– Привет, Мег.
Эгвер никогда не называл меня Мегерой.
– Элизабет, – я указала на бейджик, который сейчас как раз крепила. – Добрый день, господин Эгвер.
Улыбнулся, но как-то невесело. И вообще посол выглядел бледно, а его одутловатое лицо и вовсе натолкнуло на безрадостные мысли.
– Не люблю тайремцев, – признался он. – Наглые, заносчивые, похлеще танаргцев.
Понимающе улыбнулась.
– Ты с камерой? – спросил посол.
– Естественно.
– Мне запретили.
А вот это уже странно.
– Хрен его знает, зачем заявились, – продолжил Эгвер. – Ты – «дура».
– Поняла.
– Полная.
– Задача ясна, – ответила я.
Заулыбался. Потом неожиданно признался:
– С тобой мне как-то спокойнее.
Еще бы, я вытаскивала его несколько раз с танаргских переговоров, причем такими способами, которыми сам Эгвер бы вытаскиваться погнушался, но, третье правило десанта – «Парни грязи не боятся», и не важно, что не все из нас были парнями. В целом, в десанте грани половой принадлежности стирались напрочь, и мы все откликались на «парни», «отряд», «солдаты» и «Надерем им задницы, мужики!». Да и самой крутой похвалой было услышать от сержанта «Мужик, ты молодца». Никого в отряде не волновало, что чаще всего это говорили мне. Эх, золотые времена были, прямо-таки лучшие, а теперь все, я женщина. Нет, есть, конечно, некоторые преимущества и у такого положения, к примеру, залепить пощечину танаргскому генералу без последствий с угрозой для жизни и прочие мелочи, но как же мне порой не хватало экзоскелета и возможности тупо дать в морду уроду, а не устраивать показательное выступление на тему «Ой, я ноготь сломала». Хотя последнее работало порой в разы лучше стандартного мордобоя, особенно с танаргцами.
В общем, чего только не проворачивали мы с Эгвером на сложных переговорах. Обмороки, сломанные ногти, беспочвенная и безосновательная женская истерика, и даже пару раз приходилось беременную из себя изображать.
Кстати:
– Помнится, когда вы сказали это в последний раз, мне пришлось токсикоз имитировать, – напомнила послу.
– Да, было такое, – нехотя признал свой тогдашний провал Эгвер, и внезапно попросил: – Только, Мэг, пожалуйста, в следующий раз не заявляй, что ты беременна от танаргского риантана. Не доводи людей до сердечного приступа.
– А с каких пор танаргцы для нас люди? – парировала я.
– Хорошо, – спорить со мной Эгвер не любил. – Тогда не доводи до сердечного приступа меня.
– Да я просто в танаргском тогда была не сильна, – смутилась слегка.
Эгвер деликатно промолчал. Я тоже решила тему замять. Неудобно тогда вышло, мужик как раз собирался жениться, будущий тесть в дипломатической миссии тоже участвовал, а тут я… с заявлением весьма провокационного характера. Ну да ничего, выбрались же.
***
По прибытию в космопорт прошли служебным проходом к уже ожидающему кораблю. Взлетели мгновенно, вышли на орбиту, некоторое время ожидали подлета тайремского корабля, а едва стыковка завершилась, отправились поприветствовать «дорогих гостей».
Нас встречал вооруженный взвод, солдат в сорок, и двое офицеров, которые ни слова не произнесли, едва мы вошли. Даже не поклонились.
– Переводчик не был оговорен, – произнес один из офицеров, стоило нам приблизиться,.
Посол не растерялся и представил:
– Элизабет, помимо прочего, мой секретарь.
Офицеры переглянулись, и тот, что помладше шагнул к Эгверу. В следующее мгновение посла впервые за всю его карьеру обыскали. Тщательно. После офицер шагнул ко мне. И Эгвер не выдержал:
– Досмотр моего секретаря должна производить женщина!
Старший офицер усмехнулся и нагло ответил:
– Это военный корабль, господин Эгвер, военнослужащих женского пола у нас нет. Но если вы настаиваете на привилегиях для вашего секретаря, я сам проведу досмотр.
И наглый тайремец подошел ко мне.
– Камеру, – услышала я сходу.
Безропотно сняла брошь, протянула.
