Уштарец (СИ) - Гришаев Евгений Алексеевич

Сменив одежду, продолжили подготовку, в этот раз уже втроём, Нодро решил нам помочь. Он вскрывал патроны и их содержимым наполнял корпуса бомб. Дробь было решено, тоже туда засыпать, только сложив её в мешочек, чтобы порох лежал плотнее. Из полученных у Волата патронов я два десятка оставил себе, шесть для стандартного калибра, четыре решил, переделать под крупный и десять под малый калибр.

Пока Нодро занимался заполнением бомб, мы с Менаром вырезали приклад. Использовали для этого только остро заточенные ножи, топором можно было испортить единственный на всю округу кривой ствол. Кривизна ствола нам ничуть не помешала, а даже помогла, вырезать необходимый изгиб почти не пришлось.

Нодро со своей задачей справился быстро и вскоре после этого ушёл, прихватив с собой обе бомбы, решил отдать их на временное хранение Волату. Это было вполне разумное решение, опасные вещи без присмотра оставлять нельзя, а то, мало ли что может произойти.

Мы с Менаром занимались резьбой по дереву несколько часов и закончили лишь глубокой ночью. Получился грубый вариант, доработку я проведу потом сам, после того как совмещу все детали в единое целое.

Утром меня разбудил Менар, ему не сиделось без дела, а ещё он хотел увидеть ружьё в сборе и деле. Особенно его интересовал ствол малого калибра с глушителем, о том что можно уменьшить звук выстрела, в Уштаре даже никто и не подозревал.

— Ну, что, пошли?

— Куда? — Менар оживился, подумав, что момент истины настал и сейчас он увидит чудо.

— К станку, колесо крутить, мне гильзы нужны.

К обеду я сделал по одному патрону малого и большого калибра, для испытания этого хватит и если всё удачно завершится, можно будет сделать ещё.

Обед нам принёс Волат, причём пришёл он не один, с ним пришла Мора. Сейчас она вела себя совсем иначе, вполне нормально, а не так вызывающе когда признала во мне Зарка.

— Вот тебе Арей ещё один диверсант, никого лучше у меня пока нет, — он кивнул на Мору, поставил две миски с кашей на стол и взял в руки почти готовое ружьё. Я его к этому времени уже собрал, а доработку решил сделать после испытания, если оно пройдёт успешно.

— Я так понимаю, оно ещё не полностью готово, — Волат положил его на место и посмотрел на меня как-то с подозрением.

— Сначала испытаю, как раз хотел это после обеда сделать, хотите, посмотреть что получилось?

— Конечно, а ведь ты мне говорил, что сделать не можешь.

— Это всё что могу, на другое у меня просто знаний не хватит.

— Думаешь этого мало? Ошибаешься, это очень много и после того как вернёшься, а ты просто обязан вернуться, переделаешь всё наше оружие по такому варианту.

Спустя полчаса мы большой компанией отправились на испытания, прихватив с собой старое ведро, чтобы использовать его как мишень. Вышли за границу Уштара, после чего я отнёс ведро на сто шагов от стрелковой позиции и вернулся назад. Стрелять пулей решил из положения — лёжа, так у меня было больше шансов попасть в проклятое ведро, которое я, кажется, слишком далеко унёс. Лежать на холодной земле долго не стоило, поэтому я помолился, хоть и не умел этого делать, быстро прицелился и нажал на курок. Прозвучал достаточно тихий выстрел, ведро качнулось и осталось стоять там, куда я его и поставил.

— Промазал, — услышал я голос Менара.

— А мне кажется, что попал, ведро же качнулось, — выдал свою версию Волат.

— Чего гадать-то, идём, посмотрим, — предложил Нодро, после чего все дружно как по команде пошли к ведру. Я шёл последним, моя идея улучшить ружьё накрылась медным тазом, на малой дистанции дробь была более эффективна, а с большого расстояния и раньше никто не стрелял.

— Насквозь, и дырка такая ровная, как будто наш кузнец пробил, — услышал я подобревший голос Волата. Сам я стоял за их спинами, подходить ближе было стыдно, думал ведь, что не попал. — С какого самого большого расстояния ты в этом ведре можешь ещё одну дырку сделать?

— Не знаю, таких патронов у меня больше нет, их делать надо.

