- Именно. Видели машину под навесом? Ну, ту, что рядом с домом? Это Мартин подарил. Просто пригнал в один прекрасный день, отдал мне ключи, и предложил выпить за мой прошедший день рождения, о котором, кстати говоря, мы оба забыли... Вино, кстати, тоже он притащил не из дешёвых: Паласиос 1870 года, на минуточку.
- Вы не спрашивали у сына, откуда у него деньги?
- Фигаро, в нашей семье задавать такие вопросы – огромная бестактность. Откуда, откуда – из тумбочки, блин... Но подозрения у меня появились, не скрою. И дело даже не в деньгах – мало ли, какое предприятие Мартина могло внезапно выгореть. Я тоже, бывало, приезжал домой с чемоданами набитыми золотом – фортуна, сами знаете, лотерея. Просто Мартин... Он был... другим. Не таким, как обычно.
- В каком смысле?
Фолт налил себе ещё кофе, сделал глоток и надолго задумался.
- Чересчур возбуждённым, – сказал он, наконец. – Я бы сказал, нездорово возбуждённым. И, поверьте, я прекрасно понимаю разницу между радостью от удачно провёрнутого дела и состоянием аффекта. Так вот это было, скорее, второе.
- Можете описать подробнее? – следователь достал новую сигарету, и с наслаждением затянулся (всё же, «Вензель» стоил каждого своего медяка). – Вот буквально до мелочей?
- Раскрасневшееся лицо. Быстрая речь, много жестов, много лишних движений. Мартин буквально не мог усидеть на одном месте; он постоянно бегал по комнате и говорил, говорил, говорил... Расспрашивал, как у меня дела, травил анекдоты, смеялся, рассказывал новости, показывал карточные фокусы... Я по вашему лицу вижу, о чём вы подумали, господин следователь. И нет, мне не показалось, что Мартин был под действием наркотиков.
- Откуда такая уверенность? – Фигаро попытался иронически изогнуть бровь, но вместо этого у него получилось нечто вроде рожи паралитика. Как ни крути, но в мастерстве мимической пантомимы до куратора Ноктуса следователю было далеко.
- Бурная молодость. – Фолт иронично улыбнулся. – Синяя пыль, кокаин, опиум – я знаю, как они действуют. Так что нет, это былине вещества. Во всяком случае, не те, о которых мне известно. Это было похоже на... Вы когда-нибудь делали вливания омолаживающих тоников?
- Пару раз. В конце концов, мне давно за пятьдесят.
- Помните, как вы себя чувствуете первые несколько дней? Бодрость, лёгкость во всём теле, непреодолимое желание общаться, голова работает как часы, хочется куда-то бежать, что-то делать, и всё на свете вам по плечу? Если бы гериатрические декокты можно было применять чаще, чем раз в полгода, то их бы кололи все.
- И если бы они не стоили как автомобиль.
- Пф-ф-ф, да разве Леммов с Форинтами и прочими Фроками это остановило бы? Бессмертию можно было бы назначить любую цену... В общем, мы с сыном пообщались, и он уехал. А я позвонил... скажем так: у нас в городе нет частных сыщиков достойных этого названия, но среди моих старых знакомых они есть.
- Вы попросили их установить за Мартином слежку?
- За ним, и за этим чёртовым клубом, да. Видимо, моя чуйка уже тогда дребезжала в башке тревожным звоночком. И, как всегда, оказалась права, потому что через неделю оба нанятых мною человека пропали.
- Как так – пропали?
- Это как появились, только наоборот... Дьявол, Фигаро, ну что вы за вопросы задаёте: перестали отвечать на звонки и телеграммы, исчезли с горизонта, сгинули, растворились в закате. Один из них вечером зашёл в свой кабинет, позвонил прислуге, попросил принести ужин через час, и больше его никто не видел. Трубка ещё дымилась на столе, а в камине догорали какие-то бумаги. Окно было открыто, но под ним – четыре этажа и брусчатка. – Фолт сплюнул, и сделал пальцами левой руки «козу»: древнейший Обережный Знак. – Да и не стали бы эти ребята исчезать в никуда просто потому что им моча в голову ударила.
- Но хоть что-то эти ваши сыщики нарыли?
