Л 4 (СИ) - Малыгин Владимир

— Сергей Викторович, а ответьте-ка мне, пожалуйста, на несколько вопросов, — голос генерала вырвал меня из раздумий. А вот и он, лёгок на помине. Воистину, вспомни чёрта… Пришлось открыть глаза и собраться.

— Вас ведь в отставку не отправляли? Не отправляли, — довольно повторил Джунковский, услышав мой отрицательный ответ. — Тогда попробуйте объяснить мне, почему это вы всё время в партикулярном платье ходите, а не в положенном вам, как офицеру, мундире?

— Да я же только что в столицу прибыл. Не было у меня времени мундир заказать…

— Это всё отговорки, Сергей Викторович. Насколько мне известно, вы уже третий день в городе. Сегодня же извольте исправить это упущение! Право слово, боевой офицер, а выглядите как… — генерал не стал продолжать выговор, просто махнул разочарованно рукой и отвернулся.

— Сегодня же и исправлю! — бодро отрапортовал я в бритый затылок. Да, виноват, признаю. Как-то упустил я этот момент…

Так за размышлениями и разговорами время и пролетело. Да тут и ехать-то всего ничего оказалось. Литейный проскочили, через Фонтанку по мосту пронеслись, распугивая автомобильным сигналом прохожих и разгоняя в стороны пролётки с зазевавшимися извозчиками, ну а там и Зимний показался…

Не угадал я со своими предположениями. Первым делом мы с Батюшиным встретились. После чего уже все вместе были приняты великим князем Александром Михайловичем. И хоть бы кто что-нибудь конкретно объяснил! Нет, только вид таинственный делают, да переглядываются этак многозначительно. Устроили, понимаешь, смотрины! А я перестал голову ломать — время придёт, и всё расскажут. Отрешился от всего, успокоился. Хотя… Чего мне успокаиваться-то, если я и так не особо нервничал? Врать не буду, немного волновался, не без этого… Но кто бы на моём месте не волновался? Единственное, так это пришлось коротко великому князю о том самом воздушном сражении докладывать. Ну и, соответственно, коснулись моих летних похождений в Карпатах. Рассказал, а куда деваться-то? В весьма сокращённом варианте, само собой. И, опять же, помня о совете Марии Фёдоровны, всей правды не поведал. Ни о потере памяти не сказал, ни об обучении травничеству. Чревато… Но и так очень уж красочной моя история получилась…

— Удивляюсь я вам, Сергей Викторович, умеете вы приключения себе находить. Кстати, а почему вы не в мундире? Я что-то не припоминаю, чтобы приказ о вашей отставке подписывал… Почему награды не носите? Извольте сегодня же привести свой внешний вид в порядок!

Да, похоже, по прибытии в столицу нужно было первым делом к портному идти… Закончилась моя лафа… А в прошлые разы на мои подобные нарушения почему-то все закрывали глаза. Что изменилось-то?

— Разрешите выполнять? — тут главное не переборщить с лихим видом.

— Разрешаю. Сейчас с делом разберёмся и разрешаю! — правильно понял и улыбнулся глазами Александр Михайлович.

Прав я оказался в своих выкладках-предположениях. Почти… Поэтому, когда наконец-то меня решили ввести в курс дела, я собрался и очень сосредоточенно внимал каждому сказанному в этом кабинете слову. И сразу же анализировал услышанное…

Дело же вот в чём — в Германии полыхает огонь революции и кайзеру не до войны сейчас. (А то я не знаю!) Ну и вспомнил он о родственных отношениях, решил быстренько заключить мир с Николаем. Русский же император оказался в очень сложном положении. Потому как Англии и Франции дядюшка Вилли подобного выхода из войны не предложил. По мне, так зря. Это он ещё не знает, чем может такая революция закончиться. Надеется на что-то… Власть удержать? Ну-ну… Да после такого англичане все силы приложат, но Германскую Империю на части разорвут. А наш Николай, судя по всему, собрался принять предложение дальнего родственника и пойти на одностороннее перемирие. И, значит, на разрыв с союзниками. Ну, насчёт разрыва, это он прав. Как и насчёт перемирия. Особенно, если потребовать под это дело некоторые полезные контрибуции и оставить за собой уже отвоёванные территории. Как повторял я уже сегодня Сикорскому, нет у России других союзников, кроме собственных армии и флота. А англичане с французами пусть сами дальше разбираются… Да и вообще, тут совершенно к месту можно вспомнить ещё одну историческую фразу: «Европа может подождать…» Самое главное для России сделано — Босфор наш! А война с Турцией и Австро-Венгрией без немецкой поддержки быстро закончится…