— А, какие у тебя ещё есть?

— Вот, самый большой, — я достал из кармана крупный калибр. Если использовать местные измерительные инструменты в переводе на миллиметры, мой крупный калибр был размером приблизительно в тридцать миллиметров. Я даже вставлять его в ствол боялся, разорвать могло.

— Покажи, что этот может, — Волат положил ведро обратно на землю и отошёл в сторону. Вслед за ним отошли и все остальные зрители. Чуть ли не дрожащими руками я зарядил ружьё, ещё раз помолился и, отойдя назад на десять шагов, выстрелил. Память о синяке во всё плечо заставила не прижимать приклад к плечу, я стрелял от бедра. Выстрел ударил по ушам не хуже пушки, я частично оглох от этого. Когда дым рассеялся, посмотрел сначала на ствол, потом на мишень. Ствол был цел, а вот от ведра мало что осталось, куски железа разлетелись в разные стороны на десятки метров.

— Пороха нужно было вдвое меньше положить, всё равно было бы достаточно, чтобы разнести в клочья всё что угодно с расстояния десяти шагов, — подумал я, ковыряя в ухе. Испытания прошли успешно, все остались довольны, особенно Волат, которому я пообещал, переделать несколько ружей под более мелкий калибр. В ангар вернулись только трое, я, Менар и Мора. Её нужно было ввести в курс дела и доказать ей, что она должна слушать меня беспрекословно, иначе мы оттуда живыми не выберемся. Менара я тоже предупредил, чтобы он сломя голову не побежал, отрывать руки и ноги первому увиденному Зарку.

Оставшиеся до выхода на задание несколько дней мы провели вместе, привыкали друг к другу, заодно я проверял, насколько они меня слушаются. Пока всё было хорошо, но здесь в Уштаре нет Зарков, как они себя поведут там, я не знал, да и они сами вероятно не знали, опасность такая штука, которая может изменить человека за секунду. Для каждого изготовили ранцы, чтобы донести до каньона и бомбы, и запас боеприпасов, и сухой паёк на пять дней. У Волата выпросил белой ткани, из которой местные портные сшили нам комбинезоны с капюшонами. В пустоши сейчас тоже снег лежал, в синих комбинезонах нас можно было увидеть за несколько километров.

Настал день отправки угля и нас, новоявленных диверсантов в логово врага. Волат принёс хранившиеся у него бомбы и ещё небольшой подарок для меня на зависть Менару.

— Вот, возьми, думаю, тебе пригодится, — он протянул мне бинокль.

— Спасибо, очень нужная вещь в нашем деле, — поблагодарил я и повесил его на шею.

— Удачи вам и чтоб все трое вернулись, а-то как же баня-то? — пошутил он, изобразив Менара. При слове баня, Менар начинал злиться и покрывался красными пятнами, но к счастью быстро успокаивался и потом смеялся вместе со всеми.

Вскоре поезд гружёный углём, медленно набирая скорость, покатился в сторону моста, преодолевая один подъём за другим. Сегодня Нодро вёз много этого чёрного топлива, по моим приблизительным подсчётам в семи вагонах находилось около ста тонн, вагоны всё-таки были не от маленького паровоза, а от большого. Охраны Волат тоже выделил больше, чем обычно, около десяти человек, плюс скоростной паровоз Рапа. Кто им сейчас управлял, я не знал, кабина была практически полностью закрыта листами железа, для обзора остались лишь узкие прорези впереди и по бокам. Шото тоже поехал с нами, заявив, что в башне с пушкой он может сидеть и с больной ногой.

Нодро всю дорогу до моста молчал и вслушивался в разные звуки, издаваемые как паровой машиной, так и подвеской своего паровоза. Мы ехали в кабине вместе с ним, тут было тепло и мы пытались согреться впрок, так как в пустоши костра не развести, просто не из чего, да и Зарки могут увидеть.

— Я такой маленькой лопатой землю ещё никогда не копал, — Менар размахивал сапёрной лопаткой, сделанной кузнецом в последний момент, как топором, того и гляди, голову кому-нибудь снесёт.

— Без неё никак, нам завтра днём придётся в земле прятаться, а ночью идти. До каньона почти два дня пути, на то чтобы испортить Заркам паровозы ещё день, два дня на дорогу назад, всё нужно успеть.