу с со своей группой. Улучив момент, когда я остался один, а остальные студенты уже двигались к выходу, Рита задержалась и с покаянным видом сказала:
— Арсений Ильич, простите меня, пожалуйста!
— За что? — искренне удивился я, так как не помнил, чтобы девушка успела мне подстроить какую-нибудь пакость.
— Я… Я рассказала родителям про то, как вы чудесным образом восстановили все поломанные кости моей ступни. Они приглашают вас к нам домой, хотят познакомиться с вами… Если вы не против, — торопливо добавила она, отчаянно краснея.
— Хм, ну в общем-то я не против нанести визит вежливости… И когда меня ждут в гости?
Рита сразу просияла.
— В субботу или воскресенье сможете? — спросила она.
— Смогу, у меня всё-таки выходные, разве что с утра в субботу заскочу в больницу. Нужно будет провести парочку сеансов иглорефлексотерапии и записать показатели. Давайте предварительно на вечер ближайшей субботы договоримся? Я как-то больше привык воскресенья проводить дома, делать свои дела. Кстати, как родителей звать?
— Папа Сергей Михайлович, мама Ольга Леонидовна.
— Ага, ясно, постараюсь не забыть… И давайте на всякий случай обменяемся телефонами, мало ли какие могут возникнуть форс-мажорные обстоятельства.
Так и порешили. В субботу, вернувшись ближе к обеду из больницы, я набрал домашний номер Лебедевых. Трубку подняла, похоже, мама Маргариты, Ольга Леонидовна.
— Добрый день! Это Арсений, из института, где ваша дочь учится. А Маргариту я могу услышать?
— Один момент!
Спустя некоторое время в трубке раздался знакомый голос:
— Здравствуйте, Арсений Ильич!
— Здравствуйте, Рита! Ну что, я готов вечером заехать в гости, часикам, скажем, к шести.
— Здо́рово! — казалось, на том конце провода девушка приплясывает от радости.
— Но как ваши родители на это смотрят? Может, спросите у них?
— Ой, да, секундочку…
Её не было секунд пятнадцать.
— Мама с папой только рады будут, приезжайте. У нас 12-я квартира.
— Вот и славно, тогда до вечера.
Не знаю, кто по жизни её родители, может, простые рабочие (хотя вряд ли, дом-то с виду чуть ли не ведомственный), но к визиту я тщательно подготовился. Для начала смотался в «Елисеевский», где разжился тортом «Наполеон». Затем рванул на Центральный рынок, купил пяток свежайших роз, попросив их красиво упаковать.
Ближе к вечеру принял душ, надел лучший костюм в сочетании с чёрной водолазкой… От одеколона «Миф», подаренного мне ещё Татьяной и который всё не желал заканчиваться, я в этот раз отказался. Буду пахнуть собой, всё-таки уже не лето, не вспотею.
Ехать решил на такси. Не исключено, что придётся хоть немного, но выпить, а садиться за руль в подпитии довольно чревато.
В красивый пакет с эмблемой грядущих Игр в виде олимпийского Мишки положил торт и бутылку «Золотого петушка», цветы, понятно, придётся держать в руках. Уже в такси сунул в рот мятную жевательную резинку «Wrigley’s Spearmint». Если и должно чем-то пахнуть изо рта, так это свежестью. А выплюнул я жвачку в урну, стоявшую рядом с крыльцом «ведомственного» дома.
В подъезде обнаружился самый настоящий консьерж в виде немолодого мужичка с густыми, пшеничными усами и подозрительным взглядом слезящихся глаз, которым он тут же просканировал меня с головы до ног.
— Вы к кому? — встретил он меня вопросом.
— В 12-ю, к Лебедевым.
— Есть такое, они предупредили, что к ним придут. Третий этаж. Только лифт не работает, с утра починить не могут.
— Уж на третий этаж как-нибудь добегу, — усмехнулся я.
А вот и искомая дверь. Нажимаю пимпочку звонка, слышу разлившуюся по квартире почти что соловьиную трель. Несколько секунд спустя щёлкает замок, дверь открывается, и вижу на пороге улыбающуюся Риту.
— Привет! — говорю я и тоже дарю ей улыбку.
— Здравствуйте, Арсений Ильич! Проходите.