- Да, кое-что им выяснить удалось. – Фолт снова сделал «козу», но на этот раз уже двумя руками. – Бумаги я вам потом передам, но, на самом деле, там и передавать-то особо нечего; и так всё расскажу. В общем, после того, как Мартина приняли к «Детям Астратота», клуб неожиданно и очень круто изменил формат своей деятельности: если раньше вся эта богатенькая шушера кучковалась по квартирам, то теперь они выкупили целый этаж гостиничного двора «Шервуд». Выкупили – вы можете себе такое представить? После чего поставили туда защиту – обычную и колдовскую – наняли людей из столичного «Охранного агентства «Платз», забаррикадировались и сидят теперь в этом самом «Шервуде» как в блокгаузе. Впускают только по специальным приглашениям, а для того, чтобы такое приглашение получить, нужно перевести на анонимный счёт в Королевском банке сумму в двадцать тысяч империалов – неплохо так, а?
- В Королевском банке существует такая штука, как анонимные счета?
- Да. Приходишь и открываешь; никаких документов с тебя не требуют. Но счета эти – особенные; каждый месяц из денежек на них выворачивается солидный процент. Короче говоря, ты платишь Королевству за анонимность. Как по мне, так неплохая идея.
- М-м-м-м... Допустим. Но ведь двадцать тысяч империалов это огромные деньги.
- Ну, не так чтобы уж совсем огромные... Однако эта не та сумма, которую может просто достать из кармана обычный конторский служащий или извозчик. В городе не так много людей, способных легко расстаться с двадцатью тысячами, и все они – все, Фигаро! – посетили первый этаж «Шервуда»: наш бравый главжандарм, наш не менее бравый старший инквизитор, судья, оба фабриката Лемма, и это только за первую неделю после переформатирования «Детей Астратота» в... ну, в то, чем они являются сейчас.
- И чем все эти сильные града сего, Верхним Тудымом поименованного, там вообще забыли?
- Неизвестно. Этого мои люди так и не выяснили; слишком уж хороша там защита, слишком уж много у неё слоёв и слишком уж дорого за неё заплачено. А потом мои источники информации, если вы не забыли, пропали в неизвестном направлении.
- Вам не приходило в голову просто задать своему сыну прямой вопрос?
- Приходило. Но Мартин не отвечал на мои звонки, а его прислуга ответила, что он сейчас находится в «Шервуде». Когда вернётся – не уточнял.
- Вы, так понимаю, общались с сыном не слишком часто?
- Раз в два-три месяца он заезжал ко мне в гости, и мы проводили вечер за бутылкой вина и картами. Сам же я к нему не ездил ни разу – слишком хорошо помнил, как это безумно раздражало в своё время меня самого. Ну, когда родители неожиданно решают проверить, как дела у их мальчика, а мальчик с друзьями и, что более важно, с подругами допивает второй ящик водки в апартаментах над борделем госпожи Прицкен. Чёрт, ему уже двадцать лет! Это не тот возраст, когда в комнату к дитяти можно входить без стука! Так что в гости я не напрашивался.
- Ясно. – Фигаро швырнул второй окурок в те же кусты, что и первый, и покосился на крышу усадьбы, где пара колдунов в серых мантиях монтировали нечто вроде огромной серебристой пирамидки, словно сотканной из света и паутины. – А потом...
- А потом ко мне завалился Косой Рене. Он же Рене Коффер. Очень, очень непростой человек, на самом деле. Когда я воровал клубнику с соседских грядок, Рене обносил дома – в тринадцать лет он уже был весьма известным форточником. Когда я вкладывал деньги в заводы и шахты, Рене строил подпольные алхимические лаборатории, в которых варили «синюю пыль», крышевал игорные дома и держал в городе сразу несколько лавочек, где скупали краденое. В общем, думаю, вы поняли, кем он был.
- Вы с ним..?
- Нет, работать с Рене мне не доводилось. Но мы знали друг друга, это да. Я с Рене не ссорился, в дела его не лез, и вообще держался подальше от всего, что попадало в область его интересов, однако при этом я прекрасно ладил с его женой и двумя сыновьями, да и с Косым тоже мог перекинуться при встрече парой вежливых фраз. Если совсем коротко: мы не враждовали. Но вот этот его визит стал для меня полной неожиданностью. Представьте себе: к вам в дом вваливается человек, под началом которого ходят все местные банды – крупные и мелкие – и с ходу предлагает организовать совместное предприятие.
