«Рейхсваген «Соккер» неожиданно очень понравился Мерлину.
Артур-Зигфрид засучил рукава, набросил на себя грязеотталкивающее заклятье, и, кряхтя и охая, полез под автомобиль. Провозившись там минут пятнадцать, колдун вылез наружу, открыл капот и принялся бесцеремонно копаться в латунных кишках несчастного «Рейхсвагена». Фигаро, прислонившись к стене, курил, и молча наблюдал за происходящим; он прекрасно знал, что остановить Артура сейчас нет никакой возможности.
- Знаю, – сказал следователь, когда отец-основатель Первого Колдовского Квадриптиха, наконец, вылез из-под капота, – знаю: старая, убитая машина, кое-как сделанная, и почему я только езжу на этом куске металлолома. Всё знаю, можете не начинать.
- Фигаро, вы издеваетесь? – Артур легким движением ладони сбросил с кожи невидимую защитную плёнку, а вместе с ней и пятна грязи, которые, свернувшись в воздухе в аккуратные шарики, с лёгким хлопком исчезли без следа. – Это шикарная машина. Она не новая, но я не заметил ни единого пятна ржавчины на корпусе. Следите за ней, и она будет бегать ещё лет сто. Прекрасный механизм. Очень хвалю ваше решение наконец обзавестись моторным транспортом.
- Ну-у-у-у... кхм... вообще-то, я этот «Соккер» арендую. Хотя всё больше склоняюсь к возможности выкупа. И всё равно, я вас решительно не понимаю; мне почему-то казалось, то для вас моторваген это нечто изящное, лёгкое, обтекаемое, точно пуля, летящее со свистом на скорости в пятьдесят миль в час, и обязательно ярко-красное.
- Слабо берёте. – Мерлин хохотнул, и принялся дёргать рычаги на панели управления (раскладная крыша-«летучая мышь» немедленно задёргалась вверх-вниз). – Тоже мне – пятьдесят миль в час! Двести, или, желательно, быстрее. И красный цвет я не люблю. Я люблю белый. Но я не идиот, Фигаро, о чём, если честно, мне уже надоело вам напоминать. И я прекрасно понимаю, что для подобных авто нужна инфраструктура. Нужны дороги, мосты, автобаны, сеть заправочных станций и пунктов технического обслуживания. А для ваших убитых дорог, на которых лошади ломают ноги, вот такая машинка – идеальный вариант. Чёрт, я сегодня же вечером полистаю каталог от «Рейхсвагена».
- Говорят, мотоповозки от Жаклин Мерседес получше будут. – Следователь бросил окурок на раскисшую в липкую коричневую грязь землю, раздавил его каблуком, и, взгромоздившись на водительское сиденье, принялся крутить ручку магнето.
- Фигаро, мне не нужна шикарная машина. – Мерлин тут же оказался рядом, на пассажирском сиденье, продолжая тыкать пальцем во все подряд рычажки и кнопки. – Мне нужна машина, которая будет ездить. Скучная машина, понимаете? Которая скучно доставит меня из точки «а» в точку «б», и о которой даже нечего будет рассказать, кроме того, что она в принципе существует. Я хочу, чтобы в компании друзей рассказывающих о том, как у них прямо посреди дороги между сёлами Кукуево и Малые Козлы заклинило двигатель, мне рассказывать было не о чем. И я достаточно стар для того, чтобы у меня не возникало ни малейшего желания кичиться дорогим авто.
- Это ещё почему? Как по мне, вы далеко не дурак распушить хвост.
- О, это дело я люблю. Но я хочу производить впечатление своими способностями. Своими знаниями. Чтобы у всех вокруг дух захватило, чтобы они напряглись, подобрались, увидели, что границы возможного весьма размыты, и тогда, может быть, через несколько столетий мне будет с кем поговорить... Ладно, тут я, конечно, перегибаю: магистр Целеста, магистр Метлби, князь Дикий – в мире хватает умных и интересных людей. Но сам посыл, надеюсь, вы поняли.
- Ага. – Следователь выжал барабан зажигания и повернул ключ. Мотор чихнул и заурчал. – Меня, конечно, вы не относите ни к умным, ни к интересным. Не то чтобы я обижался...
- Вы, Фигаро, мой друг. Для меня это наивысшая категория отношений; для того, чтобы в неё попасть быть умным или интересным недостаточно. А теперь поехали.