— Продолжайте, продолжайте, Сергей Викторович… Очень уж интересные вы мысли высказываете… И, что самое важное, правильные…

Голос великого князя заставил меня встрепенуться. Чёрт! Неужели я настолько глубоко ушёл в свои размышления, что начал вслух их проговаривать? Скосил глаз на Джунковского, на Батюшина. Первый мне неожиданно подмигнул. Второй же… Второй так и продолжал стоять с каменным выражением лица. Хрен что разберёшь! Ни одной живой эмоции, кремень, а не человек. Одно слово — контрразведчик!

Пришлось продолжить размышления. Только уже вслух.

— Судя по всему, мне и Игорю Ивановичу предстоит на новом самолёте доставить в указанное место некое официальное лицо, — я непроизвольно скосил глаза в сторону дверей. — Или же группу таких лиц. Именно там и будет подписано соглашение о перемирии?

— Да, — Великий князь заложил руки за спину. — Вы правильно догадались о своей основной задаче. Вводные же и дальнейшие подробности вам чуть позже доведёт Николай Степанович. Господа, я вас больше не задерживаю…

И мы откланялись. Лишь Батюшину пришлось задержаться.

В машине некоторое время молчали. Я бездумно смотрел в окно и вспоминал прошедший разговор. И только когда автомобиль скрипнул тормозами и остановился, очнулся и удивился:

— А это зачем мы сюда приехали?

Видать, крепко я задумался, что даже не слышал указаний Владимира Фёдоровича шофёру.

— Сергей Викторович, вам к портному. Займитесь, наконец, своим внешним видом! Надеюсь, уже завтра мы меня не разочаруете… Да, как разберётесь с мундиром, возьмёте извозчика и прибудете ко мне. Буду ждать!

Завтра? Да я разорюсь на этом портном! Это же сколько придётся приплатить за срочность? И для чего мне возвращаться на Фурштатскую? Да ещё и на извозчике? Не лучше ли пешком прогуляться? Не так-то тут и далеко, да и день такой хороший…

— Обязательно на извозчике. Не вздумайте пешком идти! — угадал мои мысли Владимир Фёдорович.

— Так точно! — и я вывалился из тёплого нутра авто на свежий воздух.

На удивление, у портного я просидел недолго. Ателье-то обшивало военных, поэтому пришлось воспользоваться уже готовым мундиром. Единственное, так это подогнали его по фигуре и обещали сразу же пришить знаки отличия. Ну и ордена обязались на положенные им места ношения прикрепить. Но это чуть позже, когда я их сюда доставлю. Поэтому вместо Фурштатской пришлось сначала ехать на квартиру к Сикорскому, забирать награды и возвращаться в ателье. И уже оттуда, на том же извозчике, получив твёрдые заверения, что мой мундир будет сегодня же доставлен по указанному мной адресу, поехал к Джунковскому. Договариваться об индивидуальном пошиве, несмотря на все уговоры, не стал. Всё равно этого мундира мне надолго не хватит. Исходя из уже имеющейся у меня горькой статистики, долго носить мне его не придётся. Обязательно что-нибудь, да случится! Поэтому, конечно, тьфу-тьфу, но обойдусь уже готовым. Качество-то меня вполне устраивает. И на приёмы я ходить больше не собираюсь! Да и не собирался, вообще-то… Зато и у начальства ко мне подобных претензий больше не возникнет.

С Сикорским мы разминулись. Разговор же с Владимиром Фёдоровичем сразу повернул в неожиданную и потому весьма интересную для меня сторону.

— Заказали? Пора бы и привыкнуть, Сергей Викторович, что здесь это не там. В смысле, не у вас…

Пока я хлопал глазами от неожиданного генеральского пассажа, Джунковский встал, вышел из-за стола и поманил меня за собой. Откинул в сторону тяжёлую ткань, толкнул от себя небольшую, незаметную со стороны, дверку.

— Проходите, проходите, полковник, не стесняйтесь. Здесь нам никто не помешает.