И услышала:
– Теперь действующую.
Изобразила полное непонимание.
Офицер хмыкнул, протянул руку и последовательно расстегнув три верхние пуговицы, сорвал с блузки четвертую. Ту, что с камерой, да.
Изобразила испуг и смятение, а так хотелось врезать придурку.
– Снимите пиджак, – прозвучало как приказ.
Молча передала послу папку, и подчинилась.
– Бронежилет, – последовало далее.
Изображать дуру становилось все сложнее. Но сняла, передала.
– Пиджак можете надеть, – оказали мне величайшую милость.
– Благодарю, – на тайремском произнесла я, и, надев, застегнула на все пуговицы. Жаль последняя находилась на уровне груди.
Удовлетворенно кивнув, офицер произнес:
– Следуйте за мной.
Едва он направился вперед, Эгвер встревожено спросил:
– Элизабет, как вы?
– Все хорошо, господин посол, – ответила старательно дрожащим голосом.
Без бронежилета чувствую себя голой и уязвимой. Успокаивает лишь одно – на выходе должны отдать.
Тайремский корабль – это целая крепость с секторами. Железными, а не пластиковыми, как везде принято уже, перегородками, и дверьми, открывающимися только после того, как офицер прикладывал ладонь к панели идентификации. Короче, выйти отсюда можно либо в сопровождении тайремца у которого имеется допуск, либо… оторвав руку у тайремца с подходящим уровнем доступа. Второй вариант мне почему-то сразу понравился больше.
Мы поднялись на уровень третьей палубы, миновали два расчетных центра и вышли в круглое с куполообразным потолком помещение, в центре которого над железным ободом переливала и искрилась планета, в которой я узнала Гаэру, а так же имелось два полукруглых дивана, и вот там обнаружились офицеры Тайрема.
А в следующее мгновение я чуть не пошатнулась, едва поднялся сидящий до нашего появления тайремец.
Потому что этого носатого я узнала сразу!
С первого, мать его, взгляда!
Но моя выдержка подверглась еще большему испытанию, когда господин посол, низко поклонившись, на корявом тайремском подобострастно произнес:
– Архонт Дагрей, безмерно счастлив, видеть вас.
Архонт! Мля, архонт! Один из семи правителей Тайрема. Черт! Черт! Черт! Черт! Черт! Черт! Хрень космическая, за что?!
– Господин Эгвер, – архонт едва склонил голову, в знак приветствия, а затем на чистейшем гаэрском: – Я вижу, вы не один.
В последней фразе прозвучало плохо скрываемое недовольство.
Черт! Черт! Черт! Нет, бывало, что мне не везло, но чтобы так! Черт!
– Позвольте представить вам моего секретаря и переводчика, Элизабет Авояр, – произнес господин посол, покорно приняв тот факт, что переводчик тут явно никому не был нужен.
– Очень… приятно, – процедил архонт.
И стало ясно, что приятного в моем появлении нет вообще ничего. Вымученно улыбнулась, не обнажая зубов, и нервно перечисляя все, что намазала на морду своего лица. Хайлайтер, праймер, серый тон… Линзы? Нет, линзы не одела, а жаль. Черт, попала! Нет, ну надо же. Хрень космическая!
– Прошу вас, проходите, – меж тем продолжил архонт Дагрей.
Офицер, приведший нас сюда, прошел к диванам, и указал нам на тот, который располагался напротив уже севшего адмирала. Причем адмирал сидел среди своих высших офицеров, и троих я узнала – виделись уже на Франциске. Черт!
На негнущихся ногах последовала за послом, села чуть в отдалении от него, сгорбилась. Все семеро тайремцев разом уставились туда, где открывался вид на ложбинку декольте. Быстро выпрямилась, кое-как поправила рубашку, стараясь максимально прикрыться. Потом все равно сгорбилась, потому что несанкционированный просмотр глубины моего декольте это мелочи, а вот если меня узнают… тогда приступом токсикоза не отделаешься.
– Лвеур, – как-то вальяжно протянул архонт, на тайремском протянул, – что случилось с одеждой нашей гостьи?
Офицер насмешливо ответил:
– Излишняя концентрация видеокамер.
– Забавно, – растянул губы адмирал Дагрей.
Черт!