- Эм-м-м... А куда? Я даже не знаю, где этот чёртов клуб «Шервуд».
Артур на мгновение застыл, напряжённо вглядываясь куда-то в пустоту. Радужки его глаз коротко вспыхнули ярким синим светом; не колдовским – Фигаро не почувствовал эфирных колебаний – а каким-то холодно-электрическим.
- Прямо, – сказал колдун, – никуда не сворачивая, пока не упрётесь в фабричную стену. Потом налево, а дальше я подскажу.
Следователь молча снялся с нейтралки, и «Соккер», чуть вздрогнув, мягко покатился по улице, шелестя брызговиками, об которые билась грязь и мелкие камушки.
С утра на город упал довольно плотный туман, и улицы Верхнего Тудыма выглядели... ну, не загадочно (этот город успел оставить в памяти Фигаро слишком яркие и однозначные воспоминания), однако же, приобрели некое затхлое благородство – то ли запущенного осеннего парка, то ли лениво тлеющей на обочине мусорной кучи. По брусчатке чинно прогуливалась дородная дама с огромным догом на поводке, куда-то спешила пара клетчатых чиновников в помятых шляпах с обвисшими полями, а троица малолетних сорванцов в кепках и рваных серых комбинезонах сосредоточено катала палками два кольца от бочки. Судя по тому, что мальчишки то и дело отвлекались от своего занятия, рисуя мелом на стене загадочные закорючки, это было нечто вроде игры – странной, но, будем откровенны, вряд ли страннее, чем шаффлборд или «три шара». Стены домов и догнивающие в крошечных садиках скрюченные вишни туман спрятал с глаз долой, что следователя вполне устраивало.
- Артур, – спросил Фигаро неожиданно для себя самого, – а откуда вы родом?
- Из Авалона. – Старый колдун едва заметно ухмыльнулся.
- А кроме шуток?
- Да какие шутки. Так назывался замок моего папаши. Знаете ведь, как оно бывает: чем мельче королевство, тем помпезнее гербы и географические названия. Хотя замок был красивый, тут не поспоришь. Белый камень, ажурные башенки, позолоченные шпили... Ух, как же было холодно там зимой! До сих пор уши в трубочку сворачиваются от одних воспоминаний... Замок-то был красивый, а вот система отопительных воздуховодов в стенах была спроектирована вон из рук плохо, так что до тринадцати лет я не вылезал из насморков.
- А потом?
- Потом привык. – Мерлин засмеялся, похлопал руками по карманам, и достал пачку сигарет (тяжёлая золотая картонка; Фигаро таких даже не видел). – Зато в замке была отменная библиотека, так что азы Других наук я начал постигать, как только научился читать, то есть, с пяти лет. Что поделать, я был не по годам развитым ребёнком, к тому же постоянно страдающим от жуткой скуки. С другими детьми я не играл, поскольку был единственным наследником... да и, если честно, детишки придворной знати меня жутко бесили своей непроходимой тупостью, так что оставались только книги. Я не жалею, в общем: из книг получаются очень хорошие друзья… А почему вы так внезапно заинтересовались моей скромной биографией? Могу вас заверить, до Квадриптиха в жизни Артура-Зигфрида Медичи происходило не особо много всяких интересностей.
- Да просто... – Фигаро пожал плечами, аккуратно переключаясь на вторую передачу, – просто мне иногда кажется, что вы вообще... ну... не отсюда. Ваши странные словечки, ваши постоянные непонятные отсылки, ваши знания о вещах совершенно мне неизвестных... Мне иногда кажется, что вы прибыли из... из другого места. Совсем другого.
Артур молча прикурил от заклятья, выпустил сигаретный дым из ноздрей, и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыл глаза.
- «Золотая марка». Хрен даже в Столице купишь; из Авроры заказываю. Мои любимые сигареты... по крайней мере, в этом столетии... Что же до ваших слов, Фигаро, то вы и правы, и нет. Вы, разумеется, знаете, что мы с Морганой были во множестве других... – Артур раздражённо пощёлкал пальцами, – так и просится на язык слово «миров», но это абсолютно неверный термин – мир один, и никаких других нет. Так что слово «место» вполне подойдёт.
- Да, я помню этот ваш аппарат. Ну, машинку в чемоданчике.
